Запретная страсть - Дина Маккол

Джексон не мог больше оставлять Молли одну. Он встал рядом и положил руку ей не плечо. Сестра слегка прислонилась к нему, словно черпая в этом силы.

— Ты вольна остановиться в любую минуту, — шепнул Джексон.

Молли покачала головой и опять повернулась к залу.

— Так вот, когда я пришла в себя. Эй Джи лежал без сознания, а Стэнтон был весь в крови. Жаль, что я не видела, как брат отлупил его.

Ее робкая попытка пошутить не нашла отклика у зала. Репортеры со своими камерами, словно зачарованные, внимали этой истории — чудовищной, но правдивой до последнего слова. У некоторых на глаза наворачивались слезы, другие плакали, не стесняясь, и никто не остался равнодушным.

— Стэнтон велел мне привести себя в порядок. Я видела, что он сделал с моим братом, и знала, как только Эй Джи придет в сознание, все начнется сызнова. Поэтому я вышла из комнаты и взяла дробовик… — Молли опустила голову и медленно, глубоко вздохнула. Боясь упасть, она вцепилась в кафедру с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И вдруг смело подняла глаза. — Это было легко. Если бы я знала, как легко убить дьявола, я сделала бы это гораздо раньше. Когда я направила ружье на Стэнтона, он только рассмеялся. Потом я взвела курки на обоих стволах, и отец начал ругаться. Что произошло дальше, я не помню. Везде была кровь… и Эй Джи отобрал у меня ружье… а потом я стала кричать… кричать… и…

— Хватит, Молли! Довольно!.. — взмолился Джексон и попытался стащить ее с кафедры.

Молли вздрогнула, но вырвалась от него. По ее щекам текли слезы.

— Вообще-то я хотела рассказать не о том, почему я убила отца. Важно другое — мой брат не делал этого. Клянусь всем святым, я не знала, что он взял вину на себя. Я никогда не допустила бы, чтобы Эй Джи сел в тюрьму и расплачивался за мое преступление. — Молли схватила Джексона за руку и потянула к себе. — Я не понимала, куда он исчез. До сегодняшнего утра я даже не сознавала толком, сколько прошло лет, — она всхлипнула. — Наверное, я просто… просто потеряла рассудок… Вот и все, что я хотела сказать.

Секунд десять в зале царила мертвая тишина, а потом начался настоящий ад. Несмотря на предупреждение доктора Фрэнко, вопросы сыпались со всех сторон. Молли совсем растерялась, но Джексон среагировал быстро и уволок ее с кафедры, предоставив психиатру и администрации отвечать репортерам.

Однако для Молли на этом беды не закончились. В здании больницы их поджидала полиция. Джексон вышел из себя, чаша терпения переполнилась.

— Какого черта, чего вам надо?! — зарычал он, подталкивая Молли вперед.

От группы копов отделился человек, представившийся как адвокат при больнице «Азалия».

— Сейчас мы занимаемся проблемами, связанными с вашей сестрой и ее ситуацией!.. — начал объяснять он.

— Ситуацией?! — взорвался Джексон. — Какой именно ситуацией? Всю жизнь ее били и насиловали… и наконец довели до сумасшествия! Вы эту ситуацию имеете в виду?

Никто из полицейских не осмелился посмотреть в глаза Молли. Им вообще хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.

— Не волнуйтесь, мистер Рул, — сказал адвокат. — Вашу сестру никуда не увозят. Пока она останется здесь. И я очень сомневаюсь, что ей предъявят обвинение, но в любом случае вы должны понять: эти люди просто выполняют свою работу. Как-никак Молли ведь призналась в том, что совершила убийство.

— Джексон, оставь их, — попросила Молли и положила голову ему на грудь.

Джексон обнял ее. Она вздохнула: что бы ни было, а говорить правду так приятно!

В этот момент появился доктор Фрэнко и быстро все уладил. Джексона и Молли наконец-то оставили наедине, и они зашли в уголок холла, чтобы поговорить спокойно.

— Ты стал совсем взрослый, я просто поверить не могу, — прошептала Молли.

Ей очень хотелось погладить своего Эй Джи по голове, но она еще не была полностью уверена в себе. А сходство между Стэнтоном и братом бросалось в глаза. По крайней мере сейчас.

— Ты тоже выросла и очень изменилась.

— А где ты живешь?

Вспомнив о Ребекке, Джексон застонал:

— А черт! Мне же надо позвонить ей.

Заметив, как просияли его глаза, Молли улыбнулась:

— Жене?

На лице Джексона отразился ужас.

— Дьявол, конечно, нет! Таким, как я, нельзя жениться.

Молли нахмурилась.

— По-моему, ты тоже нуждаешься в услугах психиатра. Ты совершенно нормальный человек. И сейчас с тебя снято клеймо убийцы. Можешь считать, что ты воскрес — как и я, — она дотронулась до его руки. — Ты любишь ее?

— Да, всем сердцем!

— А она?

Джексон отвел взгляд.

— Да, любит. По-моему, даже слишком.

Молли обняла брата.

— Нет, Эй Джи. Когда речь идет о любви, не бывает никаких «слишком». Поезжай-ка домой, успокой свою подругу и будь счастлив. Ради себя… и ради меня. Ты сделаешь это?

— Ты чересчур многого требуешь, Молли, — пробормотал Джексон.

— Нет, Эй Джи. Ты достоин самого лучшего. А теперь возвращайся домой. И позвони мне завтра. Я хочу познакомиться с женщиной, которая завладела сердцем моего брата.

Джексону с большим трудом удалось отделаться от преследовавших его журналистов. Зато выходя из ворот больницы, он чувствовал себя так, словно у него за спиной выросли крылья.

Ребекка направила на телевизор пульт дистанционного управления, и экран погас. Первым заговорил Пит.

— Будь я проклят! — бормотал он. — Нет, ты когда-нибудь слышала нечто подобное? Представь себе! Полжизни хранить такие вещи в тайне!

А Ребекке было тошно думать о том, что пришлось вынести Джексону и его сестре, которая убила отца, защищая себя и брата. Тяжело слышать о насилии, тем более когда речь идет о близких тебе людях.

— Ну… так что же ты собираешься делать? — спросил Пит.

Ребекка повернулась к нему. На ее залитом слезами лице отразилось смятение.

— Что ты имеешь в виду?

Пит пожал плечами.

— Не знаю… Я говорил вообще.

— А не надо ничего делать, Пит. Я любила его раньше, люблю и теперь. Какая разница, что с сегодняшнего дня в глазах общества Джексон вдруг стал пай-мальчиком? Я и так знала, что он хороший человек. Но лучше бы он мне первой рассказал свою историю.

Пит вытаращил на нее глаза:

— Любишь? Значит, между вами действительно что-то есть?

— Что-то? — Ребекка тихо засмеялась, подумав о ребенке, которого носила в себе. — Проблема в том, что я уверена в своих чувствах, но не в его. Я знаю, Джексон мог бы отказаться от меня только ради того, чтобы сохранить свою тайну.

Пит переменился в лице. В голосе Ребекки звучала откровенная боль и даже легкий намек на ревность.

— Не знаю, что у этого парня на уме, — проворчал старик. — Но, судя по тому, что мы сейчас слышали, его желание все утаить понятно.