Новый мир. № 12, 2003 - Журнал «Новый мир»

В прошлом стихи шведского поэта печатались по-русски лишь в журналах да антологиях. Составители книги вместили в нее стихи из десяти сборников Транстрёмера (всего издано одиннадцать), так что начало основательному знакомству, можно считать, положено.

Леонид Губанов. «Я сослан к Музе на галеры…». Составление И. С. Губановой. М, «Время», 2003, 736 стр. («Поэтическая библиотека»).

В последние годы в разных издательствах как грибы растут поэтические серии, часто эклектичные, непродуманные, не имеющие самостоятельного значения. Соседство в рамках очередной серии сборников Вяземского и Высоцкого, Полонского и Асадова уже почти не изумляет. А вот в издательстве «Время» уже десять лет выходит серия лирических книг вполне респектабельная, достаточно указать на сравнительно недавний том Владимира Луговского[18], поэта интересного (особенно в молодости).

Итак — представительный сборник Леонида Губанова, одного из основателей знаменитого «СМОГа» — сообщества молодых стихотворцев, из которого вышли многие ныне известные поэты. Что обычно помнится о Губанове, о способе его присутствия в культуре шестидесятых годов? Нонконформист, не желавший играть с подцензурной литературой ни в какие игры, странный и неприкаянный в быту юный гений, в тридцать семь лет, как роковым образом заповедано поэту, ушедший из жизни. Лицо эпохи поздней оттепели и зрелого застоя наряду со Шпаликовым, Зверевым, Енгибаровым, Ильенковым — таланты разные, судьба почти у всех одна: популярность, надежды, дела, разочарования, безвременный уход. Все это представления общие, стандартные, старательно заново сформированные в конце восьмидесятых, в эпоху «возвращенной литературы». На деле все обстоит гораздо сложнее. Конечно, среди стихотворений Губанова можно найти немало иллюстраций тогдашнего образа жизни, есенинского ощущения «прерванного полета», упоения полузапретными стихами Мандельштама…

Лицо Есенина — мой парус,Рубцы веселия — мой хворост.Я нарисую гордый атлас,Где новый остров — новый голос.

Узнаете? Так и хочется этот дерзкий манифест продолжить: «На чешуе жестяной рыбы…» Вот еще несколько строк:

Я каюсь худыми плечами осин,холодного неба безумною клятвой —подать на поминки страстей и засим…откланяться вам окровавленной шляпой.

И еще штрих к портрету героя советской эпохи бури и натиска, уверенного в своем призвании и признании, которые неизбежно сопряжены с жертвой, с гибелью:

Вы меня совсем прольете,пронесете мимо губ,это — волосы пролеткиразметались на бегу.

Но в том-то и дело, что поэзия Губанова — не просто памятник ранней эпохе «дворников и сторожей» («Ищите самых умных по пивным, / А самых гениальных по подвалам…»), его стихи не есть нечто производное от ее духа и воздуха, но совсем наоборот — собрание первообразных, исходных, базовых текстов, образов, опытов, ощущений, давших начало многим и многим из нынешних поэтических миров. Хотите чуть-чуть «концептуализма» (это когда «народ с одной понятен стороны, с другой же стороны он непонятен…»)? Пожалуйста:

Мои стихи рассеялись в народе.Рассеянные люди ходят вроде…

Желаете прохладного «неоакмеизма» — милости просим!

В саду прохладно, как в библиотеке,в библиотеке сладко, как в саду…И кодеин расплачется в аптеке,как Троцкий в восемнадцатом году.

В книгу включены стихи из нескольких сборников, составленных автором, но при жизни публиковавшихся лишь за пределами страны. И в этих до поры лишенных широкого читателя нескольких сотнях стихотворений — живая история не первого и не последнего потерянного поколения русских литераторов. Траектория их свободного полета быстро превратилась в вертикаль свободного падения, шестидесятническая гениальность и невозможность жить по лжи оборачивалась у кого — диссидентством, у кого — предсмертным отчаянием:

Холодеющая крошка!Ледяная спит страна.Золотое пью окошковместо терпкого вина…

Наталья Горбаневская. Русско-русский разговор. Избранные стихотворения. Поэма без поэмы. Новая книга стихов. М., О.Г.И., 2003, 296 стр.

Еще одно поэтическое «Избранное», еще одна судьба поэта, в течение нескольких десятилетий печатавшегося только в зарубежных изданиях. Стихи Натальи Горбаневской вернулись к «широкому читателю» во многом благодаря издательству «Арго-риск», выпустившему в 1996 году сборник «Набор», а позже еще две книги поэта — в 1998 и 2000 годах. «Русско-русский разговор» вышел после окончания в нашей словесности очередной «прекрасной эпохи». Передел литературного мира ныне завершен, никто больше не станет взахлеб читать «возвращенную литературу» потому лишь, что раньше этого делать было нельзя. Литературные имена и события обретают свой подлинный масштаб, без малейших скидок на привходящие обстоятельства. Конечно, обстоятельства эти обозначены у Горбаневской вполне недвусмысленно: посвящения стихов Ю. Галанскову и В. Делоне, А. Горской и А. Рогинскому говорят сами за себя. Столь же красноречивы и строки, написанные в знаковом 1984 году:

Муха бедная в янтарьненароком залетела.Орвелловский календарьоборвался до предела.

Бег времени присутствует в стихах Горбаневской почти всегда, лирическая эмоция тесно связана с внешними обстоятельствами, далеко выходящими за пределы одной отдельно взятой жизни и судьбы:

С надвое сердцем расколотымкосимся как в протокол:накрепко ль над серпомолотомвбито осиновый кол?

Но в том-то и дело, что исторические перипетии увидены глазами человека частного и честного, переведены на язык повседневных жестов, возгласов, уединенных раздумий. Кем-то из корифеев русского серебряного века были произнесены знаменательные слова: «Если бы не были сформулированы апории Канта, изменился бы наш любовный шепот». Без советско-российской истории русско-русский разговор Горбаневской действительно невозможен, но он к этой истории несводим — это самое важное:

Я с тобою тихо-тихотихо-тихо говорюи уже не понимаю,таю я или горю…

Отметим, что в состав сборника вошла последняя на сегодняшний день книга стихотворений Горбаневской — «Поэма без поэмы» (2001). Наконец — об оформлении книги: строгий геометрический дизайн Андрея Ирбита узнаваем и соразмерен задаче — представить несколько десятилетий творчества русского поэта Натальи Горбаневской.

Андрей Немзер. Замечательное десятилетие русской литературы. М., «Захаров», 2003, 608 стр.

Объемистая книга литературного критика нынче редкость. Не потому, что критиков мало, просто из-за того, что «десятилетия» (либо прочие крупные этапы литературной жизни) завершаются не каждый день. Книга критика, изданная двадцать пять лет назад в «Худлите» или в «Совписе», означала только одно: очередной член гильдии дождался своей очереди к печатному станку и потому собрал воедино журнальные публикации за отчетный период. Читать подобные книги было, как правило, ни к чему — посвященные читали статьи по мере их появления в журналах, прочим смертным критика была безразлична.

Собрание статей и рецензий Андрея Немзера — случай особый, причем сразу в нескольких смыслах. Да, большинство его текстов всеми читаны, усвоены, одобрены, оспорены (нужное подчеркнуть) — уже потому, что он никогда не сочинял дежурных отписок, старался всегда судить по максимуму, высказываться с открытым забралом, часто провоцируя полемику. Именно полемика (и былая, и теперешняя, еще не угасшая) и делает сборник Немзера интересным для сквозного (пусть и — часто — повторного) чтения. В его текстах всегда слышны голоса возможных и реальных оппонентов, намечены основные нити ключевых споров вокруг того или иного писателя, литературной школы, стилистической манеры. Жаль, что к книге не приложен указатель имен, тогда она бы лучше соответствовала своей задаче — служить своеобразным компендиумом, путеводителем по литературе рубежа столетий. Здесь нельзя в сотый раз не сказать об исключительной эрудиции критика, судящего не только о шедеврах, но и обо всех мало-мальски заметных текстах и событиях, а уж читающего в последние годы все или почти все, что выходит в периодике и в издательствах по-русски.

Откроем оглавление книги — и поймем, что название ее совершенно не случайно. За истекшее десятилетие в литературном развитии произошли поистине тектонические сдвиги: вернулись в читательский обиход сотни ранее запретных текстов, прежний литературный андерграунд стремительно распался или по крайней мере полностью изменил свои очертания, возникли, разгорелись и отошли в небытие споры о «реализме и постмодернизме», многие бывшие эмигранты вернулись в Россию либо с некоторых пор живут «на две страны», обозначив совершенно новую ситуацию писательской идентификации… Что еще? В литературу пришли совершенно новые поколения поэтов и прозаиков, появились и окрепли литературные премии, призванные фиксировать «итоги литпроцесса» за каждый год… Список можно продолжать и продолжать — важно отметить, что все эти явления и процессы пока что нигде связно и логично не описаны, не приведены в систему. Книга Андрея Немзера служит важной вехой на пути к созданию будущей истории литературы 1990 — 2000-х годов.