Двое из будущего. 1904 -… - Максим Валерьевич Казакевич

неспешного труда, Валентин осилил только через пять часов. Лизка, не став дожидаться полной разгрузки, решила подкормить паренька. Принесла ему миску с дымящейся кашей и, вложив ее в дрожащие руки и сунув в не сгибающиеся пальцы ложку, приказала есть. Валентин, прежде чем присесть на лавочку, настороженно стрельнул глазами в окно.

— Да ешь ты уже, не зыркай, — строго сказала Лизка.

— А тот дядя не будет на меня ругаться? Я же не до конца работу сделал.

— Не будет, — пообещала она, — ешь.

И Валентин замолотил ложкой. Сухая, без масла, гречка обжигала и вставала поперек горла. Но парень ел, пропихивал в глотку кашу ложку за ложкой, которая, тут же вставала колом. Он давился, кашлял, стучал кулаком по груди, но есть не прекращал. Лизка, видя его мучения, принесла стакан горячего и сладкого чая, который парень воспринял словно манну небесную. С такой прекрасной смазкой обед пошел веселее.

Валентин не смог осилить всю миску. Съел ровно половину и откинулся тяжело. Посмотрел снизу вверх на Лизку и спросил:

— А можно я остальное сестренке своей отнесу?

— Не надо. У меня там еще гречки много наварено, потом я ее тебе всю отдам. Будет чем подкормить сестру и родителей. А эту сам лучше доешь.

Валентин вздохнул, отправил в рот еще пару ложек, а затем, прожевав, признался:

— Нет, не могу больше, теть Лиз. Не лезет. Лопну скоро.

Лизка кивнула и, забрав посуду, ушла. А пацан спиной упал на лавку и блаженно замер, ощущая приятную тяжесть в животе. Полежал так минут десять, подождав, когда каша равномерно распределиться в желудке, а потом поднялся и снова взялся за ведро с лопатой. Залез на телегу и с новыми силами взялся за работу.

В конце, когда телега оказалась выгружена и выметена жесткой метлой, Валентин получил свою оплату — завернутый в грубую тряпку чугунок с еще теплой гречкой. Оплата, если честно, по нынешним временам просто шикарная — любой взрослый был бы рад так поработать.

— Посуду вернешь, — напутствовал его Данил, отправляя к родным.

— Да, дядь, — кивнул парень, — обязательно, дядь. Спасибо вам большое, дядь.

И Валентин, с чувством исполненного долга на негнущихся ногах поплелся домой, неся в дрожащих руках такой приятный тяжелый котелок.

Глава 16

Примерно через неделю, когда я снова сидел на берегу и лениво швырял камешки в спокойную воду, вдруг услышал тихие, аккуратные шаги, так, словно кто-то хотел подобраться ко мне со спины. Этот кто-то слишком уж легко наступал на камешки, словно боясь их потревожить. Это не могли быть мои парни — те вышагивали словно тяжеловесные кони, едва не выворачивая копытами грунт. И не могла быть Лизка, ее поступь я давно изучил. Каждое божие утро я просыпался от постукивания ее каблуков по деревянному полу.

Я обернулся. Метрах в пяти от меня оказался Валентин. Сломав передом мною картуз, он поклонился и учтиво, но без особого волнения, поздоровался:

— Доброго вам дня, Василий Иванович.

— А, это ты, Валя… Подкрадываешься…

— Нет, не подкрадываюсь, Василий Иванович, это у меня просто такой шаг легкий. Маменька моя всегда пугается, когда я к ней со спины подхожу. Говорит, что хожу как кот. А тятька говорит, что я хожу как настоящий охотник.

— Как твои родители? Одыбали?

— Да, Василий Иванович, одыбали. Вам спасибо еще раз, спасли вы нас от верной смерти.

Я отмахнулся. Оно, конечно, понятно, что так и было, но постоянно выслушивать о том, какой я хороший, не было никакого интереса.

— Сам как?

— Хорошо, Василий Иванович.

— Долго в себя приходил после работы на дядьку Данила?

Парень улыбнулся и честно признался:

— Два дня не вставал. Только до ветру и выползал. Сейчас уже почти хорошо, руки только чуть-чуть болят. Почти прошли.

— Ну и хорошо, — улыбнулся я ему и снова отвернулся к морю. Разговаривать с Валентином более оказалось не о чем. Разве что он опять работу пришел просить. Ну, если так, то он сам об этом должен заикнуться.

Так, собственно оно и оказалось. Валентин, слегка стушевавшись на то, что отвернулся, подал голос:

— Василий Иванович, а вам еще раз угля разгрузить не надо? Или воды натаскать, или еще чего? А то я мог бы вам помочь.

Я снова повернул к нему голову и, улыбнувшись, ответил:

— Нет, не надо. У меня, Валя, своих работников полно, так что сам понимаешь… А в тот раз тебя просто дядька Данил пожалел и от себя кусок оторвал. Тебе ему бы спасибо говорить, а не мне.

— Я ему уже сказал, — убитым голосом ответил пацан. И он снова замялся, нервно ломая пальцами старый картуз.

Я опять посмотрел на спокойное море, увидел вдалеке два торговых парохода, которые шли, скорее всего, в Дальний. Принадлежность судов с такого расстояния установить мне не удавалось. Но парень, заметив, что я, приложив ладонь к глазам, пытаюсь получше их рассмотреть, вдруг сообщил:

— Это английские.

— Откуда знаешь? — не поверил я ему.

— Силуэту знакомые, они и до войны в Дальний ходили. Жалко, что сейчас мы их достать никак не можем.

— Даже если б и могли, то по английским судам наши бы стрелять не стали.

Он мне не ответил. Но так и продолжил стоять рядом, как будто надеясь на что-то. Я подобрал камушек, подбросил его в ладони и неожиданно с силой швырнул в сторону проходящих судов, вымещая на них свою злость и бессилие.

— Далеко, — присвистнул Валентин, проследив полет камня. — Да только они все равно в нейтральных водах. Трогать их нельзя.

— Откуда знаешь?

— Так все это знают, Василий Иванович.

Он никак не хотел уходить. Стоял рядом со мною, чего-то ждал. Или сказать что-то важное хотел. Я снова потерял к парню интерес, отвернулся и проводил пароходы взглядом, проследил до момента, когда они скрылись за краем ближайшей ко мне горы. Валентину, похоже, надоело такое положение и он, глубоко вздохнув, решился. Со слегка дрожащим голосом обратился ко мне:

— Василий Иванович, а купите мне лодку, пожалуйста.

Я удивленно повернулся к нему:

— Чего?

— Лодку. Рыбацкую. Я тут знаю одну, она продается. Хозяина убило еще в прошлом годе и его жена продает. Я на ней в море ходить буду, рыбу ловить.

— Ты?! Один?!

— Да, я. И не один. Я еще ребят найду, и мы вместе станем рыбачить.

— А ты умеешь?

— Меня обещали научить. Я быстро пойму как, я умный.

Я хмыкнул:

— А справишься? Дело-то тяжелое. Как сети вытаскивать будешь?

— Я сильный! — упрямо заявил Валентин и, видя мое удивление, продолжил напор. —