Сказка - Кинг Стивен

Дорога между домом Вуди и тем местом, где я остановился, чтобы отдохнуть и осмотреться, была извилистой, но отсюда тянулась к городским воротам прямо, как струна. В нескольких милях впереди лес расступался, и я увидел на заросших травой полях брошенные телеги и то, что могло быть ручными плугами. Увидел и кое-что еще: автомобиль или еще какой-то транспорт, двигавшийся в моем направлении. У меня хорошее зрение, но эта штука находилась еще в нескольких милях, и я не мог как следует разглядеть ее. Я прикоснулся к рукоятке 45-го калибра мистера Боудича не для того, чтобы убедиться, что он все еще там, а просто для большего спокойствия.

— Радар, как ты там?

Оглянувшись через плечо, я увидел, что она смотрит на меня из тележки, приподняв голову. Это было хорошо. Я схватил ручки тележки и пошел дальше. На моих руках уже вырос приличный урожай волдырей, и я бы многое отдал за пару рабочих перчаток. Хорошо еще, что дорога временно пошла под уклон.

Пройдя еще милю или две (по мере моего приближения башни все больше скрывались за высокой городской стеной), я снова остановился. Теперь я мог видеть, что человек, двигавшийся в мою сторону, похоже, ехал на огромном трехколесном велосипеде. Когда расстояние между нами сократилось, я увидел, что на велосипеде едет женщина, причем с хорошей скоростью. На ней было развевающееся черное платье, что снова заставило меня вспомнить «Волшебника страны Оз» — особенно черно-белую часть в начале, когда Альмира Галч мчит на велосипеде под грозовым небом Канзаса, чтобы забрать укусившую ее собачку Дороти и усыпить ее. Сзади этого трехколесного велосипеда тоже была деревянная корзина для перевозки, но намного больше той, где мисс Галч собиралась увезти Тото.

— Не волнуйся, Радар, — сказал я. — Тебя она никуда не увезет.

Когда женщина подъехала совсем близко, я остановился и размял свои ноющие руки. Я был готов проявить дружелюбие, если это была та, за кого я ее принял, но готов и защитить себя и свою собаку, если она окажется местной версией злой ведьмы.

Женщина резко остановилась, крутанув педали своего трицикла назад, что подняло в воздух целое облако пыли. Ее платье, вмиг перестав развеваться, облегло ее крупное тело; на ней были черные брюки в обтяжку и большие ботинки, тоже черные, которым явно не требовалась починка Доры. Ее лицо порозовело от физической нагрузки и не имело никаких следов серости. Если бы меня заставили определять ее возраст, я сказал бы, что ей лет сорок или пятьдесят, но не мог быть точно в этом уверен. Время в Эмписе течет странно, как и процесс старения.

— Вы Клаудия, да? — осведомился я. — Подождите, я хочу вам кое-что показать.

Открыв рюкзак, я достал оттуда золотой дверной молоток. Она мельком взглянула на него, кивнула и перегнулась через руль. На руках у нее были кожаные перчатки, чему я мог только позавидовать.

— Я КЛАУДИЯ! НА САМОМ ДЕЛЕ МНЕ НЕ НУЖНО ЭТО ВИДЕТЬ, МНЕ СНИЛОСЬ, ЧТО ТЫ ПРИДЕШЬ! — она постучала себя по виску и хрипло рассмеялась. — СНАМ НЕЛЬЗЯ ДОВЕРЯТЬ, НО СЕГОДНЯ Я ВИДЕЛА (последовало непонятное слово вроде «снаб»)[173] ЭТО ВСЕГДА К ДОЖДЮ ИЛИ К ГОСТЯМ! — ее голос был не только громовым, но и совершенно бесцветным, как у злого компьютера в старом фантастическом фильме. Она добавила то, в чем я едва ли нуждался. — Я ГЛУХАЯ!

Слово в подтверждение, она повернула голову. Ее волосы были собраны в высокий пучок, и я мог бы увидеть ее ухо, если бы оно у нее было. Но его не было: как и в случае с ртом Лии и глазами Вуди, от него остался только шрам.

4

Подобрав юбки, она слезла со своего трицикла и направилась к тележке, чтобы взглянуть на Радар. По пути она похлопала по рукоятке пистолета 45-го калибра в кобуре.

— БОУДИЧ! Я ПОМНЮ ЭТУ ШТУКУ! И ПОМНЮ ЕГО!

Радар подняла голову, когда Клаудия погладила ее, а потом почесала за ушами так, как ей всегда нравилось. Наклонившись ближе, женщина принюхалась, явно нисколько не боясь быть укушенной. Радар лизнула ее в щеку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Клаудия снова повернулась ко мне.

— ОНА СОВСЕМ БОЛЬНА!

Я кивнул — не было смысла это отрицать.

— НО МЫ ПОПРОБУЕМ ПОДНЯТЬ ЕЕ НА НОГИ! ОНА БУДЕТ ЕСТЬ?

Я помахал рукой, имея в виду «немного».

— Вы умеете читать по губам? — я похлопал по своим губам, потом показал на ее.

— ТАК И НЕ НАУЧИЛАСЬ! — проревела она. — НЕ НА КОМ ПРАКТИКОВАТЬСЯ! МЫ ДАДИМ ЕЙ ГОВЯЖИЙ БУЛЬОН! КЛЯНУСЬ БОГОМ, ОНА ЭТО СЪЕСТ! ЕЙ НУЖНО ХОРОШЕЕ ПИТАНИЕ! ХОЧЕШЬ ПОЛОЖИТЬ ЕЕ В МОЮ КОРЗИНУ? ТОГДА МЫ СМОЖЕМ ЕХАТЬ БЫСТРЕЕ!

Я не хотел объяснять ей, что боюсь навредить больным лапам Радар, поэтому просто покачал головой.

— ХОРОШО, НО НЕ МЕДЛИ! ТРИ ЗВОНКА УЖЕ СКОРО! КОНЕЦ РАБОЧЕГО ДНЯ! ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ ЧЕРТОВЫ ВОЛКИ!

Она прокатила свой здоровенный трицикл — его сиденье, должно быть, находилось не менее чем в пяти футах от земли, — по кругу, потом вскарабкалась на сиденье. Педали она крутила медленно, а дорога была достаточно широкой, чтобы я мог идти рядом с ней, и нам с Радар не пришлось глотать ее пыль.

— ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ МИЛИ! — крикнула она своим бесцветным голосом. — ТЯНИ БЫСТРЕЕ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Я БЫ ОТДАЛА ТЕБЕ СВОИ ПЕРЧАТКИ, НО У ТЕБЯ СЛИШКОМ БОЛЬШИЕ РУКИ! ДАМ ТЕБЕ ХОРОШУЮ МАЗЬ ДЛЯ РУК, КОГДА МЫ БУДЕМ ДОМА! ЭТО МОЙ СОБСТВЕННЫЙ РЕЦЕПТ, ОНА ТЕБЕ ПОМОЖЕТ! А ТО ВИД У НИХ НЕ ОЧЕНЬ!

5

К тому времени, как мы приблизились к дому Клаудии, день клонился к закату, и я почти выбился из сил. По сравнению с двумя днями таскания Дориной тележки мои футбольные тренировки казались отдыхом. Через милю или две пути началось то, что могло быть пригородом — там стояли такие же коттеджи, как у Доры, но с провалившимися крышами. Сначала они находились на приличном расстоянии друг от друга и были окружены двориками или огородами, но по мере приближения к городским стенам застройка становилась все плотнее. Над крышами торчали трубы, но ни из одной не шел дым. Дорога и отходящие от нее улочки начали зарастать травой. Какой — то транспорт — я не мог сказать, какой именно, — застыл, как вкопанный, прямо посреди дороги. Сначала я подумал, что это большой фургон для перевозки грузов. Когда мы подъехали ближе, я решил, что это, может быть, автобус, и указал на него с вопросительным жестом.

— ТРОЛЛЕЙБУС! — прогремела Клаудия. — ЕЗДИЛ ЗДЕСЬ КОГДА-ТО ДАВНО! СКОРЕЕ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! НАПРЯГИ СВОЮ ПУКАЛКУ! — такого я никогда не слышал; я бы подарил это словечко Энди Чену, если, конечно, когда-нибудь увижу его снова. — МЫ ПОЧТИ ПРИШЛИ!

Из города до того места, где мы находились, донесся звук трех колоколов, гулкий и торжественный: «ДОН, ДОН, ДОН». Клаудия увидела, как Радар встрепенулась и повернулась на звук.

— ТРИ ЗВОНКА?

Я кивнул.

— В СТАРЫЕ ВРЕМЕНА ЭТО ОЗНАЧАЛО: БРОСАЙ СВОЮ РАБОТУ И ИДИ ДОМОЙ УЖИНАТЬ! ТЕПЕРЬ НЕТ НИ РАБОТЫ, НИ ТЕХ, КТО ЕЕ ДЕЛАЛ, НО КОЛОКОЛА ВСЕ РАВНО ЗВОНЯТ! Я ИХ НЕ СЛЫШУ, НО ЧУВСТВУЮ НА СВОИХ ЗУБАХ, ОСОБЕННО КОГДА ДУЕТ ВЕТЕР!

Дом Клаудии стоял на заросшем сорняками участке перед покрытым ряской прудом в окружении кустарника. Дом был круглым, сколоченным из обрезков досок и кусков жести. Мне он показался довольно хлипким, из-за чего было трудно не подумать снова о поросятах и волке. У Вуди был дом из кирпичей, у Клаудии — из хвороста. Если был еще один член королевской семьи, который жил в соломенном доме, я подумал, что его или ее давным-давно съели.

Когда мы подошли ближе, я увидел нескольких мертвых волков, трех или четырех перед домом и еще одного сбоку — его лапы торчали из сорняков. Этого я не мог как следует разглядеть, но те, что были впереди, уже порядком разложились, под остатками их шкуры торчали кости. Глаз у них не было; вероятно, их выклевали голодные вороны, и глазницы, казалось, уставились на меня, когда мы свернули на протоптанную тропку, ведущую к двери. Я с облегчением увидел, что они были не гигантскими, как насекомые — но все равно достаточно большими. Во всяком случае при жизни. Смерть посадила их на строгую диету, как, думаю, бывает со всеми живыми существами.