Щупальца спрута - Вячеслав Жуков

– Что у вас в правом кармане? Пистолет? – спросил охранник несколько настороженно.

Мордовцев изумился.

– Да вы что в самом деле? Я никогда никакого оружия с собой не носил, – сказал он.

Охранник нахмурился.

– Может оно и так. Но все равно, покажите карман, – потребовал он.

Мордовцев достал из кармана пиджака ключи от машины и трубку мобильника, того самого, который в его машине обронила Наташа.

– Дайте-ка ее сюда, – охранник взял трубку в руки, осмотрел, потом ловко вскрыл крышку и от удивления присвистнул.

Дмитрий Васильевич Иванчиков был удивлен не меньше охранника, когда тот принес ему трубку. И только Мордовцев ничего не понимал.

– А чего тут понимать, Сереженька, – сказал ему Иванчиков. – Передатчик из твоей трубочки сделали. Спутниковый. От такого нигде не скроешься. Откуда у тебя эта вещица?

Мордовцев рассказал про Наташу, абсолютно все с момента их знакомства и до того, как эта трубка попала в его карман, чем произвел на Иванчикова такое впечатление, что старый вор надолго замолчал, время от времени произнося лишь одно единственное слово:

– Интересно, – долго вертел он в руках трубку, потом спросил: – Говоришь, Наташа, тебе ее дала?

– Ну да. Только не дала. А попросила забрать. Она обронила эту трубку у меня в машине.

– Ладненько, – произнес Иванчиков после того, как внимательно выслушал Мордовцева. – Вот что, Сереженька, а привези-ка ты эту девку сюда ко мне. Очень мне хочется с ней познакомиться.

Мордовцев понимал, что шансов на раздумья у него нет. И тем более, он не может отказать вору. Да лучше и не делать этого. И все же спросил:

– Что, прямо сейчас? Я вообще-то ехал сюда, чтобы поговорить с тобой…

Иванчиков согласно кивнул.

– Сейчас, Сереженька. И только сейчас. А потом мы с тобой поговорим о чем пожелаешь. Ну иди, милый, иди. Не трать время. Его и так у нас стариков мало. И вот что, возьми-ка ты с собой Пашу Голубя.

– Зачем? – Мордовцев не понимал зачем ему брать с собой какого-то Голубя. Что он один не может привезти сюда Наташу.

– Так надежней будет, – сказал Иванчиков и велел охраннику позвать Пашу.

Голубь был двухметрового роста и необычайно широкоплечий. Глядя на него, Мордовцев невольно подумал, что на такого детину вряд ли в магазине найдется пиджак. Скорее всего он приобретает одежду на заказ.

Да и вес в Голубе был такой, что стоило ему сесть на сиденье, как показалось будто джип слегка накренился вправо. Это вызывало у Мордовцева раздражение.

– Не понимаю, зачем вам надо со мной ехать. Я бы мог привезти ее и сам, – сказал Голубю Сергей Валентинович. На что тот нашелся что возразить.

– Тебе сказано, что со мной будет надежней. Ты ее выведи из подъезда, а то мне на пятый этаж подниматься неохота. А тут я ее… – Голубь сжал огромный, как футбольный мяч кулачище, глядя на который Мордовцев втянул голову в плечи.

– Что вы собираетесь с ней сделать? – озабоченно спросил Мордовцев.

– Для начала допросим как надо. На кого эта сучка работает. А потом что решит Дмитрий Васильевич. Красивая девка-то? – спросил Голубь.

– Очень, – ответил Мордовцев.

– Тогда пустим ее по кругу. Так она быстрей во всем признается, – проговорил Голубь и закатился хохотом.

44

Стас Кручинин неоднократно набирал номер Наташиного сотового телефона, но ответа так и не последовало.

Увидев его с трубкой в руке, Зубриков забеспокоился.

– Ты, мать твою, кому звонишь?

– Наташе. Ей угрожает опасность. Мордовцев хочет сдать ее бандитам и сейчас они едут за ней. Ее надо спасти. Вы же обещали …

– Спасать ее от бандитов? Таких обещаний я не давал.

– Но они ее убьют. А перед этим будут пытать. И она может не выдержать и рассказать про вас, – говоря так, Стас надеялся надавить на Зубрикова, но не получилось. И сказанное, всего лишь вызвало у полковника улыбку.

– Капитан, уже завтра меня здесь не будет. Мне передадут новые документы, с которыми я уеду отсюда. Навсегда. Из этой вонючей помойки, где место идиотам, а не нормальным людям.

– Возможно, вы и правы. Действительно, идиотам, – повторил Стас.

Зубриков усмехнулся.

– Ты еще сомневаешься? Напрасно. Потом когда-нибудь, ты поймешь, что я был прав. А все эти слова о долге перед родиной – пустые слова и ничего более.

– А как перед людьми? – сбил своим вопросом Кручинин полковника Зубрикова с мысли, которую он только было начал развивать и вот пришлось оборвать.

– Это ты к чему, капитан? – спросил Зубриков, глядя на Кручинина своим тяжелым, неприятным взглядом.

– А к тому. Помнится, вы обещали вернуть мне ребенка? – напомнил Стас недавние слова полковника.

Тот охотно кивнул.

– Да. Я помню. И я назову тебе адрес, куда ты сможешь приехать и забрать малыша. А воевать с бандитами, тем более вором в законе, из-за твоей девчонки – извини капитан. На это у меня нет времени да и желания. Да и опасное это дело, связываться с ворами. Тебе это известно не меньше, чем мне, – сказав все это, Зубриков удалился в пристройку, откуда был вход в подвальное помещение монастыря и в хранилище, где находились деньги Мордовцева. Но почти тут же выскочил обратно. Причем видок у него был такой, будто полковника облили помоями.

Стасу очень хотелось, что это так и было.

– Что-то случилось? – спросил Кручинин, видя что Зубриков сам не свой.

– Один из моих идиотов по случайности нажал на курок и пуля попала монаху в голову, – произнес Зубриков растерянно.

Стас вздохнул. Что так и будет, нисколько не сомневался. Только как оказалось один из помощников Зубрикова поторопился.

– Монах не сказал, где ключи от заветной двери.

– Вы его обыскали?

– При нем ключей не оказалось, – произнес Зубриков, не поскупившись при этом на матерные слова, хотя возможно говорить так об усопшем да еще духовного звания было большим грехом. Но полковнику сейчас явно было не до того.

– Одним грехом больше, – сокрушенно махнул он рукой. – Делать-то чего теперь? Монах сказал, что деньги Мордовцева лежат там. А как теперь открыть дверь?

– Я думаю, надо поговорить с теми тремя монахами, – кивнул Стас на гараж, где как мыши притаившись по темным углам сидели монахи.

– Ну и голова, – заулыбался Зубриков. – Вот что значит мент. Пошли со мной. – Полковник направился к гаражу.

Стасу ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Тут же к ним присоединился один из помощников Зубрикова, которым отводилась судя по всему роль чистильщиков.

Отперев ворота гаража, Зубриков велел всем монахам выйти. Те безропотно послушались. Морщась от яркого солнца вышли во двор, сразу же попав под прицел к одному из чистильщиков.

– Вот что святые братья, – обратился к ним Зубриков. – Нам нужны ключи от подвала. Кто из вас знает, где они?

Монахи молчали. Это были довольно крепкие парни каждому из которых было лет по двадцать пять, с довольно приятными лицами. Вот только смирения у них в глазах Стас не заметил. Просто так получилось, что эти гвардейцы в рясах расслабились, не ожидая налета, а то бы не известно был бы сейчас Зубриков со своими людьми живой. Да и Стас тоже.

– У нас мало времени, – голосом без эмоций произнес Зубриков и указал на крайнего монаха с рыжеватой бородкой.

И тут же раздался выстрел, после которого монах упал, схватившись за простреленный бок.

– Повторяю. Нам надо попасть вон в тот подвал, – указал Зубриков на кирпичную пристройку, ставшую теперь частью монастыря. – Если не поможете, мой человек вас всех перестреляет. – Проговорив так, полковник собирался ткнуть пальцем на следующего, того монаха который стоял посередине, но тот сам выступил вперед.

– Не стреляйте. Не убивайте нас. Я отдам. Вот ключи, – сказал он и порывшись в складках монашеской рясы, достал три ключа. – Отец Александр передал мне их в тот момент как вы вошли сюда.

– Ну что ж, это меняет дело и я дарю вам жизнь. Забирайте вашего раненого и ступайте назад в гараж. Быстро, – прикрикнул он на монахов, которые замешкались с раненным.

На этот раз Стас не пошел за Зубриковым. Все то время, пока Зубриков разбирался с монахами допытываясь про ключи, он держал в руке трубку мобильника и молил Бога, чтобы Наташа наконец-то взяла телефон.

* * *

Налив полную ванну воды, Наташа плеснула в нее половину пузырька шампуни и погрузившись в пену, почувствовала расслабуху и от удовольствия закрыла глаза. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. За последние пару дней она неимоверно устала. Постоянно испытывая напряжение и страх: за себя, за их маленького сына, и Стаса. И теперь лежа в горячей ванне, отключилась ото всего, оставив в голове пустоту. Испытывая блаженство.

Сколько раз там в колонии она мечтала что когда-нибудь вот так ляжет в ванну с горячей водой и будет нежиться, отключившись ото всего окружающего.