Наука и магия: Попаданец в мир фэнтези - Александр Шуравин

во тьму.

На ощупь Звягинцев достал ноутбук, включил, стал читать материалы о снах, но быстро понял, что методика толкования снов, которую предлагаю психологи, далеко не научна. В итоге бросил это дело и лег спать уже по-настоящему.

Сергею снова снилась Уийрат. На этот раз он разговаривал с ней в какой-то лаборатории, где было множество проводов, на полках стояли колбы, пробирки и толстые книги в старинных фолиантах. А еще тут был открыт портал, который вел в долину, над которой возвышался огромный черный замок. По этой долине брел человек, одетый в черный балахон с капюшоном, при этом он делал какие-то пассы руками, и в его ладонях формировался огненный шар.

— Зачем ты бросил Айриэль? — шипящим голосом спросила Богиня.

— Как это бросил? Меня же похитил маг-менталист!

— Ты сбежал от него, — продолжала шипеть она, зловеще высунув раздвоенный змеиный язык, — почему ты не возвращаешься к своей жене?

— Э… Я даже не знаю, где ее искать.

— Все ты знаешь! Ты шел за ней с самого замка Ренвенг. Неужели не запомнил дорогу?

Звягинцев тупо молчал и рассматривал пол, по которому тянулся какой-то зеленый кабель. И тут он понял, что все это сон. В следующее мгновение Сергей обнаружил себя лежащим в кровати. Было все еще темно, но спать уже совсем не хотелось.

Попаданец снова включил ноутбук. Часы показывали 7:25. Сутки здесь исчислялись так же, как и в мире Сергея — 24 часа, из чего Звягинцев сделал вывод, что это такая же Земля, только в параллельном мире.

Звягинцев некоторое время читал книги по психологии. Затем, несмотря на то что еще вчера считал методики толкования снов антинаучными, все-таки решил испробовать одну из них в качестве эксперимента.

— Итак, с чем у меня ассоциируется этот сон? — сам у себя спросил Сергей и сам же себе ответил: — Полагаю, что этот сон символизирует мое желание вернуться к Айриэль. Почему? Потому что я люблю ее. А при чем тут Богиня Уийрат? А при том, что племя, где живет Айриэль, верит в Уийрат. Вот мой мозг и связывает Айриэль с образом Богини. Тут все просто. Игра воображения, не более того. Ладно. Но тогда что означает лаборатория, странный маг и замок на горизонте? Ничего. Это просто декорации. Иногда бывают и просто сны… Да-да, — про себя усмехнулся Звягинцев, — просто сны… Не слишком ли часто мне снится эта Уийрат? И раньше она говорила мне, что я избранный, а сейчас упрекает меня в том, что я не пытаюсь вернуться к Айриэль. Что бы это значило? Что-что. Совесть это твоя, дорогой друг. Бросил беременную жену… Бросил? Да меня похитили и увезли за сотни километров. Где я буду ее искать? Допустим, я доберусь до Ренвенга. Дальше что? Леса вокруг большие… Да. Но Годфрей-то нашел меня. Да, но он маг.

И тут Сергей поймал себя на том, что разговаривает сам с собой слишком громко и замолчал. Он некоторое время сидел в тишине, а потом подумал:

«Как бы то ни было, нужно как-то выяснить — это просто сны или действительно контакт с некой сущностью. С одной стороны, сон действительно похож на деятельность моего мозга. С другой, слишком странные сны, слишком странные образы. И это ее: 'Ты избранный!» Я никогда не считал себя избранным. А образы. Эти желто-красные тона, эти чудовища из-под земли. Это не похоже на те религиозные сказки, которые я слышал от бабушки. Она меня стращала, что в аду грешников будут черти жарить на сковородке. А тут. Тут какой-то странный монстр. Это нельзя объяснить естественными причинами.

Пожалуй, стоит допустить существование сверхъестественной сущности… нет, это не научно. Стоит допустить существование некой невещественной формы жизни, порожденной магией… не магией… используемыми жителями этого мирами инопланетными технологиями. Вот. Рабочая гипотеза. Надо ее проверить. Как? Нужно научиться осознавать себя во сне, поговорить с этой «богиней», получить от нее проверяемую информацию и… проверить. Это даст однозначный ответ — игра ли это моего воображения или Уийрат действительно существует'.

Звягинцев заметил, что заряд батареи постепенно тает, и выключил ноутбук.

«Заряжать сложно, надо беречь электричество», — решил он, а затем просто лег на кровать, и так и лежал, дожидаясь рассвета. Когда темнота начала рассеиваться, он резко вскочил с кровати: впереди много дел.

Глава 67

Первые дни, когда жил у Мориамы, Сергей посвящал освоению каллиграфии. Хозяйка в его дела не лезла, приняла оплату, поставила на дверь в его комнату замок, который они вместе выбрали в лавке — и все. Парень был предоставлен самому себе. Иногда он ходил на рынок, иногда просто бродил по городу и наблюдал за людьми, стараясь обратить внимание на то, что они делают, как ходят, как говорят.

Однажды проехали очень красивые сани из резного дерева, запряженные тройкой лошадей. В санях ехала какая-то женщина в синем пальто с золотистыми пуговицами и пышным мехом вокруг ворота. Она что-то недовольно выговаривала кучеру, который, в отличие от извозчиков, на которых раньше ездил Сергей, выглядел весьма презентабельно: зеленый шерстяной кафтан, треугольная шляпа. Что именно говорила женщина кучеру, Сергей не расслышал, только понял, что говорит она на эльдринском. При ее появлении все прохожие почтительно склонили головы. То же самое сделал и Звягинцев, дабы не выделяться из толпы. Сани направлялись в сторону красной башни и зеленого шпиля. Сергей как-то пытался приблизиться к этому месту, но там его встретил высокий забор, сделанный из чугунного литья. За забором двух и трехэтажные красивые каменные дома, которые загораживали собой башню и шпиль.

В другой раз Сергей проходил мимо нищего, который сидел на деревянном изделии, очень отдаленно напоминающем табурет, и просил милостыню. Из жалости парень дал ему один купран. А потом увидел, как какой-то прохожий сунул попрошайке кусок заплесневелого хлеба, и тот с жадностью стал его поедать.

— Эй, стой! — сказал ему Сергей.

Нищий удивленно вздрогнул и проглотил остатки.

— Слушай… а тебе часто дают такой вот испорченный хлеб? — спросил Звягинцев.

— А тебе-то что? — проворчал попрошайка. — Иди своей дорогой…

— Дело в том, что мне нужен этот… испорченный хлеб. Я даже готов его у тебя купить. Ну или отдать нормальный, свежий хлеб вместо испорченного.

Нищий вытаращил на него глаза.

— Нет, серьезно. Я ученый. Мне нужна эта… — Сергей попытался вспомнить, как по-клезонски «плесень», но понял, что подходящего слова он