Василий Шуйский - Вячеслав Козляков

В самой Александровой слободе образовалось подобие столицы земских сил. Князя Михаила Скопина-Шуйского, вероятно, не могли смутить никакие исторические параллели с опричной столицей Ивана Грозного. Он решал только военные задачи и доказал, что умеет делать это очень хорошо. Но новое явление Александровой слободы в русской истории все-таки затронуло подданных царя Василия Шуйского. В Москве произошло некое «волнение», известие о котором осталось в «Новом летописце». Согласно летописи, москвичи устали ждать выполнения царского обещания о скором приходе князя Михаила Скопина-Шуйского для освобождения столицы: «Вложи на Москве в люди во многие неверие, и все глаголаху, что лгут будто про князь Михаила. И приходяху в город миром ко царю Василью и шумяху, и начата мыслити опять к Тушинскому Вору»[407]. К сожалению, не известно, когда случилось это выступление — до или после решительного штурма деревянных укреплений московского острога войсками Лжедмитрия II, произошедшего в ночь с 10 (20) на И (21) октября 1609 года. Впрочем, и на этот раз тушинцы довольствовались небольшими трофеями в виде захваченных пушек. В Москву приехала «станица» Елизара Безобразова с московскими дворянами (понемногу в русских источниках освоили терминологию врага), которая и успокоила московский мир верными известиями о приходе в Александрову слободу князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, пославшего их оттуда в столицу. Царь Василий Шуйский немедленно известил об этом патриарха Гермогена, и дальше, как пишет летописец, «бысть на Москве радость велия и все людие на Москве укрепишася». По обыкновению, такое великое событие было отмечено «молебны з звоном» по всем церквам.

Тем временем тушинцы, не преуспевшие в штурме столицы, повернули свои полки к Александровой слободе. На этот раз, забыв свою взаимную «зависть и вражду»[408], которая уже ни для кого не была секретом, в одном войске объединились гетман князь Роман Ружинский и Ян Сапега. Все это показывает, что в Тушине решили дать генеральное сражение войску князя Михаила Скопина-Шуйского. «И бысть бой велик», согласно летописной формуле. Хотя на самом деле бои под Александровой слободой шли несколько дней с 19 (29) октября по 24 октября (3 ноября). Князь Михаил Скопин-Шуйский был верен своей осторожной тактике, прекрасно прочитанной в свое время гетманом Станиславом Жолкевским: последний писал в своих «Записках», что Скопин намеренно избегал открытых сражений с польской конницей, понимая ее боевые преимущества. Вместо этого он или сам сражался из укрепленных позиций, или создавал подобные укрепления, «городки», вокруг позиций противника. Так произошло и на этот раз. Высланные вперед к селу Коринскому (Каринскому) дворянские сотни были легко разогнаны тушинцами. А под укреплениями Александровой слободы не преуспели ни князь Роман Ружинский, ни Ян Сапега, ходившие отдельно штурмовать их. Попытки гетмана и полковника доказать свое преимущество друг перед другом стали только соревнованием тщеславий и не принесли никакой выгоды тушинскому войску[409].

После этого объединенное войско тушинцев отошло от Александровой слободы и вернулось ни с чем на свои позиции под Москвой и Троице-Сергиевым монастырем. Среди сторонников Лжедмитрия II вовсю разгорался конфликт из-за действий короля, осадившего 21 сентября Смоленск и переманивавшего себе на службу своих подданных, находившихся на службе в Московском государстве (под Смоленск уже уехало посольство из Тушина). Напротив, земские силы в середине ноября 1609 года наконец-то смогли довершить начатое и объединить войска князя Михаила Скопина-Шуйского с «понизовой ратью» боярина Федора Шереметева. В этот долгожданный момент вполне выяснилось новое положение князя Михаила Васильевича, завоеванное им за время похода от Великого Новгорода к Александровой слободе. Непосредственный и порывистый Прокофий Ляпунов выразил то, о чем стали поговаривать многие, видя в молодом князе Скопине-Шуйском лучшего претендента на московский престол, чем потерявший уважение и несчастливый в своем правлении царь Василий Шуйский. По словам автора «Нового летописца», впрочем, враждебно оценившего очередной демарш Ляпунова, рязанский воевода послал от себя «станицу» с грамотами в Александрову слободу и князя Михаила Скопина-Шуйского «здороваша на царстве, а царя ж Василья укорными словесы писаша».

Конечно, русские люди легко творят себе кумиров. Но примечательна реакция воеводы. Он не мог не отреагировать на дело, в котором был задет царский титул. Поэтому, прочтя грамоты, он их разодрал на глазах у своей свиты. Хотя, наверное, если бы это был один из «ушников» царя Василия Шуйского, то он бы действовал по-другому и отправил грамоту в Москву со своим доносом. Оставался вопрос о том, что делать с ляпуновскими посланниками. И тут князь Михаил Шуйский проявил редкое терпение и снисхождение к жалобам на «Прокофьево насилие» (что правда, то правда) на Рязани. Он не дал делу ход и отправил рязанскую «станицу» домой. А дальше сработал безотказный механизм доносительства в Московском государстве: «Злии ж человецы клеветники написаху о том ко царю Василью на князь Михаила, что он их к Москве, переимав, не прислал. Царь же Василей с тое поры на князь Михаила нача мнение держати, и братья царя Василья».

У князя Михаила Скопина-Шуйского пока не было времени в Александровой слободе выяснять «мнение» о себе старших родственников в Кремле. Он простодушно радовался приезду в Александрову слободу ближайших советников царя Василия Шуйского — бояр князя Ивана Семеновича Куракина и князя Бориса Михайловича Лыкова, «и нача с ними промышляти о государевом деле и об земском»[410].

Похоже, что князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский дал обет сначала очистить от осады Троице-Сергиев монастырь. Его передовой отряд под командованием Давыда Жеребцова уже находился внутри осажденного монастыря и даже пытался самостоятельно (но безуспешно) делать вылазки против сапежинского войска. В Александровой слободе продолжали собирать силы и ждали подхода еще одного вспомогательного отряда из Швеции. 17 декабря 1609 года датирован еще один договор Скопина-Шуйского, заключенный с Якобом Делагарди в Александровой слободе, о найме четырех тысяч людей. На этот раз князю Михаилу Васильевичу и другим боярам и воеводам пришлось подтвердить, что они сполна возместят все «протори», нынешние и будущие (не считая Корелы), даже если речь пойдет о передаче королю Швеции Карлу IX новых «города, земли или уезда». Это надо было подкрепить еще грамотой царя Василия Шуйского, что и произошло 17 января 1610 года[411].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});