Последний бог - Антон Леонтьев

Рассудком Вера понимала: сейчас самый подходящий момент для того, чтобы скрыться, и она даже сделала пару шагов к двери. Однако интуиция ей подсказывала – надо остаться. Девушке было очень жаль актрису, некогда блиставшую на киноэкране, а теперь постепенно превратившуюся в никому не нужную даму неопределенного возраста.

– Ой, как мы любили друг друга! Нам бы позавидовали Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Адам и Ева... Но как мудро сказано кем-то из древних – «все проходит, и это пройдет»... Представляете, любовь ушла, испарилась, рассыпалась в прах! Миша ревновал меня к Иосифу Виссарионовичу, однако открыто проявить свои чувства или тем более запретить поездки к нему, конечно же, не мог. Да еще все усугублялось тем, что у нас не было детей. И врачи сказали, что дело во мне – я не могу стать матерью. А Мишу такое положение угнетало!

Актриса налила себе еще коньяка и снова выпила, затем нетвердой походкой подошла к Вере.

– Раньше меня это не заботило, я была величайшей актрисой СССР, но после смерти Иосифа Виссарионовича все изменилось. О, я чувствовала, что так и будет! Знаете, о чем они шепчутся за моей спиной? Соколова, мол, выдохлась... И как они радовались и радуются! Все мои враги, которые раньше были верными друзьями! Мои фильмы показывают до сих пор, но только те, что были сняты в тридцатые и сороковые годы. Новые же народ никогда не увидит, так заявил один чинуша от Госкино! Посмел бы он разговаривать со мной подобным образом лет десять назад... – Актриса всхлипнула. – Я знала, что у Миши имеются любовницы, однако на сей раз все очень серьезно. Она младше меня на двадцать... – хмыкнув, Соколова исправилась: – Да чего уж таить, на сорок лет! Ей двадцать два, а мне... Она – восторженная аспирантка, занимается теми же, как их там, протонами или ионами, что и Миша. Получается, он не только может спать с ней, но и нашел родственную душу, преданную собачонку, которая смотрит на него снизу вверх глазами, полными обожания. Мужикам такие и нужны... А я... Мне остается играть роль великой актрисы, жить успехами давних лет, существовать в золотой клетке, зная, что... что...

Ирина Соколова с силой швырнула бокал, зажатый в руке, в стену.

– У меня рак печени. Болезнь обнаружили недавно, в закрытой швейцарской клинике, и даже там развели руками – мол, фрау Соколофф, ничего поделать мы не можем, однако, если хотите, попытаемся. И предложили долгий, опасный курс лечения. Я ответила «нет». Богини так не умирают – в клинике, под капельницей. Медики дали мне полгода. Два месяца уже прошли. Больше всего меня удивила реакция Миши – он, конечно, утешал меня, однако в его глазах я видела радость. Еще бы, ведь он, академик, великий ученый, член партии, никогда бы не смог развестись со мной, не рискуя карьерой. А так все уладится естественным образом: старуха сдохнет от рака, он же, выждав некоторое время для приличия, женится на аспиранточке, и они вместе будут исследовать свои нейроны и протоны, протоплазмы и магнитные поля...

Актриса вдруг захохотала, но внезапно ее смех перешел в рыдания.

– Кому я это рассказываю? Западной шпионке! Но ведь меня никто не хочет слушать, я для всех чужая... – Повисло тяжелое молчание. И актриса вдруг спросила: – Вы наверняка желаете получить документы нового суперсекретного проекта, над которым работает Миша и которого так боятся на Западе?

– Да, – ответила Вера, не понимая, к чему клонит Соколова. Та неожиданно хмыкнула:

– Он хранит их вовсе не в сейфе. Там находятся отличные подделки как раз на тот случай, если в особняк проберутся враги Родины. В тех чертежах и описании технологических процессов содержатся ошибки, так что любая попытка воспроизвести супероружие окончится крахом. На самом же деле муж хранит документы в кладовке, в потайном ящике, под соленьями. Правда, оригинально? И вы их получите!

Актриса вышла и вернулась через несколько минут с большой стопкой бумаг.

– Ну, что же вы ждете? Приступайте! – выкрикнула она зло. – Делайте фотографии! Пускай на Западе узнают, над чем работает советский академик. Миша как-то обмолвился, что его оружие поможет нам поставить Америку на колени. Ничего у Миши не выйдет! И на своей аспиранточке он не женится! Да, теперь я знаю, как отомстить ему! Сейчас я покажу вам, куда надо положить документы после того, как вы их сфотографируете...

Продемонстрировав потайной ящик в кладовке, актриса зевнула:

– Ну, мне пора! В объятия Морфея. Целебный сон очень важен для моего организма, снедаемого раком, и для моей души, которая больше не может любить. Да, это будет грандиозно! Последний поклон публике от Ирины Соколовой!

Она медленно поднялась по лестнице на второй этаж. Вера осталась в библиотеке и принялась фотографировать документы, думая про себя: что может быть страшнее, чем месть обманутой жены и уставшей от жизни некогда великой актрисы?

Полчаса спустя Вера сделала копию последнего документа, аккуратно сложила бумаги и спрятала обратно в тайник. Ей пора уходить.

Внезапно сверху послышался приглушенный выстрел.

Девушка быстро поднялась на второй этаж и попала в сказочные апартаменты – все в розовых, золотых и перламутровых тонах: настоящее царство богини экрана. Вера толкнула дверь и увидела кровать в форме раковины. На ней мирно лежала Ирина Соколова. В правой ее руке был зажат небольшой черный пистолет, из виска текла кровь. Актриса была мертва – покончила жизнь самоубийством. На туалетном столике Вера обнаружила плотный конверт с надписью: «Для Миши» и еще один с надписью «Для ЦК КПСС». А еще был листок... для нее.

«Дорогая шпионка, желаю вам успешно выполнить задание, а также никогда не испытывать душевной боли. Я предпочитаю умереть, не дожидаясь скорой кончины от рака, – достойный уход со сцены великой Ирины Соколовой. За то, что я помогла вам, прошу помочь и мне: ничего не трогайте, устраните следы своего проникновения, а когда окажетесь в Ленинграде, позвоните по номеру, указанному в самом конце письма, и скажите только: «Ира умерла». Тот, кому предназначается фраза, знает, что делать. Миша все равно ночует сегодня у своей девочки, так что меня обнаружит милиция или КГБ. В любом случае он не сможет уничтожить письмо для ЦК: мои обвинения его карьеру не разрушат, однако, уверена, помешают браку с аспиранточкой. А вот это письмо обязательно уничтожьте. Ваша И.С.».

Вера вгляделась в лицо мертвой актрисы – гримаса боли и отчаяния исчезла, морщины сгладились, и создавалось впечатление, что женщина наконец-то нашла то, что так долго искала: покой.

Девушка поступила полностью по предписаниям Соколовой. Она могла бы не звонить по указанному номеру, но сочла, что у нее долг перед мертвой дивой. На следующее утро Вера покинула Советский Союз, увозя в багаже катушку с пленкой, на которой имелись фотографии проекта супероружия.

А затем, встретившись с Алексом, Вера честно призналась, что любит его. Во всяком случае, она так считала тогда... Последовали месяцы, полные счастья. Затем произошла ссора... А затем наступил ноябрь 1963 года...

Вера. Начало 1960-х гг.

«Смерть – это отсутствие боли. А вот процесс гибели наверняка очень болезнен». Вот какая мысль успела промелькнуть в ее голове в тот момент, когда пальцы схватили воздух. Все кончено, больше ничего поделать нельзя...

И вдруг кто-то схватил ее за руку в самый последний момент. Вера увидела черную тень на крыше и поняла: ее спасли! Кто-то цепко держал ее руку и приговаривал:

– Не волнуйтесь, все будет хорошо! Сейчас я помогу вам выбраться...

Спаситель не обманул – Вера оказалась на крыше. Тяжело дыша, она устремила взгляд на его лицо... Перед ней стоял Стивен Карлайл.

– Вы? – потрясенно выдохнула женщина. – Что вы здесь делаете?

И в тот же миг в проулке раздался визг шин срывающегося с места автомобиля, Вера увидела, как машина, в которой находился Эндрю, едва не убивший ее, помчалась прочь. Наверняка он торопится доложить о проваленной операции своему патрону – Тору...

Стивен заботливо поинтересовался:

– С вами все в порядке?

– Да, со мной все в порядке, – кивнула Вера, постепенно приходя в себя.

Наверное, ей стоит поблагодарить Стивена за чудесное спасение, но она решительно не верила, что молодой человек оказался в нужном месте в нужное время случайно.

Стивен помог Вере подняться на ноги и потянул в сторону чердачной двери.

– У нас нет времени задерживаться на крыше. Ваш несостоявшийся убийца...

– Вы его видели? – перебила Вера.

Стивен отрицательно качнул головой.

– Нет, было слишком темно. Могу сказать только, что это мужчина, по всей видимости, молодой и достаточно спортивный.

«И я даже знаю, как его зовут, – подумала Вера. – Эндрю Фальмингтон, будущий тринадцатый маркиз Солсбери». Он выманил ее сюда, пытался сначала переехать на автомобиле, затем застрелить и, наконец, сбросить с крыши. И у него почти получилось, черт побери! Если бы не Стивен...