Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945. - Артем Драбкин

Конечно, мы знали о характеристиках «мессер-шмиттов», об их вооружении — о «фокке-вульфах» то­гда и разговоров еще не было. Мы знали о преиму­ществах «мессеров», нам говорили, как с ними бо­роться. Да и сами понимали, что это значит, когда у нас скорость 300, а у него 500. Ты ни уйти не можешь, ни догнать, только в вираж уйти, обороняться. Да и летчики у них натренированные были, а мы, по сути, ничего не умели.

Но мы все равно считали «чайку» хорошим самоле­том, он очень маневренный, 4 пулемета стояло. Никто не считал, что это плохие самолеты. Просто мы знали свои возможности. СБ ведь тоже был «скоростной» — 250 км/ч. Конечно, когда мы узнали о Пе-2, которые нас, истребителей, обгоняли, тогда, конечно, я понял, что «чайка» уже устарела.

На фронт я прибыл уже в январе 1943 года и попал в 1-ю эскадрилью 71-го авиационного полка КБФ. В первый месяц взял меня под опеку Абрамов [Абрамов Владимир Федорович, ГСС (559 б/в, 65 в/б, оф. 8+12 в/п, по др. д. 10+15).] — впо­следствии Герой Советского Союза. Он знал, что я по­нятия не имел ни о чем — если до войны летчиков учи­ли три года, то нас — всего шесть месяцев, взлет-по­садка. Он понимал, какая это ответственность, — война войной, а человека можно погубить зазря. Долго Абра­мов не давал мне возможности взлететь. Потом я фак­тически все время летал в его эскадрилье, относился к нему всегда хорошо. Он был простой, доброжелатель­ный человек — ничего плохого про него сказать не мо­гу, положительный мужик.

Я познакомился с ним, еще когда был в учебной эс­кадрилье при ВВС КБФ. Вместе с Николаем Кучерявым [Кучерявый Николай Прохорович (более 600 б/в, оф. 0+9 в/п, по др. д. всего 11) Королев Николай Иванович (оф. 4+2 в/п).] они прилетели к нам на аэродром Приютино за лет­чиками — было нас две эскадрильи, одна на И-16, дру­гая на «чайках». Еще одна эскадрилья полка под коман­дованием замкомполка Королева2 стояла на острове Лавенсаари. В Углове стоял 3-й гвардейский полк на­шей же дивизии, а на Гражданке — бомбардировщики.

В первый полет Абрамов взял меня на прикрытие Ил-2, летевших штурмовать линию фронта. Когда это было, не могу сказать, — помню точно, что он мне ска­зал: «Встань мне в хвост и не теряйся». Он прекрасно знал уровень моей подготовки. Летели мы в непосред­ственном прикрытии на И-153, а И-16 были в ударной группе. Шли мы на высоте не более 1500—2000 мет­ров, так что были хорошо видны и летящие с земли снаряды, и пулеметные очереди, а в районе цели уже снизились так, что дым с земли был выше нас! У нас были РСы, кажется РС-82, небольшие такие — 8 штук под плоскостями. Но мы не штурмовали — они были для воздушного боя. Мы, конечно, могли их и по земле использовать, но в данном случае у нас была задача использовать их в случае воздушного боя.

Штурмовики-то были бронированные — их не так легко сбить, а вот нам доставалось. «Илы» шли на бреющем — насколько только возможно, поэтому по ним было очень трудно попасть. Да и потом, ни у какого нормального человека нервы не выдержат, когда на те­бя такая махина падает и со всех точек палит... сплош­ные бомбы и РСы летят... у чтоб там еще в ответ стре­лять?! Там невольно руками закроешься. А истребители перкалевые, в него из ружья попадут, а перкаль дальше от потока ветра рвется...

Один эпизод того времени запомнился мне хорошо. Как-то раз у нас подбили Ил-2 командира полка Хроленко. После этого такой шум был на аэродроме! Поте­ряли командира полка, и никто толком не приметил, где его подбили! Меня спросили, а я вообще ничего, кроме самолета Абрамова, не видел, потому что на ли­нии фронта был сплошной огонь.

Когда мы прилетели, помню, Абрамов бросил шле­мофон на землю, сел на пень (там пней, в Приютине, было много — лес был сосновый) в совершенно удру­ченном состоянии. Потому, что за это расстреляют! Ведь он ведущий группы прикрытия был, и никто не смог сообщить ни места, ни времени потери.

Прилетел командующий, такой там шум устроили!! Раза два или три летали для того, чтобы найти Хроленко, но нигде не обнаружили. Потом, через некоторое время, из какой-то части позвонили и сообщили, что отбили его у немцев. Он где-то на Неве сел подбитый, и его живого доставили на место [Судя по спискам потерь ВВС КБФ, командир 57-го шап Хроленко не терял сбитым (списанным) ни одного самолета за период январь — апрель 1943 г.].

Абрамова я охарактеризую как человека понимаю­щего. Он действительно понимал «уровень» моей под­готовки и после того случая дал мне на несколько поле­тов другого ведущего — Сашу Груздева [Груздев Александр Кузьмич (416 б/в, 36 в/б, оф. 0+8 в/п и 0+2 на земле).]. Поднимались По всей видимости, эпизод произошел 23 февраля 1943 года, когда группа Ил-2 57-го шап КБФ, прикрываемая 4 И-16 и 4 И-153 71-го иап КБФ, в 9:10—9:20 была атакована парой Ме-109 и потеряла 2 Ил-2 сбитыми (экипажи л-та Геннадия Шубладзе и сержанта Ивана Козьякова погибли) и 1 Ил-2 подбитым.

Последний сел на вынужденную посадку на Неве в районе Корчмина и, видимо, был эвакуирован. Фамилия летчика этого самолета автору пока не известна, но, судя по обстоятельствам, это и был Хроленко. При разборе боя командир группы прикрытия капитан Абрамов был персонально обвинен в потере подопечных с очень резкими опреде­лениями и формулировками. Видимо, сыграло роль то обстоятель­ство, что подобные случаи и обвинения со стороны штурмовиков в ад­рес ведущих групп непосредственного прикрытия 71-го полка Абра­мова, Батурина и Кучерявого неоднократно имели место и ранее, в период с января по февраль 1943 года (например, 11 февраля в бою с немецкими истребителями было сбито 5 и подбито 2 Ил-2). мы на прикрытие аэродрома для того, чтобы мне тре­нировку дать — строем летать и т. д. А потом Абрамов по обстановке посчитал, что лучше меня отправить на остров Лавенсаари, поскольку там больше летали на разведку... одним словом, больше тренировались. Так что под Ленинградом я успел сделать всего где-то 22 вылета, в основном на прикрытие штурмовиков.

На Лавенсаари меня перевезли на «мбрухе», сади­лись на лед. На острове тогда летали несколько летчи­ков, таких же, как я, не кончавших военного училища. Там нас вводили в строй уже не в таких сложных условиях.

В основном мы вели разведку, а также вылетали на прикрытие подводных лодок, прорывавшихся в Балтику из Финского залива. Лавенсаари сам по себе неболь­шой остров, аэродром был не более 600—800 мет­ров — построили искусственный прямо на песке — на­везли дерна, а по бокам лес. Там же, на острове, стоя­ли наши катера. Жили и спали в землянках; девчата, зенитчики, жили в палатках; где кушали, не помню, клу­ба никакого не было. Да и какой там отдых... Мы ведь все время были или около самолета, или в землянках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});