Далекие друзья (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

С грохотом, от которого во дворце задрожали даже не стекла, а сами стены, рухнул очередной храм, который никто из оставшихся горожан не пожелал объявлять своей собственностью…Или не сумел наскрести достаточной суммы для выкупа данного строения. А может просто не успел это сделать. Практически сразу же после принятия официальной капитуляции и разделения местной верхушки на тех, кто бросает все уходя, и тех кто остается и готов либо сменить веру, либо заплатить, древний волхв то ли не утерпел, то ли вполне сознательно сбросил обязанности по распределению трофеев на подчиненных и отправился развлекаться массовым широкомасштабным вандализмом…Впрочем по его личной шкале ценностей данное занятие наверняка числилось где-то рядом с «праведной местью» и «святым подвигом». В общем архимагистр принялся собственноручно рушить храмы ненавистной лично ему религии. Не все, тут уж Савва наступил на горло собственным желаниям ради целесообразности…Но те руины, по которым прямо сейчас громадным деревянным мечом с азартом лупил пылающий гигант, под оглушительные звуки какой-то древней языческой молитвы, изредка прерываемой счастливым гоготом, были уже четвертыми. И останавливаться на них он явно не собирался.

— Возражения есть! — Повысил голос Олег, перекрикивая идущий снаружи шум, поскольку он был согласен далеко не со всеми словами начальника воздушных сил Дальневосточной армии…Пока еще начальника воздушных сил Дальневосточной армии. Ибо больше Савве уделять такое пристальное внимание родному дому вроде бы не требовалось, а лишившийся хозяина дворец хана планировали то ли основательно разрушить, то ли все-таки кардинально перестроить, дабы из высокотехнологичных обломков уже другой техномаг, по совместительству являющийся доверенным лицом императора, агентом Медной Горы Хозяйки и союзником древнего волхва, мог построить во всем устраивающую его резиденцию, которую без маленькой армии черта с два штурмом возьмешь. Будет ли Косица потом зваться наместником или все-таки ограничится губернаторским титулом еще оставалось неизвестным, но что именно он будет самым главным человеком этого города и этой страны не спорили уже даже местные жители. Потерявшее три четверти опытных одаренных и немалую часть военных сил маленькое государство без поддержки кого-то сильного, в данном случае Москвы, быстро бы лишилось своего суверенитета, будучи раздерганным на части бандитскими налетами и вторжениями соседей. И тогда сохранившиеся аристократы и просто богатеи потеряли бы гораздо больше, чем сейчас, склонившись пред волей одной из мировых свердержав, вдобавок расположенной от них достаточно далеко, дабы новые высокие покровители особо не мешали провинциальным лордикам крутить свои маленькие делишки и развлекаться в меру собственного разумения. Савва вроде бы даже налоги снизил сливкам местного общества…Немножко. Дабы было поменьше искуса вернуть на трон прежнего владыку. А вот ремесленникам и мелким купчишкам — поднял. — Я еще гарем хана захватил целым и невредимым. Две дюжины отборных волшебниц, которых отбирали по всей стране и не только…Они отнюдь не на помойке росли и воспитывались, каждая помимо красоты и здоровья может похвастаться знанием языков, мирских и магических наук, а также родственными связями с не самыми последними аристократическими фамилиями, ведь простолюдинок местный правитель к себе не брал ни за какие заслуги… Если такой цветник не достоин отдельной доли в добыче, то значит, оставлю их всех себе.

— Да на кой тебе ханский гарем в глухой Сибири-то?! — Не сдержался капитан одного из броненосцев, на что собравшиеся в одном из залов дворца капитаны других летучих кораблей и просто старшие офицеры отозвались взглядами и шепотками. Девушек Олегу они явно отдавать не желали, полагая, что такие красавицы пригодятся и самим, для обретения политического капитала ну или как иначе…Но и против увеличения его доли в добыче возражали. Ведь чем больше получат люди под руководством Коробейникова, тем меньше останется им самим! Количество-то золотых монет, которое станет делиться на равные доли, как ни крути — сумма неизменная. И даже увеличить её за счет продажи трофеев особо не получится, ибо трофеев за исключением всякой мелочевки войскам и не досталось. Лучшее забрал себе древний волхв, а что похуже повелел оставить своим новым вассалам или как минимум единоверцам, дабы не куковали те на своей исторической родине без шансов на выживание и процветание! — Это же изнеженные цветки, хорошо разбирающиеся в интригах, драгоценностях, шмотках, управлении слугами и изящной словесности, но знать не знающие, как нужно самой вести хозяйство! Да и контрольные печати на их аурах сам ты черта лысого снимешь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вот как раз он-то и снимет, — с отчетливым украинским акцентом буркнул какой-то волхв. — Черта этого в консультанты взяв или вообще наняв собственноручно поработать за пару-тройку дивчин, что похуже…

— В общем, разберусь как-нибудь, — упорно стоял на своем и продолжал набивать цену Олег, который на самом-то деле не рассчитывал всерьез заиметь себе толпу бывших ханских жен и любовниц. Во-первых, он был принципиальным противником рабовладения и работорговли, а во-вторых, слишком уж велик куш. Бывший правитель если и мог последние три-четыре века питать какие-то искренние чувства к женщинам, то все равно предпочитал политические браки с дочерьми и сестрами соседей или важнейших вассалов, ну а что магический дар своему цветнику подавлял, так то местная традиция…Одну-двух аристократок, из наименее важных родов, он бы в теории еще мог бы попробовать себе отжать, но всех — не отдадут. А потому чародей намеревался просто с выгодой для себя спихнуть с рук куда подальше толпу капризных и истеричных красоток благородных кровей, которых приносить в жертву или еще как-то обижать было нерационально. Ведь волшебниц аналогичной силы для всяких грязных делишек найти было сложно, но можно, а гибель конкретно этих оказалась бы чревата проблемами от влиятельной хотя бы по провинциальным меркам родни и потерей весьма существенного выкупа. Тем более, именно желающих свободы любой ценой в гареме в общем-то и не имелось — он спрашивал, и выяснил, что жилось дамам очень даже неплохо, а быть выгнанной из дворца обратно к родителям считалось достаточно страшной судьбой, чтобы лет семьдесят назад серьезно проштрафившаяся интриганка предпочла такой участи самоубийство, сумев преодолеть наложенную на неё печать ценой жизни и взорвавшись аки артиллерийский снаряд, заодно порвав на клочки троицу «подруг», которых она решила обнять покрепче на прощение…Правда нашлась среди захваченных в плен одна жаждущая приключений и путешествий девочка сорока с лишним лет, пытавшаяся усиленно строить оракулу-самоучке глазки проситься к нему в каюту и кроватку…Но стоило тому лишь подумать о том, чтобы взять ту в Буряное и опустить на вольные хлеба, как сразу же пришлось вытрясать из головы видение, в котором нежная и утонченная восточная красавица с нулевыми навыками самостоятельной жизни в ужасе застыла перед входом в воняющий свежайшим навозом грязный хлев, откуда на неё с огромным подозрением смотрели недоенные коровы. Дальше дар оракула-самоучки картину как-то размывал, но в ней точно были огонь, крики, нечеловеческий рев, летящие в разные стороны боевые заклинания, некоторые из которых вполне заслуживали зваться фамильной магией и попытка призвать темные силы, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. — И пусть бросит в меня камнем тот, кто скажет, что два с лишним десятка пленных аристократок не заслуживают внимания. Про то, что Белый и Черный заметно так превосходят по своим характеристикам прочие малые воздушные корабли нашего флота, которым одна доля полагается я же молчу? И про то, что дракон пользы принес несоизмеримо больше, чем какое-нибудь судно среднего класса, за которое дают две доли, тоже…

— Да не так уж от него и много пользы было! — Запальчиво выкрикнул капитан одного из легких крейсеров, парадный мундир которого выглядел малость поношенным. Видимо для этого офицера была важна каждая лишняя монетка, раз он не побоялся вступить в пререкания с Олегом, который репутацию имел довольно…Специфическую. Пусть главным образом среди церковников, но ведь святые отцы языки особо за зубами не держали, всячески настраивая обывателей против своего идейного противника. — Он на землю шмякнулся после первого же удара!