Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

На этом унылом мире примарх вырос и возвысился. Фулгрим был бледнокожим и стройным, похожим на ожившую древнюю статую. Белые как пепел волосы спадали на красивое лицо, а в пурпурных глазах сверкала усмешка. Он с лёгкостью преуспел в войне, раздумьях, творчестве и работе. Люди уже десятки раз пересказывали подробности жизни Фулгрима и его влияния на Кемос, но для нас важнее всего одно — примарх стал маяком надежды для угасающего народа. При нём вернулись творчество, искусство и духовный рост, а разум и деяния Фулгрима позволили остановить упадок неплодородного мира и направить его пусть не к величию, но к лучшей жизни. Редко что-то прекрасное вырастает на каменистой почве, но примарх внушал стремление к величию.

Воссоединение отца и сына было тёплым, Кемос легко и охотно вступил в Империум, а скоро Император отдал Фулгриму его умирающий легион. Перед ним собралось лишь двести воинов. Их было так мало, что каждый нёс знамя роты, которая либо погибла, либо уменьшилась до горстки воинов. Но они стояли гордо и непреклонно, словно бросая вызов судьбе. Увидел ли Фулгрим отзвук борьбы Кемоса в своих выживших генетических потомках? Мы не знаем, но тогда он преклонил колени перед своим легионом. Когда примарх встал, то заговорил о судьбе легионеров, о том, как они должны сбросить былые тяготы и вознестись к высотам, куда другие не осмелятся. «Вы избранные Императора, его глашатаи, его воины, его дети, и это только начало!» Услышав слова Фулгрима, Повелитель Человечества переименовал III легион в Детей Императора, подтвердив декретом давно данное им имя. Армейская Коллегия Официо Милитарис в соответствии с изменениями выкрасила их доспехи в имперский пурпур. Гербом легиона стало когтистое крыло, а палатинская аквила — законным знаком исполнителей имперской воли.

Восстановление легиона началось. Обнаружение Фулгрима позволило быстро синтезировать геносемя, а с Кемоса набирались рекруты. Вероятно, Император был доволен охотным вступлением примарха и его народа в Империум, поскольку повелел передать в распоряжение легиона значительные ресурсы. Некоторые в Военном Совете рекомендовали набирать рекрутов на других мирах. Они считали, что подходили лишь немногие из народа Кемоса, на планете не было сильной воинской культуры, типичной для миров легионов. Однако Фулгрим не внял возражениям: у народа Кемоса было право и воля возвыситься — стать чем-то большим, чем в прошлом.

Однако и другие миры помогали восстановлению Детей Императора. На Терре некоторые из старых семей знати вновь отдавали сынов, и когда Фулгрим принимал участие в покорении человеческих миров, то часто давал правящей элите возможность сделать юнцов соискателями, если их сочтут достойными. Примарх редко отвергал дань благородных сынов, несмотря на свои слова Военному Совету. Возможно, это ему льстило.

Братья с Волками

Хотя численность Детей Императора вновь росла, по сравнению с другими легион по-прежнему был карликом. Детей Императора было лишь несколько сотен, тогда как Ультрамарины уже первыми пересекли порог в 100000 воинов, а другие крупные легионы, такие как Имперские Кулаки и Лунные Волки, тоже могли вести одновременно несколько войн. Даже XX легион, молодой и ещё не нашедший примарха, был крупнее. Желая ускорить восстановление Детей Императора, Повелитель Человечества попросил Хоруса стать учителем Фулгрима и его легиона. И потому Дети Императора почти десятилетие бились бок о бок с Лунными Волками.

Хотя Фулгрим и Хорус были не похожи, их связало нерушимое братство и доверие, рождённое в бою. Их воинства, такие непохожие по духу, но равные в доблести, сблизились, легионы и примархи дополняли друг друга. Хорус был резок и полагался на интуицию, а Фулгрим предпочитал спокойно планировать. Лунные Волки были прямолинейны и жестоки, а Дети Императора — гибки и хитры. Когда Дети Императора ушли, чтобы сражаться самим, они принесли братскую клятву Лунным Волкам. Однажды предательство свяжет души III легиона этой клятвой.

Гордыня и падение

Необузданный энтузиазм переполнял Детей Императора с того момента, как Фулгрим скромно преклонил перед ними колени. Казалось, что для них ничего не значат былые достижения, важно лишь будущее — будущее, в котором они не потерпят неудачи. Дети Императора концентрировались на любой задаче, и больше всего их интересовали вопросы войны. Легионеры не принимали ничего, кроме совершенства. Когда другой легион преуспевал в той или иной области ведения боевых действий, Дети Императора учились у них. Они полностью отдавались тренировке и обучению, пока не достигали мастерства. Освоенные методы оттачивались до совершенства.

Известно, что на Совете Клинков после уничтожения орочей империи Мирги это стремление позволило Фулгриму улыбнуться, когда Робаут Жиллиман объявил залу, что доктрины контрудара Детей Императора лучше, чем у Ультрамаринов.

Но как бы похвальна ни была тяга к совершенству, у всего есть цена. Хотя действия Детей Императора были образцовыми, в какой-то момент благородство подменили гордыня и презрение.

Оценить свои достижения можно, лишь сравнив себя с другими. Говорят, что когда хвалили другой легион, Дети Императора воспринимали это как повод стать лучше и оскорбление своей гордости. Неспособность повторить достижения других рождала зависть. Превосходство рождало презрение к тем, кто был хуже их. И как бы высоко Дети Императора не поднимались, чего бы они не достигали, этого было недостаточно. Жажда совершенства была безграничной и неутолимой. Подтверждением этому станут бесчисленные зверства, но знаки можно было увидеть и до падения.

Неизвестно, в какой момент Фулгрим и его Дети Императора отдались тьме. Возможно, Хорус совратил брата после своего падения, а возможно, Фулгрим уже опустился сам, и предательство Воителя лишь сделало порчу сильнее. Правды нам не узнать. Те, кто служит левой рукой Императора, утверждают, что Детей Императора обрекла чистка опасных ксеносов, известных как лаэр, поскольку есть свидетельства, что губительные силы использовали эти события, чтобы завладеть Фулгримом и начать быструю порчу легиона. Возможно, это правда, но даже если тёмные силы воспользовались лаэранцами, чтобы посадить семена порчи, всходы они могли дать лишь на плодородной почве. Против этого свидетельствует и тот факт, что некоторые из Детей Императора до конца были верны древнему благородству. Неясно, предвидели ли они гибель легиона, но эти воины были устойчивы к порче, забравшей их братьев. И расплатой за их верность и стойкость стал пепел Истваана-3. Погубленные за предполагаемые изъяны примархом, обезумевшим от гордыни и ставшим игрушкой тёмных сил, павшие на Истваане воины остались верными клятвам. Они были истинной душой легиона воинов, которых сам Император назвал своими детьми.

Военная структура легиона

Дети Императора были организованы так, чтобы соответствовать идеалам Фулгрима и собственной требовательной природе. Как и в остальных аспектах легиона, в организации ничто не оставили капризу или случаю, всё обдуманно расставили согласно эстетической и функциональной ценности. Известно, что Фулгрим говорил, что нет деталей слишком малых для принятия во внимание, и что качество целого зависит от качества составляющих. Потому не удивительно, что в организации легиона примарх предпочитал формализм, подчинение и порядок.

Дети Императора многое взяли от структуры изначальных легионов, добавив свои звания, акценты и точки опоры, но в целом остались верны давно устоявшимся терранским принципам. Во всех частях Детей Императора существовала иерархия власти и способностей. Каждый воин, единица снаряжения или офицер занимали место, лучше всего подходившее их сильным сторонам и известным возможностям, и должны были в этом преуспеть. Фулгрим также поддерживал жёсткий порядок в командной иерархии подразделений легиона. Обычным для других астартес гибким изменениям размеров и природы не было места в подходе Детей Императора к войне. Любое изменение или отклонение от нормы было намеренным результатом долгих раздумий. Так же осторожно были очерчены положения и ранги всех воинов Детей Императора. Награды, символические отражения подвигов и печати славы были обычным делом, но их всегда давали старшие офицеры, а не выбирали сами легионеры, и больше всего ценились те, которые давал сам примарх. Каждый воин легиона знал своё место и цену в глазах примарха и Императора, и это обеспечивало достойную любого космодесантника личную ответственность и отвагу, питаемую не в последнюю очередь непоколебимой верой в собственное превосходство.

Дети Императора были порядочными и щепетильными, размер и структура подразделений в целом одинаковыми, а любые отклонения — временными или вызванными тактическими соображениями для конкретной цели. Основой этого точного распорядка было отделение, наиболее изменчивое как в размере, так и в функции. Каждый состоявший из нескольких Детей Императора отряд имел собственную цель и специализацию. Ожидалось, что каждый легионер преуспеет в отведённой ему задаче и будет тренироваться до изнеможения, чтобы достичь пика эффективности в командной работе. Примечательно, что в рядах Детей Императора можно было встретить все варианты типа и снаряжения отделений других легионов, поскольку воины считали, что они могут и обязаны преуспеть в любой области ведения боевых действий. Впрочем, в культуре легиона укоренилась вера в превосходство определённых воинских добродетелей над другими — вера, основанная на мнении и склонностях примарха Фулгрима, и воспринимаемая воинами как неоспоримая доктрина.