Грехи ангелов - Луиза Пеннингтон

После их разговора по телефону Джеки снова достала его пиджак. Но запах духов уже рассеялся, и Джеки не была уверена в том, что это были именно те самые духи. Тогда она проверила карманы, но ничего не нашла. Потом она переключила свое внимание на маленький чемодан, который он оставил у нее. С замирающим сердцем она пересмотрела каждую вещь, презирая сама себя за то, что делает, однако не могла остановиться: она хотела знать.

В конце концов она сообразила позвонить в отель «Гайд-парк», чтобы выяснить, какой адрес внес Дрю в книгу регистраций. Он действительно оставил нью-йоркский адрес, и по сию минуту Джеки не могла понять, что именно — небрежность или глупость заставили Дрю сделать это — вписать адрес квартиры на Манхэттене… Квартиры, которая принадлежала ее матери.

— Джеки?

Услышав голос Джемми, она на секунду прикрыла глаза.

— А я вот решила выпить на сон грядущий… — небрежно сказала она.

— Я не хотел тебя тревожить. Просто пришел пожелать спокойной ночи.

— Почему бы тебе не выпить со мной стаканчик пунша?

Секунду он смотрел на нее, не зная, что ответить. Но она снова улыбнулась ему и сказала:

— Прошу тебя.

Джемми налил себе пунша и встал рядом.

— Я хочу извиниться.

— Кажется, ты уже извинилась.

— Нет, Джемми. Я все делала не так.

— А как было нужно?

— Не знаю, — сказала она. — Может быть, потом когда-нибудь пойму.

— У тебя было много неприятностей.

— Ты очень великодушен. И это только лишний раз подтверждает, как жестока я была по отношению к тебе…

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет.

Джемми внимательно посмотрел на нее.

— А то, что я моложе тебя, тоже имеет значение?

— Пожалуйста, не надо!

— Однажды мой отец сказал, что в жизни самое главное — настойчивость. Думаю, это был единственный раз, когда он оказался прав.

Джеки села и взглянула на него.

— Я слишком устала, чтобы спорить, — улыбнулась она.

— Тогда не спорь.

Джеки немного помолчала, не спуская с него глаз.

— Я тебе не очень подхожу, — наконец сказала она.

— Позволь, я решу это сам.

— Ты всегда так упорно добиваешься своего? Да, Джемми?

Он слегка покраснел.

— Ладно, — обнадеживающе улыбнулась Джеки, — ничего страшного.

— То есть ты хочешь сказать…

— Я и сама толком ничего не понимаю, — ответила она, пожимая плечами. — Может быть, в этом и состоит твой шанс. В награду за твою настойчивость.

— А Дрю?

Она медленно покачала головой и встала.

— Я больше не хочу ни о чем говорить. И думать тоже не хочу. По крайней мере, о том, что касается Дрю…

Джеки поставила на столик стакан с пуншем.

— Лучше поцелуй меня, Джемми. Так, как в прошлый раз. И прочь все неприятные мысли!..

10

Люси с тоской посмотрела в окно. Она слышала, как ее сестра играет в соседней комнате на пианино. Нечто только отдаленно напоминающее «Верь мне, верь». Отец уснул прямо в кресле, объевшись за обильным рождественским столом, и теперь мирно похрапывал. Из кухни доносились голоса. Это мать и вдовая тетушка Сильвия, которая всегда приходила к ним на Рождество, пили красное вино и судачили о том о сем. На улице все замерло, словно погрузилось в тяжелый сон, как отец Люси, объевшийся за праздничным столом индейки и рождественского пудинга.

Она подумала о том, что сейчас делает Ричард, и у нее в горле застрял комок. Он даже не позвонил. Люси перенеслась мыслями в ту пятницу, когда, придя домой, она обнаружила одну лишь записку, в которой он писал, что «должен срочно вернуться домой». Домой, то есть туда, где в одиночестве жила его мать, — на маленькую виллу между Батом и Бристолем. Может быть, его мать заболела?..

Люси вздохнула, и от ее дыхания оконное стекло запотело. Она пальцем вывела на стекле кружок, потом два глаза, нос и улыбающийся рот. Получилась физиономия. Довольно нелепая, но почему-то напоминающая Ричарда. От слез у нее защипало глаза.

Она отвернулась от окна, решив прогуляться по саду, но, когда вышла из гостиной, ее взгляд упал на телефон. Несколько секунд Люси с беспомощным видом смотрела на аппарат, а потом сняла трубку и принялась набирать номер, который был записан на клочке бумаги.

Долго раздавались только длинные гудки. Она уже была готова положить трубку, но наконец услышала его голос и облегченно вздохнула.

— Ричард?

— А… — протянул он. — Привет…

Она ждала, что он скажет еще что-нибудь, но напрасно.

— Почему ты не позвонил? — кротко спросила она.

— Я подхватил грипп. Или что-то в этом роде, — соврал он.

— В записке об этом ни слова.

— Я разболелся уже после приезда сюда. Вероятно, подхватил инфекцию по дороге.

— И ты так ослаб, что даже не смог набрать мой номер и поздравить с Новым годом?

— Я ждал, что ты позвонишь.

Люси терпеливо вздохнула.

— Как твоя мама?

— Прекрасно.

— Я думала, она заболела.

— Я не говорил тебе ничего подобного.

— Просто мне так показалось — по твоей записке.

— Нет, — вяло сказал он. — Можешь поговорить с ней, если хочешь.

— Тогда почему же тебе нужно было срочно вернуться домой? — спросила она, не обращая внимания на его слова.

Возникла напряженная пауза, и Ричард сказал:

— Мне нужно было побыть одному.

— Ричард, что происходит? Почему ты мне прямо не скажешь, в чем дело?

Но он не просто хотел сказать ей об этом. Он хотел закричать во весь голос, спросить ее, почему она виделась с Роджером, несмотря на все свои обещания этого не делать… Но он боялся.

— Я устал, Люси.

У него перед глазами возникла самодовольная физиономия Роджера. С каким удовольствием он бы его задушил!..

Люси помолчала, чувствуя, что Ричард скрывает от нее что-то важное.

— Это не ответ, Ричард, — сказала она. — Что я могу сделать, если ты даже не хочешь сказать мне, в чем дело?

— Ты нашла чулок? — вдруг спросил он, так и не ответив на ее вопрос.

— Да-да, — быстро проговорила она, вспомнив о ярко-зеленом шерстяном чулке, на котором по всей его длине красными буквами было написано «О-го-го!».

Эти чулки, только разных цветов, появлялись каждое Рождество. Такова была традиция. Они должны были быть набиты подарками. Любыми подарками, даже самыми дешевыми. Главное условие — чтобы чулок был полон… Сентиментальный Ричард свято соблюдал этот глупый обычай.

— Это было очень мило, — неуверенно продолжала Люси. — Мне все очень понравилось… Но ведь ты лишил меня возможности преподнести тебе мой подарок… Ты мог бы меня по крайней мере дождаться дома…