Варяги - Александр Тестов

Вемунд слушал Сигурда, слушал и размышлял. Древо жизни уходит корнями глубоко, пронзает все миры, по его ветвям струится время и часто переплетается. Кто мы без предков? Никто. Что бы мы знали без предыдущего поколения? Ничего. А впереди еще много колец, вплетенных в судьбы богов и людей. «Эх, великий Ясень Иггдрасиль,[72] – мысленно вздохнул Сказитель, – долго ли еще твой ствол будет соединять небо, землю и подземный мир? Что же должно измениться?»

– Ты слышишь меня, скальд? – внезапно спросил Сигурд.

Ему показалось, что Сказитель погряз в своих мыслях и потерял нить рассказа.

– О да, – ответил скальд, – я слушаю тебя, слушаю…

Старик закашлялся, отвернулся, пряча лицо в ладони.

– Прости, – продолжил Вемунд, когда приступ кашля прошел, – становится холодновато.

– Да уж, – зябко поежился Сигурд, – и все же ты слушал меня? Тебя ничего не удивляет?

– Люди ярла Гутрума взяли тебя в плен в бою?

– Я же тебе говорил, без памяти я был, ранило меня. Видать, они сперва приняли меня за своего. Очнулся я только на ладье. Меня вначале даже перевязали, напоили. А уже когда в борг пришли, тут-то меня и опознали. Ярл Гутрум меня в погреб и упрятал да пытать начал – кто я да откуда.

– Приняли за своего? – не понял скальд.

– Конечно, – кивнул Сигурд, – вот.

С этими словами он извлек из-под своих лохмотьев серебряный молот Тора.

– Приняли за своего, ясно, – растягивая слова, согласился Сказитель, – можно взглянуть?

Сигурд снял мьёльнир с шеи и протянул скальду:

– На, смотри. Только чего там смотреть, молот как молот.

Вемунд осторожно принял в свои ладони мьёльнир. Он близко поднес его к глазам, пытаясь разглядеть. Света от угасающих костров было недостаточно, чтобы полностью рассмотреть все узоры на серебряном амулете. Скальд повертел молот, а затем перевернул его и тщательно ощупал оборотную сторону, больше доверяя своим рукам, чем глазам в темноте.

– А что здесь, Сигурд? – спросил старик. – Какой-то узор, кажется, петля…

– Да, – спокойно ответил Сигурд, – эта петля вроде даже из золота, называется символ бесконечности. Йохан, мастер, что делает молоточки Тора, всегда ставит этот знак на обороте своих изделий.

– Странно, – тихо протянул скальд.

– И ничего тут странного, – отвечал юноша, – на всех мьёльнирах Йохана есть такие знаки.

– Мастера Бирки и Готланда тоже ставят свои клейма на изделия, я много чего видел, но вот такого… – Скальд на мгновение задумался. – Хотя купцы из Миклогарда[73] привозили. – Он опять задумался, явно что-то припоминая. – Ах да, кажется, это был шейный амулет…

– Ну и что с того? – перебил Сказителя Сигурд. – Мало ли что купцы возят по миру.

– Нет, конечно, они возят многое, – продолжил скальд, – только знак, что на твоем мьёльнире, был в том амулете помечен кругом…

– Ай, – равнодушно махнул рукой юноша.

– Редкий знак.

Вемунд вновь задумался о странной воле богов. «Разные миры, – думал скальд, – а знаки едины…»

– Твой мир непонятен мне, но я не усомнюсь в том, что он есть, ведь ты его подтверждение, – искренне признался Сказитель.

– Я и мои друзья…

– Твоих друзей я не видел. А вот то, что ты восстал из мертвых, это видят мои глаза.

– Восстал из мертвых? О чем это ты? – искренне изумился Сигурд.

– Ты умер в своем мире, и боги забрали тебя сюда. А теперь ты жив и дышишь – так не спрашивай ни о чем, а радуйся, что боги дали тебе еще время.

– Хороша радость сидеть в погребе, – воскликнул Сигурд.

– Все проходит, – философски заметил Сказитель, – теперь главное – что ты жив. Воскрес из мертвых! Хотя ты все еще в начале пути…

– А почему ты сказал, что я умер в своем мире?

– Может, тебе больше по душе слово «ушел»? Пусть будет ушел…

Они молча переглянулись. Сигурд и сам много раз, сидя в погребе, силился осознать свое положение в этом мире. Как? Зачем? Почему? Вопросы, вопросы, одни только вопросы… Конечно, он, как истинный реконструктор, каковым он себя искренне считал, хотел, даже мечтал, хотя бы одним глазком заглянуть в прошлое. А разве не интересно увидеть, как было на самом деле?! Любопытно же!

Разговор как-то оборвался и больше не клеился, сказывалась усталость – хотелось спать. Скальд зябко поежился под плащом, положил руку на плечо собеседнику.

– Пойдем, Сигурд, я устрою тебя на ночлег.

Глава восьмая

Побег

Тот, кто никуда не стремится,

Всегда остается на месте.

Андрей спал крепко. Его никто не тревожил. Скальд Вемунд уютно устроил его подальше от людских глаз, в маленькой избе, которая некогда служила баней. Постель его была из досок, жесткая, но зато широкая и не шла ни в какое сравнение с сырым и холодным погребом. Ему снился чудовищно длинный сон. Такие сны могут приходить только от огромной усталости и истощения. Нет, не физического, а духовного истощения. Он чувствовал себя пустым и разбитым, но главное – он спал. Спал почти сладко, как не спал уже давно.

Во сне он сидел на берегу большого озера и кидал в воду маленькие камешки. Было так забавно смотреть, как очередной упавший в озеро камень ныряет в воду и круги бегут, бегут… Они расходятся все шире и шире, увеличиваются и, наткнувшись на берег, затихают, потеряв силу. Иногда ему казалось, что в отражении озера он видит двоих – мужчину и женщину. Они веселятся, улыбаются. Им хорошо, они держатся за руки и целуются. Андрей пригляделся. Вновь пошли круги от брошенного камушка. Круги мешают ему разглядеть лица, но он не может остановиться и продолжает монотонно кидать камни в воду. Вот на очередной волне мужчина повернулся лицом к воде, и он узнал в нем Павла. А вот кто был рядом с ним? Он так и не смог разглядеть, как не силился…

Эта медленно развивающаяся ночная иллюзия заставила его подняться над озером. В стороне он заметил черный корабль, на дне которого без движения распласталось тело. Мужчина лежал на боку. Невидимая камера снизилась, и он увидел кровь. Совсем свежую, только что вытекшую из раны, она лужицей стояла у тела мужчины. Знакомое лицо… Вадим?! Андрей пригляделся – сомнений не осталось, это был Вадим…

А в стороне от озера сон показал ему разрушенный античный амфитеатр. Трибуны были пусты, но одиноко стоявший на подиуме актер продолжал что-то декламировать. Сон приблизил картинку, и он услышал стихи:

Кто не играл, тот не способен мыслить,Кто не играл, тот ничего не находил,Кто не играл, тот лжец, иль просто трусит,Что в жизни этой много потерял!

А я играл! Нет – я играю! Посмотрите!Как благородна моя роль! Меня услышьте!Вы – вчерашние кумиры.И оцените красоту игры…

Страх дернул его изнутри и Андрей резко проснулся. Он открыл глаза, но его окружала полная мгла. В черной пугающей темноте одиночества не раздалось ни звука.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});