Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ушли легко, нас никто не преследовал. Но это пока. Оказалось, что Кондратий ещё в пути наметил место отхода, где полк расположился на отдых, примерно верстах в восьми от турецкого лагеря. Пришло время выдохнуть.
— Ну, вашбродь, поздравляю! — очень довольный жизнью атаман обнял меня своими лапищами так, что кости затрещали. — Славно дело справили, славно! Айда, браты, слушай меня! Видали как его благородие басурмана рубал? А я вот видал! Видал — и живым остался! Как махнёт его благородие сабелькой, так близко не подходи! Конь под ним — и тот со страху пригибается! А потому, браты, и его благородию положена доля! Что с бою взято — то свято! А в бою вместе были. Так говорю, браты?
Смеющиеся казаки подтвердили, что да, все так. Им тоже страшно было от воинского мастерства «благородия», потому и судить нечего. Доли — достоин!
— Выбирай, ваше сиятельство! — шедро махнул рукой казак в сторону сваленной добычи, заодно продемонстрировав, что не так он и прост. Титулатуру знает. Но я уже отвлёкся, узрев такое, что на минуту ввело в ступор.
— Мой попугай!! — собственный голос донесся как издалека. — Мой попугай!! Сильвер!!
И верно, мой говорливый пират грыз прутья клетки посреди всего турецкого добра.
Атаман проявил интерес и нашёлся добывший попугая казак.
— А што? — объяснил тот свой трофей. — Слышу- говорит кто по нашему. Я тудой, сюдой- кто? Не пойму. Глядь — птица ругается человечьим голосом. Я разом понял — наша, православная! Негоже такую нехристям оставлять. Загубят басурманы.
Птицу забрал себе. Вот и встретились! Отыскалась пропажа.
Были и пленные. Потухшие, злобные лица. Один был очень уж дерзок, отчего и помер. Такое бывает иногда с человеком. Живёт себе, живёт, а вдруг раз — и нету. Кондратий хватил. С большой буквы.
Глава 27
Дарданелльская операция.
— Да, места здесь безрадостные.
Безобразов сам удивился, что произнёс это вслух. Последнее время он больше помалкивал.
Флот бросил якоря в самом узком месте Дарданелл, в узкости Чанак-кале, рядом с одноимённым городком.
— Немного менее шестисот сажен в поперечнике, — оценил на глаз ширину пролива в этом месте Метлин. Николай Федорович только два месяца как получивший звание капитан-лейтенанта, испытывал к угрюмому надворному советнику интуитивную симпатию, отчего нередко оказывался поблизости. Разговорить того, впрочем, не выходило. Безобразов не шёл на контакт, на вопросы отвечал односложно, но вёл себя ровно, подчёркнуто корректно.
— При необходимости можно палить с обоих бортов разом, — добавил моряк.
«Посмотрим каков ты в бою», — подавил вздох Метлин. Подобно многим, из считавшихся на флоте людьми Лазарева, он подражал своему патрону. Тот же считал и неоднократно повторял в более-менее узкой компании (а на флоте любое слово адмирала становится известно последнему юнге), что лучшие из моряков отличаются молчаливостью. Сам Метлин, увы, никак не соответствовал подобному описанию, был всегда весел и говорлив. Не то, чтобы это печалило молодого ещё офицера, но, прощая сам себе эту слабость, к окружающим старался применять адмиральскую формулу.
Эскадра в составе четырёх хораблей, именуемых «Париж», «Императрица Екатерина», «Императрица Мария» и «Пантелеймон», в сопровождении дюжины фрегатов, корветов, шхун и бригов, вытянулась цепью между пустынных берегов. Турки, казалось, не замечали чужого присутствия. Прождав более двух часов, Лазарев, лично командующий этой, как он выразился, прогулкой, решил пошевелить сонное царство и с флагманского «Парижа» раздался залп с дюжины орудий.
— Холостые, — попробовал изобразить грусть Метлин.
На турок, впрочем, подействовало и от причала городка отошёл ялик с каким-то, судя по всему, начальством. В водах держав европейских правила вежливости требовали первыми представляться прибывающим на рейд, в странах Азии считалось наоборот. Вице-адмирал злился, что ничтожный городишко, с невеликим по званию главой, делал вид будто ничего не происходит.
«Париж» принял к себе делегацию, и, после непродолжительных переговоров, с корабля спустили адмиральскую шлюпку, отравившихся вслед за яликом в город. На кораблях находилось людей втрое, если не вчетверо больше всего населения Чанак-кале. К вечеру шлюпка вернулась обратно и крепкие моряки подняли на борт тело уставшего вице-адмирала.
На утро по кораблям получили команды и стали готовить батальоны к высадке.
Окрестности и вправду вид имели печальный, ничем не напоминая роскошный растительностью Босфор. Пустые голые холмы жёлтого цвета с багряным отливом, практически полное отсутствие растительности, за исключением редких чахлых олив и каких-то кустиков. Рука человеческая не осмелилась облагородить окружающую унылость, оттого имеющиеся постройки только подчеркивали неприветливость места. Белые здания маяков по обоим берегам выглядели некрасиво, оборонительные форты поражали уродливостью. Впрочем, военные имеют собственное представление о красоте, нередко прямо связанное с функциональностью, потому нельзя сказать, что русские впали в тоску. Скорее, наоборот, настроение на кораблях было приподнятое, особенно у тех счастливчиков кто был отобран в батальоны.
Основу собрали из абордажных команд, к ним добавили матросов покрепче. Официальной формы для них быть не могло, посовещавшись, офицеры пришли к выводу о необходимости однообразия внешнего вида. В искомое однообразие вошли летние брюки, рубашки и фуражки. Оружием стали мушкеты, но тысячи подсумков к ним не нашлось, оттого патроны предложили поместить в подсумки от абордажных пистолетов, по десятку выстрелов на каждого. Вместо солдатских ранцев — наплечные мешки, подсмотренные на Кавказе, в которых полагалось сложить продовольствие. С младшим командным составом решили просто, на каждый десяток назначив по унтер-офицеру.
Один батальон высадили на левую, а другой на правую сторону пролива. Матросы радовались прогулке как дети, и, не имея привычки к солдатской дисциплине, обсуждали происходящее.
Следовало осмотреть укрепления, чему едва не помешали турки. Безобразов, бывший с одним из батальонов, с удивлением заметил десятки лодочек пересекающих узкий пролив. Из них высыпали местные жители, вообразившие, что русские моряки могут стать
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее
- Война - Ираклий Берг - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Одиссея Варяга - Александр Чернов - Альтернативная история
- Клякса бифуркации (СИ) - Зеленин Сергей - Альтернативная история
- Я пожрал саму Преисподнюю - Влад Молшифтер - Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези
- На Юго-Восток через Северо-Запад - Александр Александрович Владимиров - Прочее / Русская классическая проза
- Опасная колея - Юлия Федотова - Альтернативная история
- Встречный марш - Александр Михайловский - Альтернативная история
- Пантанал и Тектонический Разлом - Дино Динаев - Альтернативная история / Боевая фантастика