Красный флаг: история коммунизма - Дэвид Пристланд

Анализируя намерения Сталина начала 1946 года, Кеннан преувеличил амбиции Москвы относительно Западной Европы. Как Сталин, так и коммунистические партии Запада оставались приверженцами Народных фронтов, несмотря на осложнившиеся отношения. Советские власти не поддержали выступления радикалов в Греции, претензии Югославии также были им неприятны. Обеспокоенность Штатов можно было понять: с их точки зрения, коммунизм шествовал по миру, распространившись в Европе и Азии. Возможно, в Восточной Европе уже ничего нельзя было изменить, но сферы влияния СССР требовалось ограничить. Так как Западная Европа переживала глубокий экономический кризис после войны, администрацию Трумэна все больше беспокоил вопрос идеологической безопасности{549}. В 1946/47 году Европа пережила трудную (но не катастрофическую) зиму. Американские чиновники предупреждали: если США не окажет Европе помощь, этим воспользуются коммунисты. Согласно представителям новой организации — Центрального разведывательного управления (ЦРУ), основанного в сентябре 1947 года, — «самая большая потенциальная угроза безопасности США» состоит в «возможности экономического кризиса в Западной Европе и последующего прихода к власти элементов, подчиняющихся Кремлю»{550}. Позиции коммунистов были особенно сильны в Италии. После того как они оказались у власти, появилось опасение, что они будут использовать беспринципную тактику устрашения, которую уже применили в странах Восточной Европы. То, чего Советы не добились силой и оружием, можно было получить путем обмана и запугивания.

Новое отношение США к СССР только усилило неуступчивость и жесткую политическую линию советского руководства, в том числе самого Сталина[474].{551} Их подозрения, казалось, оправдались, когда Трумэн в начале 1947 года бросил вызов коммунизму в регионах западного влияния, а также на радикальном Юге, где дело дошло до вооруженного конфликта[475]. Греция и Турция обратились за помощью в Конгресс США. «Доктрина Трумэна» гарантировала поддержку всем «свободным народам» мира, «оказывающим сопротивление вооруженным формированиям меньшинства или внешним агрессорам, пытающимся их подчинить»{552}. В 1948 году были также созданы планы в случае победы на выборах Народного фронта провести военное вторжение в Италию, оккупацию Сицилии и Сардинии и поддержать тайные военизированные организации{553}. И все же американцы больше полагались на пряник, чем на кнут. В 1946 году сам Кеннан называл коммунизм «болезнетворным паразитом, который питается только пораженными тканями», и справиться с ним помогут «смелые и четкие меры по решению внутренних проблем»{554}. Этот принцип был положен в основу «Программы восстановления Европы», более известной под названием плана Маршалла, осуществление которого началось в июне 1947 года.

Разработчики плана Маршалла учли проблемы рынка, основанного на свободной конкуренции, возникшие в 1920-е годы, а также политики националистического протекционизма 1930-х. Чтобы не допустить прихода к власти новых нацистов, по мнению Вашингтона, необходимо было стремиться к международному сотрудничеству и свободной торговле. Кроме того, США с их растущим благосостоянием нуждались в новом европейском рынке, особенно немецком. Таким образом, чтобы поднять уровень немецкой и в целом европейской экономики, следовало оказать ей значительную помощь, препятствуя протекционизму. В то же время теоретики плана Маршалла использовали некоторые экономические принципы левых. Они считали, что свободный капиталистический рынок только будет способствовать росту популярности коммунизма среди рабочих. Рабочий класс, маргинальный и незащищенный в 1920-е годы, необходимо было включить в политическую систему и обеспечить более высокий уровень жизни для его представителей. Окончательной целью Маршалла и его соратников была функциональная рыночная экономика, создать которую, по их убеждениям, возможно только с помощью государственного регулирования и рационального использования труда и капитала. Таким образом, к планированию привлекались профсоюзы и наниматели. Создатели плана были уверены, что преодолеть прежние конфликты можно будет только тогда, когда труд и капитал станут работать на повышение уровня жизни всего населения{555}.

План Маршалла был одним из шагов на пути к регулируемой справедливой экономической системе. Трумэн решительно претворял в жизнь политику «Нового курса»[476], которая способствовала росту благосостояния населения и военной мощи США. В результате на международной арене появилось новое «государство военного благосостояния»{556}. Державные принципы действовали и на международном уровне: они нашли отражение в новой финансовой системе, установленной после Бреттон-Вудской конференции в 1944 году. Были предприняты усилия по возвращению к системе глобального рынка образца довоенной (до 1914 года) эпохи, однако при отсутствии нерегулируемого капитализма и дискредитировавшего себя золотого стандарта, который накладывал большие ограничения на уровень доходов и экономического роста в 1920-е годы. Американцы управляли системой торговых расчетов, в центре которой находился доллар. С целью помогать государствам в преодолении временных финансовых трудностей была образована новая организация — Международный валютный фонд (МВФ). В то время он представлял собой хорошо контролируемую систему, где главную роль играли не частные банки, а государства. Фонд особенно успешно выполнил функцию восстановления экономических систем Запада и Японии. В основе образования и функционирования МВФ лежала скрытая сделка: США сохраняли сильных союзников в случае войны против коммунизма, однако платили 3ft это тем, что помогали этим союзникам поднимать промышленность и способствовали их конкурентоспособности на мировом рынке. В перспективе соперники США, особенно их бывшие враги Германия и Япония, получили бы большие экономические выгоды за счет сверхдержавы. Сразу после войны Америка как самая богатая страна в мире могла позволить себе такой курс. Она строила так называемый свободный мир, собирала вокруг себя союзников, сильных и богатых, которые были бы способны дать отпор коммунизму.

План Маршалла имел для экономики не такое большое значение, какое придавали ему разработчики, а экономический кризис в Европе вовсе не был катастрофой, как полагали американцы. План наделил США огромным политическим влиянием. Он заставил Западную Европу сделать окончательный выбор между капитализмом и коммунизмом. Он также показал, насколько капитализм изменился: теперь он подразумевал серьезные уступки рабочему классу с целью покончить с европейским социальным конфликтом. Либералы теперь выглядели весьма привлекательной альтернативой Народному фронту: они создали коалицию, включавшую социалистов-реформистов. Разумеется, коммунистам в ней места не нашлось.

План Маршалла заставил всех коммунистов, включая СССР, занять оборонительную позицию. Они понимали, что план будет пользоваться огромной популярностью, однако он подразумевал множество дополнительных условий. Москва сразу разглядела в нем механизм, который перевел бы страны Центральной и Восточной Европы в сферу экономического влияния США. Американцы открыто предлагали принять план всем желающим, включая русских и восточноевропейские народы. Сначала Молотов планировал нейтрализовать план Маршалла, перехватив контроль над его выполнением у американцев. Когда стало понятно, что это сделать не удастся, Молотов и Сталин пришли к выводу, что Америка намеревалась нейтрализовать советское влияние в буферных государствах{557}. Восторженное присоединение к плану Маршалла Народного фронта Чехословакии[477] только укрепило уверенность Сталина в том, что он был разработан с одной целью: вывести страны Восточной Европы из коммунистического лагеря. Премьер-министра Чехословакии, коммуниста Клемента Готвальда вызвали в Москву и на повышенных тонах объяснили, что он обязан отказаться от плана Маршалла, как и все остальные коммунистические партии и другие страны, находившиеся под контролем СССР (кроме разделенной Австрии).

Сталин понимал значение плана Маршалла. Он был уверен, что возникновение двух противостоящих блоков неизбежно{558}. Он пришел к выводу, что Америка пытается возродить промышленную мощь Германии и создать на ее основе антисоветскую коалицию в Европе. Он решил, что безопасность СССР требовала «советизации» Центральной и Восточной Европы. Он развязал руки местным коммунистам. Народные фронты были уничтожены один за другим[478]. Наиболее драматично этот процесс протекал в Чехии, где в феврале 1948 года произошел государственный переворот. Готвальд заставил Бенеша принять коммунистическое правительство. Местные коммунисты без угрызений совести нарушали принципы демократии. Спустя десятилетия Якуб Берман оправдывал антидемократические действия коммунистов, когда им самим бросил вызов польский профсоюз «Солидарность»[479]: «Вы также можете обвинять нас в том, что мы были в меньшинстве. Да, мы были в меньшинстве. И что?.. Это ничего не значит! Чему нас учит развитие человечества? Оно учит нас, что именно передовое меньшинство всегда спасало большинство, иногда против воли этого большинства… Давайте открыто признаем: кто организовал восстание в Польше? Горстка людей. Именно так создается история»{559}.