Полярная мечта (С иллюстрациями) - Александр Казанцев

Волков говорил о необходимости комплексно решать вопрос изменения климата зоны пустынь и Арктики. Не ему ли, старому пустыневеду, адресовано это указание партии?

Комплексно менять климат пустынь и Арктики — уравнять климат на земном шаре! Какие это мудрые слова! В природе ничего не происходит без взаимодействия. Так же надо и менять природу!

Резкий звонок прервал размышления Сергея Леонидовича.

Он обернулся и поспешил к развалинам. Там, за полузасыпанной стеной, на песке стоял маленький гусеничный вездеход, на котором Сергей Леонидович сделал не одну тысячу километров по пустыням.

Карцев снял трубку радиотелефона, установленного в вездеходе, и сразу же изменился в лице.

Директор Барханского металлургического завода сообщил о несчастье на строительстве ледяного мола. Николай Николаевич Волков распорядился найти Сергея Леонидовича и связать его с гидромонитором.

— Я очень прошу прийти ко мне в кабинет, как только взойдет луна, — закончил директор.

Вздымая облако песка, машина обогнула развалины и выехала на оставленный ею же след.

Крепко держа в руках руль, Карцев думал о сыне. Он упрекал себя за то, что был так далек от сына, что не сумел оценить его личной скромности и размаха его научной мечты.

«Нужно немедленно найти Женю и рассказать ей обо всем».

Карцев не сбавлял скорости. По сторонам машины неслись назад кусты. Они выросли здесь как граница пустыни, останавливая движение песков.

Еще несколько минут стремительной езды, и машина влетела в тень высоких платанов. Их гигантские, словно очищенные от коры, отполированные стволы мелькали мимо окна, сливаясь в сплошной частокол.

Лес оборвался. В обе стороны раскинулось хлопковое поле. По нему двигался хлопкоуборочный комбайн, умная, «чувствующая» машина, умеющая выбирать созревший для сбора хлопчатник.

Скоро хлопковые поля сменились виноградниками. Несколько раз автомашина взлетала на арочные мосты, переброшенные через каналы.

Снова лес. Но это уже не стена платанов. Это фруктовые заросли — «фруктовая тайга пустынь», как прозвали в стране сплошные, выросшие вдоль каналов сады.

Тени от зеленых крон проносились по напряженному лицу инженера. Фруктовые сады внезапно оборвались, и перед Карцевым предстала ослепительная водная гладь озера, недавно заполненного енисейской водой. Оно уходило за горизонт, по его поверхности протянулась от жгучего солнца золотая дорожка, как ночью от луны. По воде плыл белоснежный красавец — теплоход «Москва».

Сколько раз бывал Карцев прежде на дне мрачной впадины! Стометровые обрывы отделяли ее от пустыни. На двести квадратных километров простиралось дно возродившегося теперь древнего озера. Благодатная прохлада нового водоема преобразила все вокруг. На берегу стоял белый город с асфальтированными тенистыми улицами, легкими многоэтажными домами, дворцами и парками — город, который прежде в этом месте мог привидеться только в мираже.

Мелькали зеркальные стекла витрин, обвитые виноградом веранды и балконы, легкие восточные колонны, цветная мозаика. Показались над домами трубы завода-гиганта. Металлургический завод в пустыне? Такое сочетание прежде могло показаться бредом. Металлургии нужен не только транспорт, но прежде всего вода, вода и еще раз вода! И вот теперь пустыня оказалась настолько напоенной водой, что может дать ее и доменным печам и мартенам.

Видимо, охрану завода предупредили о прибытии Карцева. Ворота были открыты настежь, и вахтер знаком предложил Сергею Леонидовичу проехать на территорию завода. Через минуту машина остановилась около цветника напротив трубного цеха, где Сергей Леонидович рассчитывал найти Женю.

Карцев вошел в огромный светлый цех, залитый солнечным светом. У стены в ряд стояли электрические печи. Одна из них наклонилась, выпуская в желоб искрящуюся огненную струю. В цехе никого не было. Из машины тянулась, быстро удлиняясь, ослепительная оранжевая труба. Вместе с трубой двигалась дисковая вращающаяся пила, из-под которой вылетал яркий сноп искр. Отрезанные остывающие трубы с грохотом скатывались одна за другой на движущийся конвейер. Карцев искал хоть кого-нибудь из рабочих. Но автоматический труболитейный цех работал без всякого присмотра.

Карцев решил, что не может больше ждать. Задыхаясь, он взбежал по лесенке и быстро написал на большом листе бумаги:

«Женя! Тревожные вести с севера. Директор обещал, как только взойдет луна, установить телевизионную связь с гидромонитором. Постарайся прийти.

С. Карцев».

Повесив записку на щит так, что она закрыла несколько сигнальных лампочек и сразу бросалась в глаза, Сергей Леонидович побежал к выходу.

Из конторки, закрыв за собой дверь, появилась Женя. Она была в том же замшевом комбинезоне, в котором когда-то увидел ее Федор, в синем берете и высоких ботинках, предохранявших от горячих искр.

Женя сразу же увидела белый сигнал на щите. Смутная тревога овладела ею, хотя она и не знала, что означает этот лист бумаги. Когда же она прочла записку, ей показалось, что сердце у нее остановилось. Руки и ноги похолодели и не хотели двигаться, как это бывает во сне. Боясь потерять сознание, она вцепилась в поручни. Что же она стоит?.. Не помня себя от волнения, побежала она вниз.

Остановись машина — Женя не заметила бы и этого. Но машина продолжала четко работать, не нуждаясь ни в уходе, ни в наблюдении.

Через несколько минут девушка вбежала в кабинет директора завода. Директор стоял к ней спиной. В углу комнаты находился огромный радиоприемник, напоминавший старомодную радиолу. В верхней его части Женя увидела экран, похожий на окно без переплета, которое словно вело в другую комнату, наполненную людьми.

Женя не сразу поняла, что видит перед собой корабельный салон. Готовая ко всему, к самому страшному, они бросилась к экрану.

И вдруг она увидела прямо перед собой спокойное лицо Федора, разговаривающего с Сергеем Леонидовичем.

— Жив?! Ты жив? Феденька, родной мой! — крикнула Женя.

Сергей Леонидович оглянулся. Федор удивленно смотрел на плачущую от радости Женю.

— Федя, Федя, родной! — твердила Женя. — Я ведь думала, что с тобой что-нибудь случилось… Как я счастлива! Как счастлива!..

Слезы катились у Жени из глаз. Она не замечала вокруг никого, кроме Федора. Было странно видеть плачущей эту строгую, всегда сдержанную девушку.

— Все в порядке, — смущенно сказал Федор. — Алеша спасен. Вот он стоит. Разве не видите?

Федор отодвинулся. На экране теперь виднелось растерянное лицо Алексея и радостные, светящиеся глаза Гали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});