Неудавшееся ограбление - Евгений Владимирович Степанов

пожалел Артём. — Наша позиция была бы в большинстве.

— Проголосуешь ещё, — махнул я рукой. — Граница это хорошо. Но до неё ещё добраться надо.

— Чего тут добираться? — развела Даша руками. — До Казахстана и до Китая тут не так и далеко. На карте так, вообще, пальцем можно закрыть.

— И с обеими у нас обязательства по выдаче международных преступников, — подмигнул я ей.

— Почему международных? — не понял Санёк.

— Потому что нам шьют международный терроризм, — ответил я. — А с казахами у нас к тому ещё и союзнические обязательства. Вряд ли они будут рисковать ими из-за кучки грабителей. Так, что отставим фантазии в сторону и подумаем о реальном Мире.

— Сам ты фантазия, — обиженно сказала Карина. На что я только криво улыбнулся.

— Так, что у нас с оружием? — уточнил я.

— На каждого по автомату, пистолету и по одному рожку к ним, — ответила Даша, смерив взглядом весь отряд.

— Меня в расчёт не бери, — подняла Виолетта руки. — Не хватало мне ещё свои отпечатки оставлять на огнестрелах и пахнуть порохом.

— Это правильно, — усмехнулся Тёма.

— Вот и славно, — улыбнулась Даша и тут же посерьёзнела, перейдя на крик. — А теперь разбирайте это адово творение ко всем чертям и валите отсюда! Нам с Саньком проблемы не нужны из-за кучки террористов! Мы же не виноваты ни в чём.

— Заткнись! — оборвал её Тёма. — И вали к себе домой, пока в заложники не взяли.

Даша усмехнулась.

— Вот связались же мы, Саня, с этими уголовниками, — сказала она.

— И не говори, — подыграл ей Саня. — Чего только у них на уме? Смотри, ещё пристрелят.

— Или что ещё по хуже удумают.

— Например? — покосился Тёма на Дашу.

— Понятия не имею, что у тебя на уме, — сказала она каким-то загадочным голосом.

— Это намёк? — уточнил Тёма.

— Нет! — резко выпалила Даша.

— Тогда молчи.

— Тут Дашка права, — сказал я. — Органы ищут нас. Саня, Даша и Виолетта не причём. Пока ещё.

— Не понял, — Саня посмотрел на меня с прищуром.

— Это же полиция, — ответил я спокойным голосом. — Если захотят, заработают, как надо.

— Это точно, — почесала Дашка затылок.

— Да и уходить отсюда лучше разными группами, — поддержала меня Карина. — Одну группу накроют, зато — другой удастся вырваться.

— Что значит удастся? — насторожилась Виолетта.

— Наверняка, менты уже лес прочёсывают на много вёрст вокруг, — ответил я. — Я больше чем уверен, что они окружили этот район. И медленно, метр за метром его изучают. С воздуха и с земли.

— Ага, — усмехнулся Тёма и приблизился к Виолетте, понизив голос.

— Они уже нас видят. Смотри, вон видишь, куст шевелится? Это спецназовец там сидит.

Но Виолетта оказалась не такой дурой, чтобы вестись на такое.

— Хорошо, — сказала она. — Тогда, как в том фильме «Чем больше сдадим, тем лучше».

Пока они там прикалывались, я обратил внимание на тот куст, на который указывал Тёма. Он действительно шевелился подозрительно. Я тут же понял, что он один шумит на весь лес. Ветер ходил только в кронах деревьев, где-то там, над нами. А внизу был полный штиль. Я сделал шаг к кусту.

И вдруг куст затрещал сломанными ветками. Из него на нас выскочил огромный бурый медведь.

Девчонки завизжали. Я рванул в сторону от медведя, по пути роняя кирпичи. Тёма с Дашкой рванули куда-то в сторону. Краем глаза, я успел заметить, что Саня с Виолеттой сорвались совсем в другом направлении.

Ну а медведь почему-то выбрал именно меня. Я летел, как ветер, на ходу перепрыгивая бурьян и упавшие стволы. Тяжёлый топот зверя я ощущал за своей спиной всеми органами своих чувств, которые обострились невероятно сильно. А эта зверюга и не думала отставать от меня.

Помню, как рванул через ручей. Глубина местами доставала мне до живота. Но я его пересёк ни фига не вплавь. Брызги летели в лицо, но я не думал, останавливаться, чтобы протереть глаза. Перед ними всё плыло. Я перестал видеть. И это сыграло со мной злую шутку.

Не знаю, что это было — ветка или корень. Но я на полном ходу ногой влетел в не пойми что и кубарем покатился по земле. Чётко зная, что медведь у меня за спиной, я стал прощаться с жизнью. Свернувшись клубком, я сжался, наверное, до размера шара для бильярда. Руки буквально вдавливали голову в грудь.

Но ничего не происходило. Птицы пели, листва шумела. Что-то где-то ухало и гикало. Но больше ничего.

Тогда я осмелился открыть один глаз. Перед взором тут же пристал огромный чёрный нос, окружённый бурой шерстью. Из меня тут же вывалился последний кирпич. Больше ничего во мне не оставалось.

Зверюга отскочил от меня. Моргнул мелкими глазками и упрыгал прочь. Это оказался бурундук — крыса такая хвостатая.

Я осторожно развернулся, как бутон цветка с нехарактерным для бутона скрежетом костей.

Медведя нигде не было видно. Сглатывая слюну, я осмотрелся. Куда эта мохнатая тварь могла деться? Играет со мной в кошки-мышки. Очевидно, что это так.

Я поднялся на ноги. Полянка с высокой травой. От меня к чаще ведёт колея, у леса поломанный кустарник. Да я во что-то, помню, врезался. Вот только хищника и намёка нет. Куда он подевался? Огромный зверь не бурундук, который, глазом моргнёшь, и пропадёт.

Я сделал пару осторожных шагов. Всё тело колотило и готово было к неожиданному броску зверя. Вот он затаился где-то в траве. Только подойдёшь к этому месту, он и выпрыгнет.

Но этой твари нигде не было видно. Я замер на месте и начал соображать более трезво, что после вчерашнего получалось гораздо лучше, чем ещё час назад.

Медведь весит под тонну. Я его не взвешивал, но в моих представлениях такая зверюга столько и должна весить. Соответственно такой мешок могучих лап, острого нюха и таких же когтей просто так в траву не заныкаешь.

Я завертелся на месте, ища прорехи в море травы. На моё счастье таковых не обнаружилось. Я облегчённо выдохнул. Уже хорошо.

По своим следам я пошёл обратно. Огромный ствол дуба, упавший лет сто назад, мне пришлось обходить вокруг. Даже вросший в землю, он смотрел на меня сверху вниз. Да у него только диаметр метра три, если не больше. Я попытался на него вскарабкаться. Но только ладони оцарапал.

— Да и хрен с тобой, — пошёл я в обход.

С другой стороны мои следы заканчивались у самого его ствола. Но я не помню, чтобы перелазил его, помню только, что что-то перепрыгивал.

— М-да… — почесал я затылок. — У страха глаза велики.

От ствола следы шли к