Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

А звёздная была безусловным мастером. Не удивлюсь, если именно из-за этого она и съехала в бою на когти — как я порой съезжал на поля. Поля ведь были не просто инструментом, они были частью моей натуры, проявлением недоступных нереспубликанцу дополнительных органов чувств. Когти запросто могли оказаться для сжившейся с ними республиканки таким же естественным инструментом, к которому апеллируют, когда становится тяжело дышать. Почувствовав наметившийся у нас пат, кошка просто решила разрубить гордиев узел тем инструментом, какой был ей привычен. Зачем только?.. Неужели я так и не смог её пронять?.. Даже чуть-чуть, самую малость?..

Удары сыпались как из рога изобилия, пришлось уходить в глухую оборону. Но что способна дать оборона в бою с республиканкой? Как измотать противника, который по генетическим и приобретённым кондициям способен так махать часами?.. Какие часы, о чём вы? Мне начало прилетать уже через неполную минуту работы этой мясорубки с кукольным личиком из японской манги. Серебро волос валькирии сплеталось с серебром боевых имплантов в удивительную симфонию. Опасную, угрожающую, смертоносную, но оттого не менее гениальную. Вот один из серебряных росчерков рассыпался алыми брызгами. Вот сразу два росчерка высветили в месте касания алые ручейки. Грудь, плечи, предплечья, а вскоре и шея — всё это радостно встречало серебро клинков алой кровавой смазкой.

Ноздри валькирии раздувались, всем своим естеством она ощущала запах крови, чувствовала на губах её привкус, внимала всей гамме чувств, неизбежно возникающих у жертвы по мере оскудевания сосуда жизни — вытекающей из тела смешными красными капельками. Кошка опьянела от крови. Сделала шаг вперёд, намереваясь отметиться на груди всей пятернёй, в традиционном месте посвящения. Инстинктивный во многом жест, свойственный даже гениальной Викере. И как любой стандартный приём, жест этот не мог остаться незамеченным. Я предугадал движение звёздной и в момент удара провернулся чуть вбок, пропуская мимо далеко выпростанную вперёд руку. Одновременно и сам подался немного вперёд, но вместо удара, от которого кошка уже выстроила инстинктивную защиту, «всего лишь» громко выкрикнул ей на ухо: «Чи!»

Если кто-то думает, что вибрирующий гортанный вопль в самое ухо на пределе возможностей голосовых связок — это смешно, он глубоко заблуждается. При некоторой пороговой силе звуковой волны человека можно убить. В одной из школ боевых искусств такой крик именуется киай-дзюцу. Именно им я и бил. Убить вряд ли убил бы — слишком мало тренируюсь, — но кошке хватило, чтобы полностью дезориентироваться в пространстве. Её повело, вытянутая в ударе рука безвольно опустилась, за ней последовала и вторая, до того выставленная в защитном жесте.

Я мог ударить, мог завершить этот бой регенератором для кошки, а мог — кровавыми бороздами на шелковистой коже, сейчас совершенно беззащитной перед убийственной сталью. Но не отшагивал прочь и не бил. Ждал, пока эффект несколько спадёт. Вскоре Кикки зашевелилась. Подобралась. Дёрнулась, когда до неё дошло, в каком положении она простояла всё это время. Ну а я… А что я? Взял и хорошенько влепил ей по мягкому месту растопыренной когтистой пятернёй. Так, чтобы немного вспороть напряжённую мышечную ткань ягодицы. Хотела освежить росчерк? Отлично! Теперь и у тебя будет отметина, которую я смогу освежить. При случае.

Что начало твориться с кошкой дальше, сложно передать словами. Это было даже не бешенство — помешательство. Если до того девочка хотя бы соразмеряла силу удара, теперь она просто рвала. Рассчитывала приложить так, чтобы уже не встал, а если заденет что-нибудь жизненно важное, так уже наверняка, и до смерти. Ведь всегда есть шанс не успеть донести до регенератора… Сама девочка при этом мало что соображала, била на вбитых на подкорку боевых алгоритмах. Валькирия превратилась в машину для убийства — опытную, сильную, умелую и совершенно беспощадную. Потому что не думала, не рассуждала, просто делала то, к чему готовилась большую часть своей сознательной жизни. Выполняла предназначение. Убивала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Должно быть, точно так же она когда-то принимала смерть. Но смерть ответила ей отказом. Выплюнула, всего лишь легонько надкусив. Оставив на груди серебро планеты-прародительницы — как полоску слюны. Я очень быстро понял этот её настрой, осознал, что это больше не дружеский спарринг. Это просто убийство, каким оно часто и оказывается — бессмысленное, совершённое в состоянии аффекта, с помутившимся от эмоций рассудком. И бессмысленное вдвойне, потому что убивать она собралась брата по фракции, убивать из-за каких-то собственных тараканов, прочно обосновавшихся в милой головке. Поэтому рассусоливать дальше смысла не было. Резко метнувшись вперёд, напрочь игнорируя размазавшиеся в воздухе серебристой взвесью смертоносные лезвия, я провёл банальнейший приём из вольной борьбы и сумо — просто подхватил кошку под колени и сильно ударил головой в солнечное сплетение, заваливая на маты. Масса тела, дополненная полями — гарантированный отдых на матах даже для самой крепкой республиканки. Проверено на кошках. Мои поля взметнулись, окутывая нас обоих, фиксируя валькирию, превращая её во вмурованную в янтарь энергий муху. Кикки замерла, придавленная к полу, и только её глаза — немного безумные, на выкате — ожесточённо вращались, демонстрируя всю степень помешательства, завладевшего разумом этой несчастной девочки.

— Тихо, кошка, тихо, — шептал я в милое острое ушко, дразняще щекоча её дыханием.

Кошка дёргалась и взрыкивала, но постепенно сопротивление сходило на нет. Лицо девочки приобретало осмысленное выражение. Дыхание выравнивалось. Вскоре валькирия в последний раз дёрнулась и затихла. Успокоилась. В захвате больше не было нужды. Я поднялся с пола и огляделся по сторонам. Нас окружали кошки стаи. Все встревоженные, раскрасневшиеся — видимо, кричали, пытались достучаться до нас во время финального эпизода драки. «Заботливые!» — пришла исполненная трепетной нежности мысль, которую тут же и озвучил. На губах сама собой распустилась мягкая улыбка. Сёстры поняли и оценили, ну а кто не понял, тоже не остались в долгу, заулыбались в ответ. Инцидент был исчерпан.

Я подал руку распластавшейся звёздной. Та растерянно зыркнула мне в лицо, но помощь приняла. Наши руки переплелись. Рывок — и вот уже она в моих объятьях. Никакого сексуального подтекста — только обволакивающее успокаивающее тепло. Валькирия приняла мою поддержку так же, как до того приняла протянутую руку. Никакого раздражения, никакой задней мысли, одна лишь квинтэссенция доверия.

— Думаю, вам стоит проветриться, — первой нарушила разлившуюся по залу тишину Старшая. — Свози сестру в город, брат. Она слишком засиделась на базе. Совершенно одичала.

Кошки вокруг зафыркали, разрывая в клочья тугой покров тишины.

— Да-да, кот. Я подожду, — вторила ей давешняя моя знакомая худышка.

После того, как все сёстры стаи единогласно высказались за наш с ней променад в город, ошарашенная звёздная вынуждена была согласиться. Кикки совсем потерялась. Видимо, валькирии стаи были недалеки от истины: одичала и засиделась на базе. Так нельзя. Нет, некоторым можно… Например, мне. Всё же кмб накладывает свои ограничения, ещё и усиленные кошачьей тягой занять всё моё свободное время собой… Но чтобы вот так, безвылазно на базе, да ещё и по собственному желанию… Даже меня голодные до мужской ласки кошки хотя бы раз в месяц, но выгуливали до города. Похоже, пришёл мой черёд играть кошку. Занятно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Совершенно буднично, будто так и надо, мы с Кикки взялись за руки и проследовали на выход. Стая провожала нас, затаив дыхание. Валькирии неверяще смотрели на то, как только что готовая убивать сестра спокойно и даже как-то естественно идёт за ручку с котом. Мужчиной!

На поляне перед базой уже поджидал заранее поднятый автоматикой гравикар. Он был готов к немедленному старту, так что я не стал разводить политесы, просто указал кошке на заднее сиденье. Она без возражений заняла предложенное место. Следом залез и я. Меня немного смущала перспектива предстоящих объятий — как к ней отнесётся подруга, — но валькирия достаточно спокойно восприняла мой посыл, разве что ограничилась руками. Ну это я уже сам зажрался, привык, что мои кошки так и норовили вцепиться и руками и ногами, и отнюдь не из страха скорости. Ничего, если всё пройдёт хорошо, мы и с этой девочкой ещё покатаемся… от души!