Нежное прикосновение - Элизабет Деланси

— Вот и он. Это сам Били. Дэйви прижался к стойке бара.

— Спокойно, парень, — сказал Стефен. — Пей и радуйся. Бояться пока нечего.

На Били был костюм в черную с золотым клетку; фетровая шляпа сдвинута на затылок, на щеках румянец от здоровья и нахальства.

Улыбнувшись, он сверкнул белизной зубов и протянул руку:

— Что случилось, Флин? Что заставило тебя сюда прийти?

Стефен сжал ему руку, сдавив ее несколько больше, чем следовало.

— Я слыхал, что ты со своими парнями хочешь прикрыть мое заведение…

Били посмотрел на свою шайку у стены, но нахальная, самодовольная улыбка не исчезла с его лица.

— И где же ты это услышал?

— Ветер носит, а у стен уши есть, Били. Тебе известно, как болтливы ирландцы.

— Знаешь, о чем я подумал? Мы должны расхлебать эту кашу…

— И разгромить мое заведение? Били постучал рукой по стойке бара.

— Джими, виски, — сказал он бармену и указал кивком головы на столик в дальнем углу салуна. Мужчины, уже сидевшие там, нехотя встали.

— Пойдем, Дэйви, — сказал Стефен. Били мельком глянул на Дэйви.

— А это что за ярмо?

— Дэйви Райен, мой помощник, — ответил Стефен, подмигнув Дэйви. — Он сильнее, чем может показаться.

Били оглядел Дэйви и покачал головой:

— Для твоей компании это жалкий экземпляр, Флин. Да и вообще, кроме этого черного парня Моуза, ни один из твоих в драке гроша ломаного не стоит.

Дэйви побагровел, но Стефен с силой сжал его плечо.

— У моих ребят единственный недостаток — они дерутся честно.

Они сели за столик, Били заказал всем виски.

— Слышал, у тебя был показательный бой для О'Мэгони, — сказал Стефен.

Били кивнул:

— Я и Пэтси Кели заработали кругленькую сумму. Интересно, что Комитет с этими деньгами делает?

Стефен пожал плечами:

— Да мне-то откуда знать?! О'Мэгони ничего не говорит, да, впрочем, и правильно делает. Один ирландец откроет в Нью-Йорке тайник, и всем уже известно, что в нем…

Били откинулся, скрестив большие руки на груди, и бросил на Стефена насмешливый взгляд.

— Ты знаешь, куда пойдут деньги, Флин. Ты ведь только что вернулся от Пэдрейка Мак-Карси и наверняка во всем этом замешан.

Дэйви откашлялся:

— Я слышал, что они идут для защиты в суде патриотов, арестованных в Дублине.

Били посмотрел на него презрительно:

— Глаз отдам, что это для покупки оружия, вот что.

Стефену стало не по себе. «Он блефует», — подумал он. Не надо быть гением, чтобы сделать такое предположение. Он положил руки на изрезанную столешницу и подумал о последствиях, если хоть слово вылетит о связи с Бирмингемом. Когда в Коре причалит пароход, британские войска уже будут там. Тут и придет конец Эмету, Пэди, да и многим другим из Братства…

— Дэйви попал в точку, — сказал он непринужденно. — Из того, что я смог понять, именно на это пошли основные суммы.

Били выпил и отставил стакан. «Господи помилуй, он выглядит мощно», — подумал Стефен. Сильный как бык, с этой своей компанией под рукой он не выказывал никакой нервозности, которая присутствовала и в «Эмирэлд Флейме», и на ринге на Сторожевом острове. Били Магири был в отличной форме, и Стефен был рад, что не должен с ним драться.

— Давай и мы с тобой, Флин, заработаем на это денег.

Стефен покачал головой. — Я от этого ушел, Били. И уже говорил об этом О'Мэгони.

— Что ж, значит, тебе наплевать на дело.

— Я больше не дерусь.

— Это спарринговый матч. Я тебя не покалечу, — Били усмехнулся понимающе. — Что на тебя нашло, Флин? Герой сорок восьмого и повернулся к делу задницей! А может быть, ты решил перейти на сторону англичан?!

В глазах Били светились чернота и холод. Никогда Стефен не видел его таким уверенным, таким самодовольным. «Он принял решение», — подумал Стефен, и ему стало не по себе.

— Ладно, Били, соглашаюсь на матч.

Били налил еще виски, выпил с удовлетворенным видом.

— Тогда до скорого, — сказал он и протянул руку. Стефену пришлось пожать ее.

Возвращаясь домой, Стефен молчал. Дэйви обронил:

— Анна вас за это убьет!

— Это не поможет, — отпарировал Стефен, и Дэйви больше ничего не сказал.

В доме было тихо, газовые лампы пригашены. Анна оставила на плите теплый ужин. Стефен снял ботинки и сел за стол с тарелкой говядины с капустой. Он оглядел кухню — всюду были видны руки Анны: шкафчик был заполнен сверкающей посудой и бронзовыми подсвечниками, на столе чистая скатерть… Стефену нравилось, что Анна любит светлые и веселые вещи и что в помещении нет этой бахромы и статуэток, которые были в моде в верхнем городе. Она оставила много пустого пространства, так что человек не чувствовал себя скованным в движениях.

Анна! Никогда он не представлял, что женщина может захватить его целиком. Правда, она — не ординарная личность. Понимает жизнь, понимает его. Из дома сделала игрушку, привечает соседей и любит его сына. Мысль о том, сколько она сделала для него, наполнила Стефена благодарностью.

Но он знал, что Дэйви прав — Анна убьет его, если он ступит на ринг с Магири, хотя и для тренировочного матча.

Стефен подцепил на вилку кусок мяса. Он не понимал, почему позволил Били втянуть его, почему он согласился на матч. Отчасти — из-за дела Братства, а отчасти подавленный странной самоуверенностью Били. Но в этом было что-то еще — ринг все еще притягивает его, несмотря на искреннее желание уйти. Стефен представил толпу, заполняющую «Спортивный зал»; почти почувствовал запах пота и жидких мазей, услышал грубый юмор боксеров-соперников. Он не мог не думать об аплодисментах зрителей, громовых криках, топоте стучащих подошв. Стефен пробежался пальцами по груди, твердому животу… Ринг был его жизнью, его молодостью. Он был чемпионом. И трудно все это оставить.

Он встал из-за стола и отнес тарелку в буфетную. Расправил скатерть, погасил лампу. По пути в холл он задержался в Рориной комнате. Мальчик лежал, свернувшись калачиком, сбив ногами одеяло. Стефен положил руку мальчику на спину, чувствуя, как он дышит.

Парнишка счастлив и здоров. У него доброе сердце и компания новых друзей, а Анна любит его, как собственного. Спасибо Богу за это, подумал Стефен. Он не знал, как бы смог перенести, если бы его мальчик был несчастлив.

В комнате окнами на улицу, спала Анна, подложив под щеку руку; толстая коса свернулась на подушке. От света лампы на волосах было красноватое сияние. Стефен раздевался, думая о том, как он их распустит…

Он тихо лег на кровать, стараясь не разбудить Анну, и уставился в потолок, чувствуя нарастающую тоску. Анна впадет в ярость, когда узнает о матче. Будет упрекать, что он нарушил обещание. А что, если она из-за этого бросит его? Что, если она вернет долг и уйдет от них?!