Стрекоза для покойника (СИ) - Лесса Каури

Она не заметила, как в последний момент в салон автомобиля проскользнуло бежево-черное длинное тело.

«Кошка — это вещество, которое может быть в твердом, жидком и газообразном состоянии…»

* * *

Яр остановил машину у здания Управления, обернувшись, посмотрел на сестру и мрачного Хотькова. Тот всю дорогу возмущался, ругался и обижался, что его не берут с собой, но, в конце концов, смирился, понимая — Алусю одну оставлять нельзя.

— Сестренка, — негромко попросил Гаранин, — держись. Держись, слышишь! Ты мне нужна…

Девочка молча взглянула на него. Глаза у нее за прошедшие сутки, кажется, стали еще больше и наполнились совсем неземным светом. Потусторонним. То же сияние видела Лука в глазах убитой Юли Всеславской.

— Ты мне тоже нужен, — наконец, проговорила она и перевела взгляд на Луку, — вы оба! Поэтому — возвращайтесь!

— Выходите, — глухо приказал ведьмак, отворачиваясь.

Его пальцы, лежащие на руле, побелели.

Хлопнула дверь машины — это вышел Димыч, помог выбраться Алусе, держа подмышкой кислородную подушку.

Гаранин вдавил газ в пол. Истерично взвизгнув, BMW сорвался с места и понесся прочь по почти пустой улице. Обернувшись, Лука смотрела на две удаляющиеся фигуры, и одна казалась ей призрачной. Она пожалела, что не поцеловала девчонку на прощание, потому что не знала, увидит ли еще ее. Вспомнила, как волочились за Вольдемаром оборванные лучи привязанности к хозяину, и думала, что такие же, верно, навсегда связали ее с Алусей Бабошкиной и Димычем.

— Родная, выбрось дурные мысли из головы, — вдруг сказал Яр. — Отправляясь на охоту, не нужно думать о плохом!

— Ты так всегда поступаешь? — спросила она.

— Примета такая у ведьмаков, — пожал плечами Гаранин. — Я — ведьмак, и в приметы верю. В тот раз, в Брянске, подумал, что операция, деньги на которую собирался заработать, завалив альгуля, может кончиться плохо… Видишь, что получилось?

— Вижу… — пробормотала Лука.

Привалилась к его плечу, закрыла глаза. Плечо было крепкое, как ствол дерева, надежное, горячее… Сидеть бы так и дремать, а машина пусть мчит по ночной трассе куда-нибудь… к реке, например, или в лес. А там — палатка, костер, небо над головой… Его объятия, руки, губы, хриплое дыхание и сорвавшиеся ласковые слова…

— Яр, — она выпрямилась и посмотрела на него, — ты знаешь, давно хочу тебе сказать…

— Что? — он буднично смотрел на дорогу, словно они, и правда, ехали в отпуск.

— Я люблю тебя!

Сказала — и выдохнула. Оказывается, и не так страшно!

Гаранин головы не повернул, но его губы тронула улыбка:

— Прямо вот так, сразу? Как в омут?

— Ага, — нервно хихикнула Лука, — как в омут. А ты теперь делай с этим, что хочешь!

Он повел на нее глазом, словно своенравный конь.

— Я что-нибудь придумаю…

Внутреннее напряжение не давало дремать: девушка бесцельно смотрела в окно, иногда ощущая горячую ладонь Гаранина на своем колене. И это было хорошо и остро, и последние минуты горчили так, что хотелось плакать, но она держалась, честно стараясь думать о хорошем. Перед глазами стояла та фотка, где гуляли Марина Доманина и Макс Бабошкин. Лука представляла, будто они живы и счастливы, а между ними, держа их за руки, идет Алуся в цветастом сарафане, похожая на эльфа. Эльфа, нарисованного красками жизни.

— Долго нам еще? — спустя час пути спросила она.

Мерцающие на приборной панели часы показывали без двадцати двенадцать.

— На месте будем вовремя, — ответил Яр и вдруг ударил по тормозам.

Раздались громкие хлопки, машина осела на передние колеса, накренилась, подпрыгнула и принялась куда-то заваливаться. А потом пол и потолок поменялись местами, сработали подушки безопасности, и ткань, заполненная воздухом, полностью перекрыла видимость. От ее удара Лука потеряла ориентацию, а когда пришла в себя, автомобиль лежал на крыше, дверь со стороны водителя была открыта, и Гаранина в машине не было. Зато с ее стороны, за стеклом, затаились, будто выжидали, черные кожаные кроссовки.

Щелкнул замок, грубая рука ухватила Луку за шиворот и выволокла наружу.

Щурясь от боли, она с изумлением разглядывала того, кто ее вытащил.

— Ну, здравствуйте, гражданочка, — весело поздоровался тот, — добро пожаловать в нашу комнату страха!

— Вы? — прошептала Лука.

В ту же минуту электрический разряд прошил девушку, заставив потерять сознание.

— Так-то вернее, — пробормотал мужчина, закидывая ее на плечо, — с вами, ведьмами, ухо востро нужно держать! Те еще сучки…

* * *

Она очнулась от того, что кто-то ее обшаривал. Лапал совершенно наглым и бесцеремонным образом. Дернулась, попыталась сопротивляться и… получила короткий и внятный удар по щеке.

— Тихо сиди, сука, — раздался знакомый голос.

Бьющий прямо в глаза свет заслонила мощная фигура.

— Шеф, нет у нее ничего! Как и у остальных!

— Неужели я ошибся? — ответил чей-то негромкий задумчивый голос. — Неужели стрекоза все-таки у той девочки… как ее?

— Ольга Всеславская, — услужливо подсказал громила.

— У Оленьки, да… Ладно, отправь эту к остальным.

Луку вздернули на ноги, как тряпичную куклу. Слепящий свет мешал разглядеть помещение, в котором она оказалась, но по ощущениям тут было холодно, сыро и не доносились сторонние звуки. Как в склепе. Плохой знак.

— Иди вперед, — подтолкнул ее конвоир, — головой не крути.

Лязгнула металлическая дверь. Бетонное жерло коридора уводило вниз, в темноту. Она привалилась к стене, ничего не видя после яркого света, прикрыла веки — дать глазам привыкнуть. И тут же получила толчок в спину.

— Иди, я сказал, не задерживайся.

Темнота под веками от ярости стала кроваво-красной. Резко развернувшись, Лука грудь в грудь уперлась в… Костю Медведева. И звенящим голосом спросила:

— Что здесь происходит?

Тот белозубо улыбнулся, только глаза не улыбались. Куда делся вежливый, немного смущенный охранник Эммы Висенте? На Луку смотрел человек, который мог раздавить ее, как букашку, двумя пальцами, и более того — сделал бы это с удовольствием!

— Скоро узнаешь, — усмехнулся он. — Все узнают. А сейчас топай и не балуй мне… — Луке в живот уперся электрошокер. — Почую, что колдуешь, придется не сладко!

Скоро бетонные стены сменились камнем, под ногами захлюпала вода.

Странное дело, но страшно за себя Луке не было — за Яра волновалась до боли в сердце, да. Однако попытка спросить, где он и что с ним, привела лишь к еще одному болезненному прикосновению шокера.

Очередной поворот вывел в подземную пещеру, слабо освещенную подвешенной на треноге туристской лампой. В середине пещеры пол проваливался, образуя трещину, полную затаившейся темноты. Вот в нее Костя Медведев и скинул спутницу легким толчком в спину. Лука даже не успела крикнуть, а опоры под ногами уже не оказалось, воздух ударил по лицу, и на мгновение она ощутила полет… Доля секунды, в которую, вопреки романам и фильмам никак не укладывались воспоминания о прожитой жизни. Она и испугаться не успела, как оказалась в крепких и таких знакомых объятиях.