Вихри враждебные веют над нами… - Юрий Хорошун

               А «реальность» он рисует такую, что: «Даже и весной 1943 года еще повсеместное воодушевление встречало Власова в двух его пропагандистских поездках, смоленской и псковской»…и в Белоруссии для самоохраны сельских жителей от партизан, руководимых Москвой, создалась добровольная стотысячная «народная милиция», в испуге запрещенная немцами». (Во, какие трусы были немцы, в глазах Солженицына баснописца-изувера, ранее восхвалявшего их «подвиги»). Об его изуверстве (любом: гражданском, политическом и др.) говорит продолжение его повествования. «Еще в марте 1943 в лагере военнопленных под Харьковом читали листовки о власовском движении (тогда мнимом) – и 730 офицеров подписали обращение о вступлении в русскую освободительную армию, – это с опытом двух полных  лет войны, многие – герои Сталинградской битвы, среди них командиры дивизий, комиссары полков! – притом лагерь был сытый, не голодное отчаяние влекло их на подписи. (Но характерно для немецкой тупости: из 730 подписавших 722 так никогда до конца войны не были освобождены из лагеря (23 августа Харьков был освобожден, а лагерь нет?) и не привлечены к действию)…Наши генеральские верхи были (и остались по сегодня) ничтожны, растлены партийной идеологией и корыстью, и не сохранили в себе национального духа, как это бывает в других странах. И только низы солдатско-мужицко-казацкие замахнулись и ударили….И если бы дан был этому движению свободный размах, как он потек с первых недель войны, – то это стало бы некой новой Пугачевщиной.…Во всяком случае, движение это было куда более народным, простонародным, чем все интеллигентское «освободительное движение» с конца ХIХ века и до февраля 1917…Но, не суждено было ему развернуться, а погибнуть позорно с клеймом: измены священной нашей Родине!».

                Вот вам всем «презренным», «не клейменным» воинам Победителям, воинам Освободителям, живым и мертвым – Солженицынское постоянное завещание-напоминание о его «слове правды»: зря громили врага (гитлеровцы не враги, а освободители), зря надрывались на трудовом фронте, зря воспитывали в духе патриотизма детей и т.д.

               В нормальном государстве (не путать со страной) за такие писания писатель должен быть заклеймен навеки вечные позором с каиновой отметиной. По крайне мере, в другой стране, где он посмел бы написать подобное, его  давно бы сгноили. Только за отрицание Холокоста во многих странах Европы людей отправляют за решетку, а этого, Гитлеровского агитатора, выслали всего-навсего.

               А ведь его в СССР еще и печатали, даже роман «В круге первом» в «Новом мире собирались напечатать. «Но сорвалось» и фотопленка романа была отправлена на Запад (1964г. – «бабло» хорошее засветило?). А в 1965г. 5-й вариант «был захвачен КГБ, чем окончательно заблокирована была публикация романа в СССР». Некому задать вопрос – а почему не отстреливался? – «бамбарбия» – шутка. Такая же «шутка» случилась в 1973г. с Архипелагом, который «при трагических обстоятельствах попал в руки госбезопасности – и это подтолкнуло немедленную публикацию книги на Западе». Понятно, уже КГБ не захватывало, а туда  «как-то» попадало. Естественно – за бабло.

               А вот, открывшиеся обстоятельства о его нахождении в 41-42гг. под немцами, а затем двухдневном плену, наводят на следующие размышления. А не был ли он завербован немцами, не выполнял ли их заданий, и не случайный  ли этот двухдневный плен (с отчетом явился), и ведь, за переписку (с кем, фамилию он так и не назвал) в тюрьму не сажают и не сажали. Решение однозначно – на передовую. Это чудовищные выводы, но ведь – целая «артиллерия» фактов говорит за это. И кроме,  мною приведенных.

                  И  зная прекрасно о зверствах  нацистов и их пособников, он пишет в Гулаге об этих отщепенцах: «…а в ноябре 1944 был разрешен (немцами) поздний спектакль: созыв Комитета Освобождения Народов России (а  украинцев, белорусов, узбеков, казахов, татар, кавказцев и других народов освобождать, почему-то, не захотели). В Манифесте КОНРа не было ни одного поклонения национал социализму, антисемитскому или Великогермании, лишь названы были «свободолюбивыми народами» все враги союзников, приветствовалась помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и  независимости нашей родины, и ждался «почетный мир с Германией… – это в безнадежные месяцы, когда Германия уже видимо рухалась и эти несчастные заброшенные советские люди могли рассчитывать против лавины закаленной Красной армии только на силу своего отвращения от большевизма», так как и Запад их не принял. Т.е., в связи с наступившим крахом,  стали делать ставку на союзников, предавая кормильцев, и тут же назвав всех нацистских сателлитов свободолюбивыми народами. В этой связи  также возник и следующий вопрос, а какую родину он имел в виду, обозначив ее с малой буквы, а Германию назвал Великогерманией – с большой?

                (Да, за подобные писания, можно не только  личико бить). Из этого абзаца видно, что  сам Солженицын и в 1944г. не был уверен в победе Красной армии (и не мечтал), поэтому  и «попал» в плен, а в плену сходу промудрел, но был отправлен обратно. Или у него надломилась «крыша», если предателей Родины он принимал за советский народ? Да предатель он и есть просто предатель.

               Пожелав быть освободителями Народов России, они (предатели), по видимому, испытали «освобождение» на себе, и свою холуйско-рабскую  психологию хотели вменить Народам России. А что такое  психологии раба? Поясняю – когда у раба находившегося в тюрьме спросили: о чем ты мечтаешь, наверно о свободе? На что он  ответил – мечтаю о том, сколько я буду иметь своих рабов, когда получу свободу. Т.е. они все, предатели,  боролись вместе с Гитлеровцами не за свободу, а за будущих рабов.

               Поговорили о военных, гражданских буднях, теперь о – лагерной жизни. В качестве объекта исследования  приведем пример из Гулага «40 дней Кенгира». Речь пойдет о восстании зеков одноименного лагеря и зверской с ним расправе.  Как пишет Солженицын, причиной восстания стало падение Берии и ожидание перемен. «В том роковом 1953 году с офицеров МВД сняли вторую зарплату за звездочки»…Это большой удар по карману, но еще больший по будущему: значит, мы становимся не нужны?...Те мятежи, которые до сих пор казались охранникам угрозой, теперь замерцали спасением: побольше бы волнений, беспорядков, чтоб надо было принимать меры. И не будет сокращения ни штатов, ни зарплат».  Кроме того, как пишет писатель: «Затем известный случай стрельбы разрывными пулями по колонне, пришедшей с обогатительной фабрики, когда вынесли 16 раненых. (А еще десятка два скрыли свои легкие ранения от регистрации и возможного наказания)». Непонятна логика пострадавших и самого писателя. Если люди не виновны, а по ним стреляли, то зачем скрываться? Значит, было зачем. И не представляю, как при стрельбе по колонне, да еще разрывными пулями, ранив около 40 человек не иметь убитых. Но, слава богу! Согласимся с этим выводом писателя.

               А теперь о зверской расправе. Характерным для  советского времени было то, что радикальных (исключительных мер) не принималось и восстание зеков длилось 40 дней. В течение 40 дней, ни о каком штурме речи не было – 40 дней шли переговоры и уговоры – зеки отказывались выходить на работу, а пайку все равно требовали. «Такая повадка – бастовать, а от казенной пайки и хлеба не отказываться, все больше начинала пониматься арестантами, но все меньше – их хозяевами». Однако, ох и тупые «хозяева». Мы (зэки) бастуем, а они нам, жрать не дают.

               Теперь приведем «тактику», какую применяли тюремные власти. «Офицеры во множестве входили в барак…и, не гнушаясь садились своими чистыми брюками на грязные арестантские подушки из стружек: «Ну, подвинься, ты же видишь, я подполковник!». И дальше так, подбоченясь и пересаживаясь, выталкивали обладателя матраса в проход, а там его за рукава подхватывали  надзиратели, толкали дальше к разводу, а тех, кто и тут еще упирался – в тюрьму».  От представителей центральных властей в уговорах участвовал заместитель министра  внутренних дел СССР и другие не менее важные лица. Вот такие «зверства» устраивали власти, они эти власти тупые, они не понимают, что работай не работай, а именно зек, кушать хочет, да еще – толкаются. У – звери!

               Затем тюремные власти изменили тактику. Далее Солженицын  пишет (специально подчеркиваю он, а не я, и текст подаю как в оригинале): «Перед первомайским праздником в 3-й мятежный лагпункт, уже сами, отказываясь от принципов Особлагов, уже сами, признавая, что невозможно политических содержать беспримесно и дать им себя понять – хозяева привезли и разместили 650 воров, частично и бытовиков (в том числе много малолеток). «Прибывает здоровый контингент (курсив А.И.С) –злорадно предупреждали они Пятьдесят восьмую. – Теперь вы не шелохнетесь». А к привезенным ворам воззвали: «Вы у нас наведите порядок». Но воры и малолетки не послушали начальства (испугались) и встали заодно с политическими.