Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала - Владимир Дайнес

Тяжелая обстановка складывалась и на других участках Западного фронта. 22 октября части 20-го армейского корпуса вермахта ворвались в Наро-Фоминск и, просачиваясь через лесные массивы, перерезали подходы к нему. Наиболее упорное сопротивление оказала 1-я гвардейская Московская мотострелковая дивизия полковника А. И. Лизюкова, которая за четыре дня непрерывных боев измотала врага, отбросила за р. Нара и вынудила перейти к обороне. На можайском направлении, кратчайшем и самом удобном пути к Москве, главные силы 4-й армии противника 25 октября практически без боя захватили Рузу. Исполнявший обязанности командира дивизии подполковник А. Г. Герасимов и комиссар дивизии бригадный комиссар Г. Ф. Шабалов, отдавшие приказ об отходе дивизии, за невыполнение приказа командующего фронтом по обороне Рузы и за сдачу города без боя были расстреляны перед строем. В дальнейшем враг стал встречать все более упорное сопротивление. Несмотря на все попытки разгромить советские войска, противник сумел к 26 октября лишь вытеснить оборонявшиеся части с Можайского укрепрайона, но так и не смог развить успех в сторону Москвы вдоль Минского шоссе.

В полосе 16-й армии, как и повсюду на подступах к Москве, продолжались ожесточенные бои. Вот что писал 26 октября специальный корреспондент «Красной Звезды» Я. Милецкий: «Бойцы Рокоссовского сдерживали натиск крупных сил противника, перешедшего в наступление. На одном из участков ему удалось продвинуться вперед и занять несколько деревень. День и ночь шли здесь упорные бои, как с пехотой, так и с танками германо-фашистских войск. Заняв новый рубеж, наши части сдержали натиск врага». К этому времени противнику удалось захватить Болычево и Осташево, форсировать Рузу. В десятидневных боях, с 16 по 25 октября, войска 16-й армии понесли чувствительные потери в артиллерии. Только в трех полках, 296, 289 и 525-м истребительно-противотанковых, было потеряно 31 орудие.[262]

16-ю армию требовалось срочно усилить артиллерией. «Мне очень не хотелось, но я вынужден был обратиться по ВЧ к командующему фронтом Г. К. Жукову, – вспоминал Рокоссовский. – Разговор предстоял не из приятных, я заранее это предвидел. Стоически выслушал все сказанное в мой адрес. Однако удалось добиться присылки в армию к утру 26 октября двух полков 37-миллиметровых зенитных пушек. Худо ли, хорошо ли, но это была помощь. У Жукова тоже в те дни каждая батарея была на счету. Оба полка тут же были отданы Панфилову для противотанковой обороны полосы его дивизии[263]».

Рокоссовский практически постоянно находился в войсках, чтобы быть в курсе событий. Особое внимание он уделял 316-й стрелковой дивизии, находившейся на направлении главного удара противника. Части дивизии успешно отражали натиск врага. Командарм был доволен действиями генерала Панфилова и его подчиненных. Правда, однажды Константин Константинович вынужден был сделать внушение Панфилову. Находясь в Волоколамске, в штабе армии, Рокоссовский увидел в окно, что по улицам города двигаются автомобили и повозки.

– Что это за часть? – спросил он у начальника штаба.

– Кажется, штаб 316-й дивизии, – ответил Малинин.

– Постойте, разве отход штабу дивизии разрешен?

Получив отрицательный ответ, Рокоссовский сразу же вышел на улицу и приказал штабу дивизии немедленно возвратиться назад, в Спас-Рюховское. Тут же он узнал, что штаб переместился по собственной инициативе, без приказания комдива, который, однако, мер к возвращению штаба не принял. Рокоссовский немедленно поехал к Панфилову. Встретив командарма на НП, расположенном, как всегда, вблизи передовой, Панфилов начал было рапорт. Однако Рокоссовский сразу же прервал его.

– Генерал, надеюсь, вы понимаете, что произошло?

– Это моя ошибка, – не стал отпираться Панфилов.

– Ваш штаб отошел без приказания. Это плохой пример для частей. От вас я этого не ожидал.

С утра 26 октября противник снова усилил нажим на Волоколамск. Против 316-й стрелковой дивизии действовали помимо пехотных еще не менее двух танковых дивизий вермахта. Для усиления левого фланга своей армии Рокоссовский незамедлительно произвел перегруппировку сил. В район Волоколамска форсированным маршем вышел 3-й кавалерийский корпус генерала Доватора, которого у водохранилища заменила несколько пополненная 126-я стрелковая дивизия; туда же подтягивалась и 18-я стрелковая дивизия.

В это же время после нескольких дней упорных боев отошел к востоку от рубежа р. Лама курсантский полк, оборонявшийся севернее Волоколамска. 27 октября, введя крупные силы танков и пехоты, при поддержке артиллерии и авиации противник овладел Волоколамском. Но его попытка перерезать шоссе восточнее города была отражена решительными и умелыми действиями 50-й кавалерийской дивизии генерала Плиева с приданной ей артиллерией.

Потеря Волоколамска вызвала недовольство у Сталина. Около трех часов дня 27 октября военному совету Западного фронта была направлена директива № 0041:

«Ставка узнала, что вы сдали войскам противника в количестве одного пехотного полка ст. Волоколамск.

Ставка считает это позором для Западного фронта.

Ставка приказывает вам сегодня же разгромить противника на ст. Волоколамск с воздуха и наземными частями, мобилизовать все силы и очистить ст. Волоколамск от частей противника. Ставка ждет от вас донесений об освобождении ст. Волоколамск».

Однако уже в пять часов вечера следует новая директива № 004156:

«В отмену приказа № 004149 Ставка временно снимает задачу немедленно заняться ст. Волоколамск и категорически требует прочной обороны восточного берега р. Лама с тем, чтобы удержать за собой г. Волоколамск во что бы то ни стало[264]».

Обстоятельства сдачи Волоколамска стали предметом расследования специальной комиссии штаба Западного фронта, действовавшей по заданию Ставки ВГК. Расследование доставило Рокоссовскому немало тяжелых минут. Комиссии были предъявлены приказы военного совета армии, планы, оперативные документы, карты.

– Приказа о сдаче Волоколамска не было и не могло быть, – доказывал Рокоссовский, рассматривавший появление комиссии как проявление недоверия к подчиненным и возмущенный до глубины души.

– Однако вы не выделили для его защиты резервов ни в армии, ни в дивизиях, – возражал председатель комиссии.

– Мне неоткуда их взять, – возмущался командарм.

– За счет кавалерийской группы.

– Это исключено! В группе Доватора – две дивизии, по пятьсот сабель, не более, а участок, который ей был отведен, – тридцать шесть километров. Не мог же я оголить фланг армии!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});