Хроники Артура - Бернард Корнуэлл

Но мы устремлялись не на Тор, а к храму Священного Терновника. Пятеро моих людей остались за воротами святилища, а Артур, Нимуэ и я вошли в огороженное пространство. Лицо Нимуэ было скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Сэнсам поспешил встретить нас. Для человека, который оказался в немилости после поднятого им в Дурноварии бунта, он выглядел прекрасно. Сэнсам растолстел, был облачен в новую черную сутану, наполовину скрытую щедро вышитой золотыми крестами и серебряными веточками терновника мантией. На груди у него висел тяжелый золотой крест на массивной золотой цепи, а шею украшал литой золотой торквес. Его мышиное личико с ежиком волос вокруг сиявшей тонзуры все превратилось в подобие улыбки.

— Какая честь для нас! — закричал он и раскинул руки, словно желая заключить всех нас в объятия. — Честь! Осмелюсь ли я надеяться, что лорд Артур пришел поклониться нашему дорогому Господу? Это Его священный терновник! Память о шипах, которые терзали Его чело, когда Он принимал страдания за наши грехи.

Сэнсам простер руку в сторону увядающего дерева с жалкими листочками. Группа пилигримов, топтавшихся около дерева, во исполнение своих обетов понавешали на него всевозможные приношения. Увидев нас, пилигримы боязливо сгрудились. Они и не подозревали, что затесавшийся среди них бедно одетый крестьянский мальчик был одним из моих людей. Я заранее послал Иссу с горстью монет — жертвенным подношением на алтарь.

— Немного вина, может быть? — Сэнсам теперь обращался к нам, стоявшим рядом с Артуром. — Или поесть? У нас есть холодный лосось, свежеиспеченный хлеб и даже немного клубники.

— Хорошо живешь, Сэнсам, — сказал Артур, рассматривая алтарь.

С тех пор как я в последний раз был в Инис Видрине, все здесь преобразилось. Каменная церковь расширилась, выросли два новых дома: один — для монахов, другой — для самого Сэнсама. Оба здания были сложены из камня и крыты черепицей, снятой с полуразрушенных римских вилл.

Сэнсам возвел глаза к небу, отяжеленному грозными тучами.

— Мы просто смиренные слуги великого Бога, лорд, и наша жизнь на земле зависит от Его милости и Провидения. Твоя высокородная жена в добром здравии, лорд? Я надеюсь на это и молюсь за нее.

— Да, спасибо.

— Эти вести даруют нам радость, лорд, — слукавил Сэнсам. — А наш король, он тоже здоров?

— Мальчик растет, Сэнсам.

— И в правильной вере, надеюсь? — Сэнсам пятился, отступая перед нами. — Итак, что же привело тебя в наше скромное поселение, лорд?

Артур улыбнулся.

— Надобность, епископ, надобность.

— В духовной милости? — притворно расплылся Сэнсам.

— В деньгах.

Сэнсам воздел руки к небу.

— Станет ли человек ловить рыбу на вершине горы? Или путник, мучимый жаждой, отправится за водой в пустыню? Зачем приходить к нам, лорд Артур? Мои братья дали обет жить в бедности, а те скудные крохи, что нам посылает наш Господь, мы отдаем бедным.

Он молитвенно сложил руки.

— Тогда я пришел, дорогой Сэнсам, — проговорил Артур, — чтобы убедиться, что вы и впрямь выполняете свой обет бедности. Война тянется и требует денег, сокровищница пуста. Тебе предоставляется честь дать заем своему королю.

Нимуэ, которая скромно стояла у нас за спиной, словно служанка в неброском плаще с надвинутым капюшоном, со злорадным удовольствием напомнила Артуру о личном богатстве Сэнсама. Она, кажется, наслаждалась его замешательством.

— Никто не имеет права требовать от церкви принудительных займов. — Последние слова Сэнсам произнес с особенным нажимом. — Верховный король Утер, пусть его душа покоится в мире, освободил церковь от всех подобных вымогательств. Ранее от того же были греховно и постыдно освобождены и языческие святилища.

Он перекрестился.

— Совет короля Мордреда, — твердо сказал Артур, — отменил это освобождение, а твоя церковь, епископ, известна как богатейшая в Думнонии.

Сэнсам снова закатил глаза.

— Владей мы хоть одной золотой монеткой, лорд, я и ее с радостью отдал бы тебе. Но, увы, мы бедны. Советую поискать свой заем на горе. — Он указал рукой на Тор. — Язычники, лорд, копили золото веками!

— На Тор, — вмешался я, — напал Гундлеус, убивший Норвенну. А малая толика золота, хранившегося там, была украдена.

Сэнсам притворился, что только сейчас заметил меня.

— Неужто это Дерфель? И верно, он! Добро пожаловать домой, Дерфель!

— Лорд Дерфель, — поправил его Артур. Глазки Сэнсама широко раскрылись.

— Хвала Господу! Хвала Ему, милостивому! Ты возвышен в миру, лорд Дерфель! Какую радость приносит это мне, смиренному церковнику, который теперь может похваляться, что знал тебя, когда ты был простым копьеносцем. А сейчас лорд, верно? Какая честь для нас твое присутствие в этой обители! Но ведь тебе должно быть известно, мой дорогой лорд Дерфель, что король Гундлеус, напав на Тор, обрушился и на бедных монахов! Увы, какое разорение он тут устроил! Алтарь пострадал за Христа, да так никогда и не восстановился.

— Гундлеус первым делом набросился на Тор, — возразил я. — Кому, как не мне, бывшему там, знать это. А за то время монахи успели припрятать свои сокровища.

— Чего только не выдумываете вы, язычники, о нас, христианах! Ведь вы до сих пор утверждаете, что мы едим младенцев? — рассмеялся Сэнсам.

Артур вздохнул.

— Дорогой епископ Сэнсам, — сказал он, — я знаю, что моя просьба тяжела для тебя. Знаю я и то, что твоя забота — сохранить богатство церкви, чтобы оно могло расти и приумножаться во славу Господа. Все это мне известно, но я также знаю: если у нас не будет денег, чтобы поразить наших врагов, они придут сюда, и не будет здесь ни церкви, ни священного терновника, а епископ святого алтаря, — он ткнул пальцем Сэнсаму под ребро, — превратится в горку сухих костей, дочиста обклеванных воронами.

— Есть другой способ не пустить врага к нашим воротам, — хитро сощурился Сэнсам, откровенно намекая на то, что причиной войны был сам Артур и, если он покинет Думнонию, Горфиддид успокоится.

Артур не рассердился. Он просто улыбнулся.

— Твоя сокровищница нужнее Думнонии, чем тебе, епископ.

— У нас нет сокровищницы, нет! — Сэнсам истово перекрестился. — Бог свидетель, лорд, мы не имеем ничего.

Я направился к терновнику.

— Монахи из Ивиниума, — сказал я, имея в виду монастырь, находящийся в нескольких милях к югу, — лучшие садовники, чем ты, епископ. — Я вытащил Хьюэлбейн и сунул острие клинка в землю с засыхающим деревом. — Может быть, нам вырыть священный терновник и отнести его в Ивиниум, чтобы там позаботились о нем? Уверен, что тамошние монахи хорошо заплатят за такую привилегию.

— И терновник будет укрыт подальше от саксов, — поддержал меня Артур. — Ты наверняка будешь благодарен нам, епископ, за такую заботу.

Сэнсам отчаянно замахал руками.

— Монахи в Ивиниуме — невежественные олухи, лорд, дураки, бессмысленно бормочущие молитвы. Если ваша светлость подождет в церкви, я, может быть, смогу отыскать немного монет.

— Ищи, — спокойно сказал Артур.

Мы втроем вошли в церковь. Это было пустое и мрачное место. Лишь каменный пол, каменные стены и низкие брусья перекрытия. Слабый свет проникал сквозь крошечные окошки, прорезанные под самым потолком. В узких проемах, заросших желтофиолями, ссорились воробьи. У дальней стены церкви мы увидели каменный стол, на котором стояло распятие. Нимуэ, отбросив с головы капюшон, плюнула в сторону распятия. Артур направился к столу.

— Мне все это неприятно, Дерфель, — тихо сказал он.

— А почему тебе должно быть приятно, лорд?

— Нельзя обижать богов, — мрачно проговорил Артур.

— Этот бог, — фыркнула Нимуэ, — по их поверьям, всепрощающий. Лучше уж обижать такого, чем других.

Артур улыбнулся. На нем была простая одежда воина — куртка, брюки, ботинки, плащ и ни единого золотого украшения, но повелительные жесты и спокойная уверенность в разговоре выдавали в нем человека высокого положения. Но сейчас Артуру было явно не по себе. Он присел на край стола и обеспокоенно молчал. Нимуэ ускользнула в пристройку и с любопытством обшаривала задние комнаты. Мы с Артуром остались наедине.

— Может быть, мне покинуть Британию? — произнес, как бы раздумывая, Артур.

— И уступить Думнонию Горфиддиду?

— Горфиддид со временем возведет на трон Мордреда, — сказал Артур, — а только это и важно.

— Он это говорит? — спросил я.

— Да.

— А что еще он говорит? — Меня испугало даже то, что мой лорд позволяет себе размышлять об изгнании. — Но что бы он ни говорил, Мордред будет зависим от него. Так что же заставит Горфиддида возводить на трон бесправного короля? Почему бы тогда не отдать власть одному из своих родственников? Почему бы не сделать королем своего сына Кунегласа?