Киноспекуляции - Квентин Тарантино

не все то золото, что блестит.

Рокки чувствует боль от каждого камня, который прилетает в него со стороны медиа.

Но Аполло Крид просто вне себя от злости.

Карл Уэзерс весь фильм находится в состоянии дикой ярости на то, как его образ полощут в СМИ. Сцена, в которой Крид громит свой большой дом, прочитав письмо с оскорблениями, возможно, отражает настроение самого Сталлоне, прочитавшего рецензию Полин Кейл на «Райскую аллею».

В отношениях с медиа Сталлоне прошел путь от добродушного безразличия («Да подумаешь!») до вызова кинокритиков на разборки («Пусть скажет это мне в лицо!»). У него были деньги, слава, дом, машины, полный шкаф одежды. Но, садясь за сценарий «Рокки II», он знал то, чего не мог знать, когда писал первый фильм. У всего этого есть цена помимо денег. Да, многие скажут: «Тоже мне, откровение!» Уверен, Сталлоне сам бы так сказал до «Рокки». Но это слова тех, кто никогда не платил эту цену и, скорее всего, никогда не заплатит.

Сталлоне не очень хорошо справился с испытанием.

Как и Аполло Крид.

Что замечательно в «Рокки II»: несмотря на все, что Аполло Крид творит в этом фильме, у нас не получается его возненавидеть. Потому что мы понимаем: ему больно, он не в себе. Это огромный больной человек, который кричит на луну за то, что она светит.

Мы не чувствуем к нему ненависти.

Нам его жаль, и мы ждем, что он образумится.

«Райская аллея» не так хороша, как «Рокки» или «Рокки II», но вряд ли «Рокки II» был бы так хорош, если бы Сталлоне сперва не сделал «Райскую аллею». И она гораздо лучше, чем «Рокки III» или «IV». «Рокки» и «Рокки II» – настоящее кино. «Рокки III» и «Рокки IV» – комиксы, в которых Рокки сражается с суперзлодеями, и они больше похожи на рекламные ролики, чем на полноценные фильмы, – что-то вроде «Супермен против Мухаммеда Али».

Я знаю многих молодых ребят, которые выросли в 1980-е на этих фильмах. И я не говорю, что эти фильмы не работают – в своей области они эффективны. Меня бесит сама эта область. Первый «Рокки» не был комиксом. И его первые соперники не были злодеями, как будто созданными Джеком Кирби[103].

Я всегда слишком серьезно воспринимал «Рокки», чтобы согласиться с тем фантастическим направлением, куда развернул франшизу Сталлоне. «Райская аллея», при всех своих недостатках, – настоящее кино.

Очевидно, что Сталлоне четко представлял себе, каким должен быть этот фильм, и сделал все возможное, чтобы воплотить свое ви́дение на экране. Также очевидно, что это работа талантливого молодого сценариста, влюбленного в собственные слова и в созданный мир и готового ради этой любви пожертвовать всем остальным. На самом деле по «Райской аллее» можно судить о том, как далеко продвинулся Сталлоне-сценарист к моменту создания «Рокки». В «Рокки» напряжение нарастает медленно и верно, пошагово подводя нас к феерической кульминации. Но структура, столь удачно работающая в «Рокки», полностью отсутствует в «Райской аллее». В отличие от крепкого и выверенного фильма о боксере, фильм о борце несется сразу во все стороны. Он тратит время на странные сюжетные линии, не ведущие ни к чему. Весь первый акт сосредоточен на героических усилиях Космо завладеть обезьянкой шарманщика («Эта мартышка сделает меня богачом!»). Эти усилия венчаются лучшей сценой фильма – поединком по армрестлингу между Виком и местным чемпионом Фрэнки Кувалдой (Терри Фанк), похожим на ожившего персонажа Честера Гулда[104] (он выглядит даже более жутко, чем Роберт Тесьер в «Тяжелых временах» Уолтера Хилла).

Это действительно лучшая сцена фильма, которая не оставляет сомнений в режиссерских способностях Сталлоне. Космо получает обезьянку, но его грандиозные планы все равно рушатся. И после этого мы больше ни разу не видим мартышку и не слышим о ней. Куда она, мать вашу, делась? Съели ее, что ли, братья Карбони?

Есть и более интригующие сюжетные линии, к сожалению, заброшенные на середине. Например, нежные отношения Вика и Сьюзан, соседки-китаянки, которую играет всегда обаятельная Эйми Экклс (из «Красотки, встаньте в ряд!»). Главный сюжетный поворот фильма, когда грубый Космо и нежный Ленни меняются местами, совершенно не подготовлен драматургически. Они просто вдруг обмениваются личностями, словно под действием проклятия в духе «Чумовой пятницы»[105]. И хотя финальный поединок между Виком и Фрэнки Кувалдой снят очень красочно (начинается гроза, дождь заливает арену, и соперники мутузят друг друга в большой луже), в нем нет никакого напряжения, поскольку финальный триумф Вика заранее очевиден. Каналито и Фанк работают честно, и выстроена сцена прекрасно (как и очень сильная сцена армрестлинга в начале фильма под прекрасную музыку Билла Конти), но просто это фильм такого рода, что, конечно, Вик победит.

Да, про 85 % спортивных фильмов можно сказать, что их исход заранее известен. Но, как правило, в них есть хоть какой-то саспенс. Финальная схватка в «Райской аллее», где соперники так весело плещутся в воде, – зрелище занимательное, но саспенса в ней ровно ноль. Даже в финальном матче «Рокки IV» больше напряжения, хотя на постере фильма изображен победивший Рокки на ринге после схватки, завернутый в американский флаг и поднимающий перчатки. Сегодня уже не каждый вспомнит, что в первом фильме победа Рокки не была очевидной. И правильно: он не победил. Но напряжение было настолько сильным, что изматывало нервы и чувства. И главным образом потому, что фильм постепенно заставил зрителя относиться к Рокки всерьез, несмотря на всю его комичность. И это при том, что всерьез к нему не относится никто из персонажей фильма, даже Эдриен. Рокки не просто недооценивают – над ним смеются. Любые амбиции с его стороны вызывают хохот. В первом фильме Рокки Бальбоа даже не ставил себе задачу победить Аполло Крида, чемпиона в тяжелом весе: он хотел всего лишь доказать, что имеет право носить перчатки.

В «Райской аллее» нет настолько глубоких мыслей. Тут все на поверхности. Но благодаря оператору Ласло Ковачу, создающему поразительно живую картинку, это очень красивая поверхность. (Однажды я смотрел фильм по черно-белому ТВ, и он выглядел даже лучше.)

Этот фильм – концентрат видения и эстетики Сталлоне: чистый, неразбавленный, выплеснутый вам в лицо. В нем весь Слай: его умение писать смешные диалоги; его коллекция карикатурных персонажей (особенно злодеев) в стиле Дэймона Раньона[106]; его ирландская навзрыдная, нараспашечная сентиментальность; атмосфера злых, но романтичных улиц, поэтика пожарных лестниц и мусорных баков… Даже если восторженному автору нечего сказать, ему уж точно есть что выразить. Строгая структура «Рокки» ограничивала Сталлоне, но без ее рамок он мог делать именно то, что всегда хотел.

Бегать наперегонки по крышам (с Полом Мейсом, товарищем по «Лордам Флэтбуша»); писать большую слезоточивую сцену смерти отжившего свое чернокожего рестлера по прозвищу Большой Триумф (за эту роль