Олимпиец - Роман Буревой

– А хронобомбы?

– Это создание Артура ЭПа. Отмщение за проигрыш. Символический удар кулаком по столу. В масштабах Галактики.

– Постараюсь убедить в этом императора, – сдержанно пообещал Брунелли. – И благодарю за то, что посадите меня на Звездный экспресс. Могли бы бросить на пиратской базе.

– Можете не благодарить. Эмилий Павел так торопится домой, что вытрясет из вас по дороге все кишки.

* * *

«Алконост» – новенький четырехместный пассажирский корабль, подогнал к эсминцу доверенный человек Далия. Корвин отдал за него большую часть предоставленных сенатом средств. Погрузка происходила в авральном режиме. Эмилий Павел торопился нырнуть в портал и мчаться на Лаций. Да и Корвин не собирался задерживаться подле пиратской базы.

Лететь на Олимп они должны были вдвоем с Суллой.

– Мы опять должны расстаться? – спросила Белка, наблюдая за тем, как ее любовник спешно пакует вещи.

– На время. Я лечу на Олимп… – признался Сулла. – А ты…

– На Лаций?

– Только до пересадочной станции Звездного экспресса. Я договорился: там капитан нас высадит и помчится дальше. А ты будешь ждать меня.

– Но почему на станции… ведь вы сказали, что бомбу теперь нетрудно нейтрализовать…

– На Лации сейчас ад. Или вот-вот начнется. Тебе там делать нечего.

– Что?

– Вторжение, Белка, вторжение.

– Чье?

– Мы полагаем, что колесничих. И у нас нет флота. Но Лаций просто так никогда не сдастся и не подпишет капитуляцию, пока не уложит несколько миллионов… – Сулла взял ее руки в свои, заглянул в глаза. – Ты понимаешь?

– Я вернусь на Лаций, – заявила Белка.

– Не дури. Ты не космический десантник, чтобы мчаться назад, как Павел.

– А ты? Почему ты не возвращаешься? Ведь ты патриций и можешь сражаться!

– У меня есть дела поважнее.

– Поважнее? – передразнила она. – Что может быть сейчас важнее возвращения? Или… Ты – трус, Луций?

– Я? Как ты хорошо обо мне думаешь! Впрочем, неважно, трус я или нет. Я всего лишь выполняю приказы шефа. А шеф приказывает мне сесть в звездолет «Алконост» и отправляться с ним на новое задание.

– Трус! – в ярости выкрикнула Белка. Слезы обожгли глаза. Она стиснула кулачки, будто собиралась броситься в драку. Но не бросилась. Вместо этого упала в кресло и разразилась слезами.

– Ну хорошо, хорошо, я – трус… Ты поэтому плачешь?

– На Лации ненавидят трусов. И я тебя ненавижу! – выдохнула Белка.

– Сколько угодно. Мне нравится, когда меня ненавидят. Тем жарче потом любят.

Она плюнула в него. Вернее, попыталась плюнуть, но во рту так пересохло, что плевок получился чисто символический, больше похожий на шипение. Однако Сулла поднял руку и стер этот символический плевок со щеки.

– Послушай моего совета – не возвращайся на Лаций. Как ты не понимаешь, дуреха! Я все время пытаюсь тебя спасти! А в ответ лишь плевки и оскорбления.

Сулла надел гермошлем и, прежде чем опустить щиток, подмигнул Белке:

– Еще увидимся, детка. Ты бросишься мне на шею. Но не факт, что я тебя прощу.

Глава 3

Лаций и лацийцы

Вызов комбраслета пиликал уже с минуту, когда Ивар соизволил наконец проснуться. Первым делом комбраслет сообщил, что сейчас – три часа ночи по местному времени. Потом – что Ивара вызывает мобилизационный центр и ответить надо немедленно.

Ивар чертыхнулся и сел на кровати. Супруга что-то пробурчала и перевернулась на другой бок.

Ивар посмотрел на нее с завистью, коснулся нужного узора на комбраслете и сказал:

– Подтверждаю вызов.

– Центурион в отставке Ивар, вам надлежит прибыть на седьмую базу с броней и полным вооружением до 6-00 по местному времени, – голос был женский, живой или синтезированный, Ивар понять не успел – связь уже прервалась.

Отставники обязаны были хранить броню и оружие дома в специальном сейфе. Открывать его без приказа по собственной воле запрещалось. Дверь не была заблокирована, но в обычное время на сейфе загорался красный огонек и тревожный сигнал поступал в военное ведомство.

Первым делом Ивар решил, что все еще спит. Почти автоматически он поднялся, побрел к сейфу, но передумал, зашел в латрины, после этого в ванную, потом на кухню. Прихватив бутылку минеральной воды, он наконец отправился к сейфу, приложил палец к идентификационному экранчику и уставился на индикатор. Индикатор тут же вспыхнул зеленым. Ивар поперхнулся водой и уставился на чертов сейф, как завороженный, наблюдая, как поворачивается дверца, открывая доступ к оружию и броне. Последний раз он извлекал оружие на учениях два года назад. А в боевых условиях пользовался и броней, и бластером на Фатуме четверть века назад. Ивар вытащил все, что было внутри, нахлобучил на голову шлем и, держа в охапке черный панцирь боевой брони, ручной бластер, связку гранат и запасные батареи, все еще в трусах и босиком навис над спящей женой и выкрикнул:

– Ада!

Женщина открыла глаза, моргнула… И завизжала как резаная.

– Тихо, тихо, это я, я… – Ивар с грохотом обрушил на пол свои военные сокровища.

– Ты зачем… ты это… – забормотала супруга и стала медленно отползать к изголовью кровати, натягивая на себя одеяло.

– Да ты успокойся. Все нормально… только бред какой-то… очередной бред… – бормоча, Ивар нагнулся, отыскал среди брошенного оружия бутылку с минералкой и протянул жене: – Выпей пока.

Ада последовала его совету и сделала большой глоток, после чего громко икнула.

– Пришел приказ о мобилизации, – сказал центурион. – Я должен прибыть к шести утра на базу.

– В чем дело? Они же сказали, что мы просто умрем, исчезнем, и все, – Ада еще отхлебнула воды. – Зачем тогда база?..

– Получается, все не так просто. Знаешь, я несилен во всех этих играх власть имущих. Мне приказывают – я иду. И пусть они будут прокляты, если приняли неверное решение.

Ивар сел рядом с женой на кровать.

– Может, в сенате придумали, что с этой штукой делать? Они там головастые и памятливые. Кто знает, может быть, уже такое случалось когда-то?

– Наверняка что-то придумали, – с радостью согласилась Ада. – Мы не слушали вечерние новости. Может, что-то сказали?..

– Ну и отлично! – Ивар улыбнулся.

Известие о том, что Лаций обречен и планета погибнет через три месяца, в их семье восприняли стоически. Семья Ивара была плебейской, сам он в молодости закончил военное училище и отслужил в армии восемь лет, после войны за Фатум вышел в отставку и с тех пор работал в туристическом бюро, которое досталось ему в наследство от тестя. Жизнь его обещала быть скучной и счастливой. Если бы… да, если бы весь мир не перевернулся вверх тормашками.

Трое их детей давно выросли и уехали на колонии: дочери устроились на Психее, сын – на Петре. В конце концов – умереть вместе и безболезненно – не такая страшная вещь, рассуждали они с супругой вечерами, сидя на террасе и наблюдая, как их сосед Квинт с помощью двух строительных роботов превращает свой сад в пустыню, выкапывая на месте бассейна огромный бункер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});