Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Том Рейнолдс

class="image">

Этот пост я написал следом за предыдущим, о матерях, которые курят при детях, будучи еще и беременными. В нем я попытался объяснить, почему я зверею, когда речь заходит о курении в присутствии детей.

Из воспоминаний о работе медбратом, или почему я ненавижу людей, которые курят при детях.

Восьмилетние девочки не выглядят спящими, если они мертвы. Уж точно они не выглядят спящими после того, как их больше часа пытаются реанимировать от тяжелейшего приступа астмы.

Все мы были потрясены: она задыхалась всю дорогу до больницы, где ее немедленно отвезли в реанимацию. Ингаляторы от астмы не помогали, все, кто находился рядом, смотрели на ее грудную клетку, пока она отчаянно пыталась втянуть в легкие воздух.

Девочка умерла страшной, мучительной смертью.

Нам с врачом предстояло сообщить об этом родителям. Они находились в комнате для родственников, но войдя, я едва их разглядел из-за облаков сигаретного дыма.

Оба заплакали, что вполне естественно.

Потом вышли на улицу покурить.

Потом вернулись в реанимацию, посидеть возле ее тела.

Отец прикурил следующую сигарету.

Вот из-за этого я так ненавижу астму, ненавижу женщин, которые курят во время беременности, и ненавижу всех, кто курит рядом с детьми. Убивайте себя, если вам так угодно, но не смейте убивать детей!

Некоторые случаи просто невозможно забыть, и это был один из них. Попытайтесь успокоить 8-летнюю девочку, которая задыхается у вас на глазах. А потом попытайтесь выкинуть это из памяти. У меня стоит перед глазами детская колыбелька, в которой умер младенец. И что было рядом? Пепельница, полная окурков! Конечно, смерть ребенка — самое страшное наказание для родителей. Но ребенку это уже не поможет…

Печатая это, я ощущал, как все сильнее стискиваю зубы.

Не стоило тревожиться

Я только что приехал с вызова к нашему «постоянному клиенту». Он алкоголик, с язвой желудка, худой как щепка. Пациент сидел на грязной кухне в окружении пустых бутылок из-под какого-то пойла.

Ему 26 лет.

Его друг, того же возраста, — тоже алкоголик. У него панкреатит.

Я спросил, не хотят ли они пройти курс реабилитации, но оба заявили, что их это не интересует.

Должен признать, они меня разозлили. Две жизни растрачиваются впустую, тонут в дешевом пиве.

— То есть вы предпочитаете умереть? — поинтересовался я.

Ответа не последовало.

Мне захотелось заехать в стену кулаком.

Моя злость объяснялась очевидной причиной: ненавижу смотреть, как люди бессмысленно тратят свою жизнь.

Промежутки

Отсутствие сна оказывает неожиданный эффект на мой мозг.

В последнее время у меня бессонница, поэтому я включаю телевизор и щелкаю по каналам. Как-то мне попался «экстремальный спорт», и я посмотрел фильм про скейтбордистов и любителей паркура. Наблюдая за тем, как они используют лестницы, перила, скамьи, пандусы, статуи и тому подобное, чтобы передвигаться по городу необычным способом, я подумал, что они видят его совсем не так, как все мы. Наверное, они на бессознательном уровне замечают в нем трамплины для прыжков, спуски и барьеры.

Дальше я задумался о том, каким сам вижу сектор, в котором работаю. А я вижу его в трех плоскостях. Первая — это улицы на карте. Главные, по которым добираешься до разных концов сектора, и перекрестки, по которым проезжаешь: налево к полицейскому участку или направо к Форест-Гейт. Можно свернуть направо и попасть в Лейтон, можно проехать прямо к Стратфорду. Все они запечатлены у меня в голове, белые и желтые линии с названиями от А до Я. Вот каким я вижу Ньюэм, когда несусь на вызов.

Другая плоскость — это вид улиц, по которым мне приходится пробираться в потоке машин. Я не обращаю внимания, легковушки передо мной или грузовики, а вижу только промежутки между ними. Бессознательно отслеживаю, куда смотрят водители: они уже заметили меня или еще нет? Они не знают, что делать? Тогда велик шанс, что они могут внезапно затормозить. Машина набирает скорость? Она может обогнать другую, в которой водитель уже заметил меня и прижался к обочине. Я высматриваю промежутки и стараюсь нырнуть в них.

И наконец, я вспоминаю места, связанные с разными пациентами. Вот здесь 34-летний мужчина упал замертво, играя в футбол. Через дорогу живет один из наших «постоянных клиентов», симпатичная пожилая дама с перечнем болезней длиной не меньше полуметра. На этой улице я подбирал пьяного, который не заметил, что у него сломана рука. Теперь еду мимо скамейки, возле которой умерла 12-летняя девочка. В ста метрах от места, где я сейчас ем свой пончик, подростка ранили ножом после карнавала в Ноттинг-Хилл. С каждой улицей связана своя история, и эти воспоминания всплывают у меня в голове, когда я проезжаю по ним. Для меня Ньюэм полон призраков.

С Рождеством…

Только что ездил к женщине чуть старше 20 лет.

Она умерла.

Осталось двое детей.

С Рождеством.

Лексикон сотрудников Лондонской службы скорой помощи

(или что означает «клиент»)

999 — номер, по которому надо звонить, чтобы вызвать скорую. Эквивалент американского 911 и европейского 112.

ЕС/NE/NW/SE/SW/C — секторы, обслуживаемые Лондонской службой скорой помощи: Восточный, Центральный, Северо-Восточный, Северо-Западный и так далее.

NHS — Национальная служба здравоохранения, та самая «бесплатная по месту обращения» система здравоохранения Великобритании. Оплачивается из налогов и вот-вот рухнет. Делится на многочисленные «трасты», к которым относятся больницы, врачи общей практики и службы скорой помощи.

Абориген — в Восточном Лондоне человек из этнического меньшинства, хотя в последнее время этническим меньшинством здесь стали коренные «белые британцы». В целом это не оскорбление, скорее, просто шутка.

Алкаш — алкоголик.

Багровый, багровый плюс — тело; «плюс» означает тело, пролежавшее некоторое время, его легко распознать, потому что уже на входе в дом вы чувствуете характерный запах.

Баянист — человек, вводящий наркотики внутривенно, чаще всего героиновый наркоман.

Вертолетная служба — в Лондоне это медицинский вертолет, летающий из Королевского Лондонского госпиталя. В экипаж входят врач и фельдшер, вылетающие на серьезные случаи. Финансируется за счет благотворительных организаций и корпоративного спонсорства.

Врач общей практики — он же семейный врач. Нам попадаются исключительно паршивые семейные врачи, которые усаживают пациентов с инфарктом у себя в приемной, не дав им даже аспирин.