Квартирный вопрос (сборник) - Алекс Клемешье

Сказал негромко, но меня услышали.

— А что им делать в центре, а? Вот вы мне скажите, а? На Мавзолей смотреть, что ли? За шестьдесят лет ни разу в Третьяковку не попали, а теперь в рабочий день, в самый час пик, им приспичило, а?

— Да какая Т-третьяковка?! — подхватился кто-то сзади. — Мне наземным т-транспортом до работы — пять минут, так я, н-ну вот, ну значит, ни в один троллейбус влезть не м-могу! Т-тут как-то, н-ну вот, ну значит, пытаюсь в сотый раз, рядом дедок — божий одуванчик локтями работает. Впихнулись, висим на одном п-поручне, я спрашиваю: «В-вот скажите, по какой такой необходимости вы сюда лезли?» Он мне, н-ну вот, ну значит: «За картошкой еду». Я ох-хренел, говорю ему: «Дед, так вот же, рядом с остановкой, рынок!» А он: «На Даниловском к-картошка лучше!» П-редставляете? Н-ну вот что с ними п-поделаешь? А вы — Третьяко-о-овка, н-ну вот, ну значит, Третьяко-о-овка…

— Ой, и не говорите! В какой трамвай ни сунься — везде одни пенсионеры!

— А что? Прикольно! Целый автобус бабушек!

— Вы еще молодой, вот вам и прикольно! А знаете, что еще год назад здесь, в подземке, из-за них творилось? Ни сесть ни встать!

— Ну да, — снова кинул я в пространство, наступая кому-то на ногу, — сейчас-то гораздо просторнее!

На меня заозирались.

— О! И вы здесь? Вот вы иронизируете, а я вам вот что скажу: это дело принципа! Когда власти запретили частным автомобилям въезд в центр города — разве я спорил? Я отогнал машину на дачу, а сам — вот, послушно, со всеми вместе. А эти — лезут и лезут в метро, лезут и лезут!

— Раньше люди крепкие были, у них и сейчас энергии хоть отбавляй!

— Ну! И ведь всякий раз со скандалом: «Я воева-а-ал, я это метро стро-о-оил!» — снова подал голос мужик в бейсболке. — А раньше — помните? Летят, всех обгоняют, распихивают, а в вагон запрыгнут — место им уступай. Как же — пожилой человек! А то, что я ночную смену за станком отпахал, с ног валюсь, им разве втолкуешь? По барабану! Нет, молодец президент: в кои-то веки нормальный указ издал!

Толпа одобрительно загалдела. Слева-справа слышались отдельные выкрики: дескать, не президент, а мэр, и не мэр, а Госдума, — но в целом, похоже, указом довольны были все.

С облегчением пробравшись к турникету (шарк-шарк, шарк-шарк), я приложил карточку и поспешил сбежать — нейтральное мое настроение обрушивалось под углом наклона эскалатора и на такую же глубину, но со скоростью, в разы стремительней ползущих ступеней. Бежать было мерзко, а вякать что-либо в ответ… Толпа не любит, когда ей вякают в ответ.

Толпу на место не поставишь.

* * *

Совсем сбежать не получилось: кто-то из вестибюльной давки переместился в давку вагонную и разговор продолжился.

Окно передо мной рекламировало тот же гериатрический санаторий, что и гигантский плакат рядом с домом. Миниатюрные проекторы формировали на стекле довольно сносную картинку черноморских пляжей, белокаменных корпусов-коттеджей, внутреннего убранства палат и интерьеров помещений общего пользования. Мельком показали подобные же санатории на Валдае, Алтае, Северном Кавказе, Дальнем Востоке — сказка, а не дома престарелых!

Ролик запустили сначала. Я отсчитал глазами шестое окно — там обычно крутили не рекламу, а новости, — но до шестого было далеко и под таким углом я не мог рассмотреть изображения. Зацепился взглядом за двух девиц справа — одного возраста, с одинаково голыми, несмотря на март месяц, животиками, в одинаковых наушниках.

— Раньше хоть прическу можно было поправить! — кивая на рекламное окно, посетовала одна; и вторая ее, как ни странно, услышала, поджала губы и кивнула.

На спине ее куртешки светилось алым: «Дорогу молодым!». Ну разумеется!

Я бы многое отдал за наушники: до слуха упорно доносились отголоски вестибюльных разговоров, привлекших новых участников из числа пассажиров. Попытался отгородиться чтением бегущей строки внизу рекламы санатория на Черном море. «Милые вы наши! — похоже, это была реклама женского отделения, которую не удосужились отредактировать для метро, где „милые вы наши“ указом президента уже давно не появлялись. — У вас была насыщенная жизнь, вы много работали на благо страны, не жалея сил и здоровья. Теперь настал наш черед позаботиться о вас! Места, куда вы раньше мечтали попасть раз в год, теперь открыты для вас постоянно. Только для вас, специально для вас, совершенно бесплатно! Волшебный климат, комфортабельные комнаты, профессиональный уход, индивидуальные программы, высококвалифицированные врачи-геронтологи, маммологи, гинекологи, невропатологи, диетологи, эндокринологи — всё к вашим услугам в гериатрическом центре на побережье, в двух шагах от Черного моря!» В телевизионной версии ролика фоном напевал Утёсов. В общественном транспорте звуковая информация была запрещена.

Окно посветлело, протаяло — станция. Открывшиеся двери выпустили одну партию ушей и ртов и впустили другую.

— И правильно! — кто-то, мгновенно сориентировавшись, подключился к беседе. — Подошел возраст — освобождай рабочее место, ступай на заслуженную пенсию!

— Дорогу молодым! — пошутил, кажется, всё тот же мужчина в бейсболке.

— Вот-вот! А рабочих мест всегда не хватает.

— И не говорите! — сокрушенно вздохнула полная женщина слева. — У меня дочь — дипломированный хирург. Ординатура, аспирантура — а работает в социальной службе! Тридцать пять скоро, а она продукты старикам разносит. Нет, я понимаю, это тоже работа. Но почему? А потому что в клинике, видите ли, светило медицины с полувековым стажем!..

— Тридцать пять лет дочери, говоришь? — зарычал вдруг молодой человек с выбритым затылком.

Вокруг полной женщины моментально образовался круг свободного пространства. Она вспыхнула, задышала часто-часто:

— Да нет, что вы! Как вы могли подумать? Мне пятьдесят два, я ее в семнадцать родила! Мне до пенсии еще три года!

— Ну смотри! — смилостивился бритоголовый, а мать дипломированного хирурга всё никак не могла успокоиться:

— Ну как вы могли подумать? Да я и на пятьдесят два не выгляжу! Нет, ну просто хамство какое-то!..

— Светило медицины с работы не уволят. Там же в указе про квоты на работающих пенсионеров тоже есть: ученые, профессора всякие, наставники на производстве. Должен же кто-то свой опыт молодежи передавать.

— Дорогу молодым!!! — грянуло из противоположного конца вагона, послышался хохот — студенты развлекались.

— Да и вообще, н-ну вот, ну значит… — продолжил кто-то прерванную мысль. — В т-то же метро раньше заходишь — стоит возле турникетов н-неопрятная страхолюдина, ц-цербер недоделанный, злость за неудавшуюся жизнь на пассажирах срывает…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});