Оборотень - Фридрих Незнанский

   Если та ответит: «Нет у меня таких денег», то опять же она спасена. Но жертва, заподозренная в якобы нечестном поступке, гордо отвечает:

— Есть, конечно. Западня захлопывается.

   — Покажите, женщина,— недоверчиво говорит наперсточник.

Остальные принимаются ей сочувствовать:

   — Ну ты что, парень, совсем уже опупел, женщине не веришь?

Жертва гордо вытаскивает свои пятьдесят тысяч.

   — Давайте их мне, — говорит наперсточник, по-прежнему держа свои деньги в открытой ладони.— Не бойтесь, женщина, это будет банк Сейчас вы их назад получите, и выигранные я вам отдам. Не бойтесь, никуда я не убегу, люди вон вокруг стоят.

   После некоторой заминки жертва вручает ему свои деньги.

— Ну, теперь открывайте стаканчик, где шарик

   Все так страстно принимаются за нее переживать и пытаются помочь ей, что, когда она нагибается, чтобы показать на нужный стаканчик, у них как бы не выдерживают нервы.

— Этот, этот! — кричит один.

— Нет, вот этот! — яростно отпихивает его другой, а заодно невзначай отпихивает и женщину, а потом сам поднимает пустой стаканчик.

   — Ну что ж вы, женщина, — огорчается наперсточник, — вот же был с шариком, а ваш мужчина пустой поднял. — Он прячет деньги в карман, удрученный ее проигрышем.

   — Да она сейчас отыграется! Женщина, вы же отыграетесь! — переживают добровольные болельщики.

   — Женщина, снимайте кольцо, сейчас миллион выиграете. Вы ногу ставьте на стаканчик, сразу его ногой прижимайте.

   Женщина решается сыграть на миллион. Да и окружающие так за тебя переживают!

   У ловкого наперсточника руки двигаются с огромной скоростью. Угадать, под каким стаканчиком шарик, почти невозможно.

   Турецкий, едва взглянув на местную шайку, сразу понял распределение ролей. Автобус не подходил, и поэтому часть ожидающих невольно стала смотреть на игру.

   — Да беги ты, милая, отсюда скорей. Ноги уноси! Они же — банда! — не выдержав, выкрикнула пожилая крепкая тетка из местных.

   — Мамаша, не мешайте женщине отыграться! — ответил кто-то из «болельщиков».

   «Опять!» — подумал Турецкий, кисло усмехнувшись про себя. Ему так не хотелось вмешиваться. На улице ежедневно происходят сотни и тысячи мелких преступлений. Тысячи мелких пакостников попадаются на пути именно тогда, когда он выполняет более серьезное задание. И вечно желание восстановить житейскую справедливость втягивает его в разные дурацкие ситуации.

   Если бы автобус подошел в эту минуту, он бы, может быть, и уехал, хотя потом некоторое время и стыдил бы себя за то, что не выручил наивную жертву. Но автобуса не было, а женщина уже проиграла кольцо. И теперь вся компания подбивала ее поставить золотые сережки против всего, что она проиграла прежде.

   После долгих колебаний жертва вынула из ушей сережки и протянула их наперсточнику.

— Ну дуреха! — сказала крепкая тетка.

   Турецкий решительно шагнул к компании и в то же мгновение, когда выяснилось, что серьги проиграны тоже, четко, решительно приказал:

— А ну, хватит! Вернуть женщине все!

— Ты чего, мужик! — начал было тот, в белой сорочке.

   — Я сказал — быстро все вернуть! — Он полез во внутренний карман за удостоверением следователя по особо важным делам Прокуратуры РФ, забыв на миг о том, что находится за границей, и здесь он в некотором смысле никто.

   — Я же — медицинский работник, как вам не стыдно! — всхлипнула жертва за его спиной.

   — Пошел ты, козел, отсюда! Следователь сраный, игру ломает! — выкрикнул тот, что в майке, с испитым лицом, также забывший о том, что держава уже распалась.

   — Не мешай женщине отыграться!— галдели «болельщики», плотно окружая его и пытаясь отодвинуть от наперсточника.

   Тут уж надо было не зевать. Еще мгновение, и разыгрался бы обычный сценарий: наперсточник бросился бы бежать, а вся компания кинулась бы за ним, якобы вдогонку.

   Турецкий шагнул к наперсточнику, рванул его на себя и вывернул ему руку за спину. Тот, не удержавшись, тут же взвыл от дикой боли.

   — Да он в самом деле мент, — сказал кто-то из «болельщиков» не то чтобы с испугом, но, по крайней мере, с раздумьем в голосе.

   — Да что вы смотрите! — закричала тетка из местных. — Зовите милиционера, он тут ходил недавно.

   — А что милиция? Милиция с них процент имеет. Их бить надо, всем народом, — вступились парни, недавно подошедшие к остановке.

   — Верни женщине все, — негромко, но назидательно, словно учитель двоечнику, сказал Турецкий, поддергивая наперсточника.

   Наперсточник решился и свободной болтающейся рукой выгреб из кармана кольцо, серьги, купюры и серебряный портсигар. Жертва, увидев свои вещи, заплакала в голос.

   — Сухарь, зачем портсигар-то? Ты ж не у нее выиграл! «Болельщики» уже не скрывали своего знакомства с наперсточником.

   — Возьмите, женщина. Ведь вы же сами проиграли, а теперь плачете! — сказал тот, который помогал ей изо всех сил.

   Жертва, еще не веря в свое счастье, несмело протянула руку за своими драгоценностями и, не надевая их, спрятала в сумочку.

   Турецкий отпустил руку наперсточника и, дав ему легкого пинка, проговорил:

— Чтоб я вас тут больше не видел.

   А жертва, вцепившись Турецкому в руку, вдруг стала жалобно упрашивать:

   — Проводите меня до дома, я вас очень прошу. Эти негодяи отнимут у меня все, я знаю.

   — Ну вот, и дамочку подклеил,— пошутил кто-то из парней.

* * *

   Недавняя жертва, а теперь уже вполне оправившаяся и сразу ставшая обаятельной Алла Петровна, оказалась и в самом деле медицинским работником — да к тому же из подмосковных Мытищ.

   Так и не дождавшись автобуса, они отправились на Малую Караимскую пешком. Сначала женщина опасливо оглядывалась — не подстерегает ли их где шайка, но скоро осмелела.

   — С утра ходила мужу звонить, по междугородному, а тут эти — пятьсот тысяч суют. Ну я и не удержалась. А вы действительно следователь? По какому делу, если не секрет, приехали?

   — Не секрет, — ответил Турецкий. — По делу об убийстве Ветлугиной.

   — Ой, да! — подмосковная докторша даже на секунду отстранилась от собеседника. — Она же училась у моей тетки, когда тут жила. Моя тетка только недавно вышла на пенсию, а так она литературу преподавала в школе. У нее даже сочинения Аленины сохранились. Мы их как раз на днях читали, даже всплакнули обе. Вот у нее можно и остановиться.

   — У меня, в общем, должна быть гостиница, — начал было Турецкий.

   — Да она с вас ни копейки не возьмет! Наоборот, как узнает, что вы из-за Алены приехали, за счастье посчитает вам о ней рассказать. Она же ею так гордилась, когда та еще совсем девочкой была. И Алена ей поздравительные открытки присылала — и в Новый год, и к Восьмому марта. И даже письма иногда. У тети все хранится, в отдельном ящике — от заслуженных учеников.

   — Уговорили! — рассмеялся Турецкий, а сам подумал, что стоило ему уехать на автобусе, не вступившись за эту подмосковную врачиху, он бы об учительнице и не догадался. И где тут случай, а где закономерность — никто не разберется.

   Малая Караимская улица в самом деле оказалась неподалеку от вокзала. Вся она, насколько видел глаз, состояла из невысоких домиков. Дома и ограды вокруг них были сложены из ракушечника, оштукатурены и когда-то побелены. При каждом домике небольшой сад с огородом, дворики увиты виноградом.

   — Вот мы и пришли, — сказала Алла Петровна, доставая из сумочки ключ и открывая внутренний замок крепкой деревянной двери, вмурованной в каменную ограду. — И тетя моя как раз в саду. Тетя Тома! Я вам постояльца привела! крикнула она звонко и весело.

   Седая старушечка оторвалась от лейки и, неся на весу руки, перепачканные в земле, улыбаясь пошла к ним навстречу.

   — Тетя Тома, это мой спаситель, следователь по особо важным делам из Москвы, Александр Борисович.

   — Тамара Игоревна, — по-прежнему улыбаясь, представилась старушечка.— Извините, руки не подаю, в земле. Отчего же это тебя надо было спасать? — обратилась она к племяннице.

   — От наперсточников. Они у меня чуть все не выманили — и кольцо, и серьги, и деньги. Если бы не Александр Борисович...

   — И задал бы тебе твой Валера, если бы к нему вернулась без обручального кольца! Так вы у нас комнату хотите снять? — спросила тетя у Турецкого.

   — Тетя, Александр Борисович приехал из-за Алены. Он расследует ее дело.

   — Из-за Алены! — и старушка сразу переменилась в лице.

   Без слов было понятно, как сильно потрясла ее гибель Ветлугиной.

— Вам что-нибудь известно? Убийцу поймали?

   — Ищем, — Турецкий с тяжелым вздохом развел руками. — Затем и приехал.

   — То есть убийцу пока вы не нашли, но предполагаете, что он может быть из Феодосии?