Джарка Руус - Терри Брукс

— Что он делает? — прошептала она.

Глаза Веки Дарта сверкнули:

— Слушай.

Она прислушалась и тоже услышала это — пронзительный, режущий звук, который, казалось, исходил со вех сторон. Очевидно, что он тревожил огра, который хрюкал от досады, часто поднимая голову в тщетных попытках найти источник этого звука. Звук постепенно нарастал, превращаясь в вой, который пробирал до самых костей, необузданный, резкий, наполненный болью.

Наконец, огр остановился, поворачиваясь то туда, то сюда, черты его лица превратились в какой–то уродливый клубок. Грайанна еще сильнее вжалась в землю. Огр искал то, на чем мог выместить свое раздражение, и она не горела желанием стать его мишенью. Века Дарт тоже лежал без движения, но она увидела в уголках его рта понимающую улыбку. В этой улыбке читалось предвкушение, и ей совершенно это не понравилось.

Вдруг начали появляться маленькие четвероногие существа, вырастая из травы и из–за камней, сначала по одному, потом целыми десятками. Их резкие кошачьи лица и плавные обтекаемые формы не давали возможности ошибиться; она сразу же их узнала, хотя никогда прежде не видела. Фурии. Она читала про них в Хрониках Друидов. Всего раз с момента их заключения, они прорвались из Запрета, вступив в сражение с Алланоном и чуть не убив его. Это были существа безумного и бессмысленного уничтожения, самые худшие из всех тварей, запертых в этом мире. Они нападали стаями, притягиваемые к своим жертвам жаждой крови. В мире Джарка Руус все старались их избегать.

Они уже приблизились к огру, подходя со всех сторон, их было так много, что она сбилась со счета. Огр ждал, его маленькие, поросячьи глазки предвкушали тот урон, который он готовился нанести этим существам. Из–за своей молодости, он не понимал, в какой опасности он оказался.

Когда они напали, вслепую прыгая на огра, он давил их как мух, одинаково орудуя дубинкой и кулаками. Фурии были гораздо меньше, а их тела ничем не защищены, и те, кого он находил, уже не могли спастись. Но их было слишком много, чтобы огр смог с ними справиться, и вскоре они прорвались к его телу, кусая и отрывая куски своими острыми зубами и когтями. Куски плоти и клоки волос разлетались во все стороны, и через несколько мгновений огр с головы до ног уже истекал кровью. Он сражался, потому что это было все, что он знал, убивая фурий, пока позволяли силы, пока мог оставаться на ногах.

Но в конце концов, они повалили его, разрезав связки и сухожилия, разорвав мышцы и плоть, высасывая его кровь, пока силы не покинули огра. Издавая мычащие звуки ярости и отчаяния, он исчез под их неумолимым натиском, покрывшись вздымающейся и извивающейся массой мохнатых тел, упал на землю и испустил дух.

Грайанна, которая в своем собственном мире была свидетельницей множества страшных и жестоких смертей, тем не менее съежилась, глядя на происходящее. Огр ничего для нее не значил, и все равно она была в ужасе от того, что с ним случилось. Она хотела отвернуться, когда огр свалился, задрожав и задыхаясь, но не смогла. Потребовался толчок рукой Веки Дарта, чтобы привести ее в чувство.

— Сюда, — прошептал болотный улк, — пока они заняты.

Они проползли по траве всю вершину этого пригорка, а потом вниз по противоположному склону, пока оказались вне поля зрения фурий. После этого они поднялись на ноги и тронулись в путь, ничего не говоря, сосредоточившись на звуках, которые слышались с другой стороны холма.

Когда они достаточно удалились, чтобы их уже не услышали, даже те кошачьи уши, Века Дарт повернулся к ней:

— Хорошо, что они нашли его, а не нас, — с лукавой улыбкой сказал он.

Она кивнула в знак согласия. Но не чувствовала себя от этого лучше.

* * *

Они снова провели ночь на деревьях, и Грайанна не высказала никаких возражений. Она понимала, какими уязвимыми они были для существ, бродивших по Пашанону под покровом темноты. Многих она даже не видела, но одного наблюдения за фуриями оказалось достаточно, чтобы убедить ее не оставаться на земле. Конечно, деревья давали слабую защиту, считала она, но это все же лучше, чем ничего.

Этой ночью в своих снах она снова видела, как погиб огр, эта сцена повторялась в различных вариациях. Поначалу она была простым зрителем, пассивно наблюдая за его смертью. Потом она была жертвой, чувствуя как зубы и когти тех кошачьих тварей впиваются в нее, а она была абсолютно беспомощной перед их нападением, отчего проснулась в холодном поту. Затем она оказалась участником, одной из фурий, помогая уничтожать это незадачливое создание, движимая жаждой крови и ненавистью, теми чувствами, от которых, как она думала, она избавилась, когда перестала быть Ведьмой Ильзе.

Проснулась она уставшей и в плохом настроении, но держала это все при себе, пока они продолжали свой путь на восток, передвигаясь по равнинам еще один мрачный и гнетущий день. Они шли по берегам того, что в ее мире было Мермидоном. Она не стала спрашивать у Веки Дарта название, довольная, что он не докучал ей, пока носился взад–вперед вокруг нее. В этот день шел дождь, и даже с таким большим плащом, который должен был защитить ее, она вскоре промокла. Они почти не видели обитателей этих земель и никаких признаков фурий, чему она была весьма рада.

В полдень третьего дня они добрались до разлома в Драконьем Пределе, в котором она узнала начало прохода, ведущего к Хейдисхорну и Сланцевой Долине. Эта вьющаяся темная теснина поднималась в скалы и исчезала в тумане.

— Тебе знакомо это место? — спросила она у Веки Дарта. Капли дождя стекли с капюшона ей на лицо и она смахнула их со своих глаз. — Ты бывал здесь раньше?

Он покачал головой:

— Никогда. — Он посмотрел на темную массу скал. — У этого места такой вид, что вряд ли кому–то захочется туда пойти.

— Именно туда я и собираюсь, — сказала она. — Тебе этого делать не нужно. Хочешь подождать меня здесь?

Он быстро замотал головой:

— Лучше я останусь с тобой. На случай, если понадоблюсь тебе.

Они начали подъем, прокладывая свой путь через усыпанные булыжниками предгорья пока не добрались до подножия гор. Тут уже местность стала еще круче и коварнее. Никаких признаков прохода, никаких следов на камнях или на земле. Того пути, который был ей известен в ее собственном мире, не было в Запрете, и она была вынуждена прокладывать его заново. Наверное, прежде никто и никогда здесь не проходил. Века Дарт сопровождал ее с гораздо меньшим энтузиазмом, чем на равнинах, ворча всю дорогу. Она не обращала на него внимание. Идти с ней было его собственным решением. Прокладывать тропу ей тоже не доставляло удовольствия.

Очень скоро они услышали какое–то завывание. Ошибиться в этом звуке было невозможно, низкий стон, который мог оказаться всего лишь ветром или исходить от чего–то живого и страдающего от боли. Постепенно он нарастал, со временем исчезая, но через пару секунд снова возвращался. Она попробовала игнорировать его, но обнаружила, что сделать это невозможно. Изменения высоты и тембра заставляли зубы скрежетать. Звук отражался от скал прохода, проникая во все щели и трещины и вновь выходя из них. Века Дарт зашипел от раздражения и страха, закрывая уши руками. Когда она на него оглянулась, его зубы были обнажены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});