На краю пропасти. Экзистенциальный риск и будущее человечества - Тоби Орд

вакцины, антибиотики и анестетики. Люди сегодня реже, чем когда-либо в истории цивилизации, живут в рабстве и нищете, страдают от голода, подвергаются пыткам, получают увечья и становятся жертвами убийств. Мы более свободны в выборе возлюбленных, убеждений, лидеров и жизненного пути. Многим из наших детей открыты возможности, поразившие бы наших предков, – возможности учиться, играть и экспериментировать, путешествовать, читать величайшие романы, стихи и философские трактаты; слушать музыку, любоваться видами и ощущать вкусы, разнообразия которых хватит на целую жизнь; а еще познавать о космосе такие истины, которые не были известны даже самым образованным из наших предков.

И все же человеческая жизнь, при всех ее радостях, может стать гораздо лучше, чем сегодня. Мы сильно преуспели в борьбе с насилием и болезнями, но нам есть куда расти, ведь многие жизни по-прежнему ломаются и обрываются слишком рано. Благодаря разработке анестетиков и обезболивающих мы стали значительно меньше страдать от сильной физической боли, но ненужных мучений в нашей жизни все равно немало. Мы прошли большой путь, спасая людей от абсолютной нищеты, но десятая доля населения по-прежнему влачит жалкое существование. И мы еще очень далеки от избавления от относительной бедности, тяжелой депрессии, расизма и сексизма.

Многие из самых страшных проявлений несправедливости по отношению к другим людям остались в прошлом. Хотя порой бывает сложно сказать, улучшается или ухудшается ситуация от года к году, в масштабе столетий становится очевидно, что преследований и нетерпимости становится все меньше, а личных свобод и политического равенства – все больше. И все же даже в самых прогрессивных странах мы пока далеки от идеала, а некоторые регионы и вовсе только начинают свой путь.

Кроме того, миллиарды животных становятся жертвами несправедливого обращения в современной мясной промышленности, а также в природе. Нас лишь недавно стала заботить судьба животных и окружающей среды, которым наша промышленность в XX веке нанесла серьезный ущерб. И все-таки мы уже чаще замечаем урон, который причиняем, и начали борьбу с этими новыми формами несправедливости.

Мы должны прекратить пагубно воздействовать на мир. И нам это под силу – если, конечно, мы выживем. Сталкиваясь с преследованиями и работая в условиях неопределенности, благороднейшие из наших предков старались построить лучший и более справедливый мир. Если мы поступим так же – и дадим шанс поступить так и своим потомкам, – то расширение знаний, появление новых изобретений, укрепление сотрудничества и рост изобилия позволят нам приблизиться к реализации отчаянной надежды, пронизывающей многие аспекты человеческой жизни: надежды покончить с пороками нашего мира и построить поистине справедливое и гуманное общество.

Но даже такие огромные достижения, возможно, станут лишь этапом на пути к тому, что нас ждет впереди. Полный потенциал нашего процветания и вовсе невообразим.

Вспомните периоды, когда вы были поистине счастливы. Годы, месяцы и дни, когда у вас получалось абсолютно все и вы понимали, насколько богаче и лучше может стать ваша жизнь. У меня последним таким периодом стали две недели после рождения моего ребенка: я делился радостью с друзьями, шел по новому пути вместе с женой, по-новому узнавал своих родителей и гордился тем, что стал отцом.

Вспомните лучшие моменты своей жизни. Отдельные мгновения, когда вы чувствуете себя особенно хорошо, когда вас переполняет восторг, любовь или чувство прекрасного. На текущем этапе моей жизни это в основном моменты общения с моей дочерью. Стоит ей увидеть, как я вхожу в детскую, как у нее загораются глаза, она мчится ко мне сломя голову и крепко-крепко обнимает. Подумайте, во сколько раз такие мгновения лучше обычных переживаний вашего дня. У меня дни проходят совсем неплохо, но я бы обменял сотни, может, даже тысячи обычных моментов на лучшие.

Большинство ярких впечатлений меркнет слишком быстро. Мир успокаивается, мы возвращаемся к рутине, наши воспоминания затуманиваются. Но, достаточно повидав, мы понимаем, что жизнь способна предложить нам нечто гораздо большее и гораздо более яркое, чем стандартный набор. Если человечество выживет, возможно, однажды мы научимся подключаться к источнику этой живительной силы, стряхивать с себя пыль и поселиться среди красот нашего мира. Оставаться на такой высоте может быть непросто. Возможно, нам придется перестроить свою психологию, а заниматься этим нужно осторожно. Но теоретически на нашем пути нет никаких преград, и многое, напротив, подталкивает нас к дальнейшим исследованиям.

Лучшие моменты – это не просто потенциальные счастливые воспоминания. Они также дают представление о тех переживаниях и образе мыслей, которые нам пока недоступны. Подумайте, например, как мало мы знаем о том, каким щегол видит ультрафиолетовое излучение, как летучая мышь или дельфин воспринимают эхолокацию, как лисица или почтовый голубь ощущают магнитное поле Земли. Эти неизведанные впечатления наполняют умы, которые устроены гораздо проще вашего. Какие же впечатления, возможно огромной ценности, могут быть доступны более совершенному разуму? Мыши почти ничего не знают о музыке, искусстве и юморе. В каких сферах мы оказываемся не более сведущи, чем мыши? Каких красот мы просто не замечаем?[618]

Нашим потомкам будет гораздо проще ответить на эти вопросы. По крайней мере, они наверняка смогут развить и расширить человеческие возможности – умение сопереживать, интеллект, память, концентрацию, воображение. Благодаря этому, возможно, появятся совершенно новые формы человеческой культуры и познания: новые игры, танцы, истории, новые взаимодействия мыслей и эмоций, новые формы искусства. У нас будут миллионы – а может, миллиарды и триллионы – лет, чтобы продвинуться гораздо дальше и исследовать самые дальние рубежи того, что вообще можно познать, почувствовать, создать и понять.

В этом отношении возможное качество нашего будущего сопоставимо с его возможными продолжительностью и масштабом. Мы увидели, что человеческая цивилизация опробовала лишь малую долю из того, что возможно во времени и пространстве. В каждом из этих измерений мы можем увеличить масштаб до головокружительного уровня, и тогда нам предстанут едва поддающиеся воображению просторы, которые ждут первооткрывателей и исследователей. Такие масштабы знакомы современной науке. Наши дети очень рано узнают, что житейский опыт знакомит нас лишь с крошечной частью материального мира.

Менее распространена, но ничуть не менее важна идея о том, что пространство возможного опыта и образа жизни, а также уровень процветания, доступный в зависимости от них, может быть не менее огромным и что обычная жизнь дает нам представление лишь о сравнимо ничтожной их части. В этом смысле исследование процветания на текущем этапе истории может быть сродни астрономии до изобретения телескопа: когда видно немногое, легко подумать, что Вселенная невелика и ориентирована на человечество. И все же было бы странно, если бы этот единственный вид приматов, который