Античная мифология. Энциклопедия - Кирилл Королев

В разных частях эллинского мира было много таких святилищ, в которых давались верующим прорицания от имени божества, которому было посвящено святилище, его жрецами или, по крайней мере, при их содействии. Такие святилища назывались μαντεία или χρηστηρια, а получавшиеся в них вопрошающими ответы — μαντεία или χρησμοί.

Для удобнейшего обозрения оракулов ученые делят их на группы по способам, которыми были сообщаемы прорицания: а) оракулы знаков, которые подразделяются на два вида смотря по тому, состояли ли эти знаки в явлениях природы без всякого участия людей или получались при помощи каких-либо искусственных приспособлений (например, жребиев); б) оракулы экстаза или вдохновения, где ответы были сообщаемы устами вдохновенного богом пророка; в) такие оракулы, в которых божество сообщало свои откровения во сне или в различных видениях, являвшихся в святилище; наконец, г) такие, в которых были вопрошаемы не божества, а души усопших, нарочно для этого вызываемые. В некоторых местностях, впрочем, встречаются рядом различные виды предсказаний.

Оракулов было очень много в Элладе, но известность их была далеко не одинакова, так что о многих мы ничего не знаем, кроме имени, и не можем определить, к какому виду они принадлежали. Мы ограничимся обозрением только наиболее известных оракулов.

Оракулы знаков

Знаменитейшим и древнейшим из оракулов этого вида был Додонский, находившийся в эпирском городе Додона, в области, которой в исторические времена владели молоссы. Здесь находился храм Зевса, еще в «Илиаде» называемого «Пеласгическим»; это название, очевидно, указывает на глубокую древность прорицалища, открытие которого приписывали Девкалиону. Окрестности Додоны в гомеровские времена были населены селлами, которые называются в «Илиаде» «пророками, не моющими ног и спящими на земле»; отсюда видно, что эти селлы заведовали оракулом и вели суровую, отшельническую жизнь. В историческое время они, по-видимому, уже не существовали. Способ предсказаний в гомеровские времена был тот же, что и впоследствии: люди «слушали волю Зевса с высоковерхого дуба». Геродот сообщает о Додонском святилище интересное свидетельство, в котором происхождение его поставлено в связь с Египтом. Он говорит, что по словам египетских жрецов две жрицы были увезены финикиянами и проданы — одна в Ливию, другая в Грецию; они первые основали-де прорицалища в этих странах. По словам же додонских жриц и служителей храма, две черных голубки вылетели из египетских Фив, одна в Ливию, другая в Додону; сев здесь на дуб, прилетевшая голубка сказала человеческим голосом: «Здесь следует быть прорицалищу Зевса, и люди, признавая это за веление свыше, устроили прорицалище». «Я же, — продолжает Геродот, — думаю об этом так: если в самом деле финикияне увезли священных женщин и продали одну в Ливию, другую в Грецию, то мне кажется, что эта последняя была продана в Феспротии, которая есть область Пеласгии, называемой теперь Элладою. Потом, служа там, она основала под дубом святилище Зевса. Естественно, что бывшая служительница храма Зевса в египетских Фивах почтила память его там, куда прибыла, и, когда научилась по-гречески, устроила прорицалище. Додонцы назвали этих женщин голубками, вероятно, потому, что они были варварского происхождения и, как им казалось, говорили по-птичьи. После голубка заговорила по-человечески, когда женщина стала объясняться на понятном для них языке, прежде говорив по-варварски. Иначе как могла бы голубка говорить по-человечески? Черный же цвет голубки показывает, что женщина эта была египтянка». Насколько можно доверять этому сказанию о египетском происхождении Додонского прорицалища, нельзя решить определенно. Очень может быть, что как это сказание, так и другое, по которому в Додоне давали предсказания по полету голубей, обязаны своим происхождением исключительно двоякому смыслу слова πελειοη: оно значит «серый», «седой», и в Додоне обозначало жриц, избиравшихся из пожилых женщин; но, кроме того, слово πελεια или πελειαη обозначает вид голубей серого или сизого цвета: эта-то омонимия, быть может, и послужила основанием для приведенных сказаний.

Руины храма Зевса в Олимпии.

Зевс в Додоне почитался под именем Ναΐοη; рядом с ним пользовалась большим уважением Диона, которую, вероятно, признавали его супругой. Вероятно, существование в Додоне жрецов и жриц находилось в связи с этим двойным культом. По словам Страбона, женщины стали давать прорицания в Додоне именно со времени введения культа Дионы. При Геродоте в Додоне были три жрицы.

В Додоне было несколько способов прорицания. Самый употребительный и древнейший (упоминаемый еще в «Одиссее») — по шелесту листьев священного дуба, росшего близ святилища Зевса. Знамения, которые бог посылал в шелесте листьев, истолковывались жрецами или жрицами, для чего им необходимо было особое вдохновение; это очевидно из того, что додонские пелиады сравнивались с дельфийской пифией и боговдохновенными сивиллами. Этой необходимостью вдохновения для понимания знамений Додонское прорицалище существенно отличалось от других оракулов знаков. Для того чтобы вызвать вдохновение, без сомнения, употребляемы были разные подготовительные священные обряды (вроде омовений, курений, жертвоприношений и т. п.), но о них не сохранилось определенных известий.

Комментатор Вергилия Сервий упоминает о гадании по журчанию воды источника, протекавшего у корня священного дуба. Вероятно, это был тот самый источник, вода которого, по словам Плиния, имела чудесное свойство зажигать погруженные в нее погасшие факелы, хотя горящие факелы при погружении в нее гасли, как в обыкновенной воде. Очень может быть, что жрицы пили эту воду для возбуждения вдохновения перед гаданием, как в Дельфах пифия — воду Кассотидского источника.

Далее мы имеем достоверное свидетельство о гадании в Додоне по жребиям. Именно Цицерон рассказывает, что когда спартанские послы перед сражением при Левктрах явились сюда вопросить о победе и поставили сосуд, в котором были жребии, любимая обезьяна молосского царя перемешала и разметала жребии и все, что было приготовлено для гадания. После этого жрица сказала, что лакедемонянам следует думать не о победе, а о спасении. Стало быть, гадание производилось так, что вопрошающий, положив жребии в сосуд, ставил его на определенное место, вероятно, на жертвенник. Кто вынимал жребии — вопрошающий или жрец, остается неизвестным, но значение вынутого жребия объясняла, по-видимому, жрица.

Еще неоднократно упоминается «додонская медь». Это был пожертвованный керкирцами медный таз, поставленный на столбе, подле которого на другом столбе стояла медная же статуя мальчика, державшего в руке бич из трех медных цепочек с игральными костями на концах. Эти кости касались таза и, ударяясь об него при малейшем ветерке, производили протяжные звуки. Первоначально этот дар керкирцев служил только для украшения и выражение «додонский таз» или «додонская медь», «додонский бич» употреблялось в виде поговорки для обозначения болтливого, никогда не умолкающего человека; но в более поздние времена, быть может, производились гадания и по звукам, производимым ударами бича о таз.

При раскопках, произведенных в Додоне Карапаном, найдено было довольно много свинцовых табличек, на которых были написаны обращенные к оракулу вопросы.

Додонский оракул пользовался меньшей известностью и уважением, чем Дельфийский, но все-таки к нему нередко обращались не только соседи, но и более отдаленные государства (Спарта, Афины, Фивы и др.) или частные лица и даже иностранцы (Крез, по Геродоту). Этолийцы нанесли Додоне решительный удар своим набегом в 219 г.; во времена Страбона Додонское прорицалище было в полном упадке, но все-таки продолжало существовать даже при императоре Юлиане, который обращался за советом в Додону и Дельфы перед походом в Персию в 361 г., и окончательно исчезло, вероятно, только при Феодосии.

Почти одинаковой с Додонским оракулом известностью пользовался оракул Зевса-Аммона, находившийся в Ливии, в оазисе Сива, недалеко от г. Кирена. Собственно говоря, это не был греческий оракул, но его нельзя обойти молчанием, так как он имел огромное значение и для Греции, как это видно, между прочим, из того, что Дельфы, Додона и Аммон нередко ставятся рядом. Греки рано отождествили Аммона со своим Зевсом и, если верить Геродоту, слава его оракула уже в VI в. была так велика, что к нему обращался, в числе прочих греческих оракулов, лидийский царь Крез; но особенно прославился он после похода Александра Македонского. Способ гадания состоял в том, что жрецы в торжественной процессии носили на плечах кумир божества и особый жрец по колебанию и движениям кумира узнавал волю божества и сообщал ее вопрошающим.