Буря и ярость (ЛП) - Арментроут Дженнифер

Я скучала по Мише так сильно, что это была физическая боль, и я удивлялась, как Зейн мог быть так далеко от своего клана. Я резко повернулась к нему.

— Можно тебя кое о чём спросить?

— Знаешь, я бы подумал, что с тобой что-то не так, если бы у тебя не было ко мне вопроса, — ответил он.

Я фыркнула.

— Ну, ты всегда можешь сказать, если я перегнула палку.

— Верно, — он расправил крылья за спиной, почти закрыв луну. — И в чём заключается твой вопрос?

— Как часто ты видишь свой клан?

На мгновение воцарилась тишина.

— Зачем тебе это?

— Просто любопытно.

— Странная тема для любопытства.

— Ну, так? Просто ответь на вопрос.

— Я часто навещаю их.

Я придвинулась ближе к нему.

— Судя по тому, как вели себя Даника и Жасмин, прошло уже несколько недель, если не больше.

— Ну, я давно их не видел, и иногда связываюсь с Николаем или Дезом по телефону или здесь, в городе.

— Так сколько времени прошло с тех пор, как ты был дома? — спросила я, и крылья Зейна откинулись назад, прижимаясь к нему. Я скрестила руки на груди. — Что? Это твой дом, Зейн.

— Что-то не похоже. Только не после того, как мой отец ушёл и… — он оборвал себя на полуслове и, развернувшись, направился к выступу. — Я уже давно туда не ездил.

— Разве ты… Разве ты не скучаешь по ним? — спросила я. — Я имею в виду, что я не так давно уехала из общины, а я уже скучаю по всем так сильно, что это больно.

— Это не одно и то же, — он запрыгнул на карниз и уселся там, глядя на город внизу. — Мой клан всё ещё здесь, в этом городе, и я могу навещать их, когда захочу.

— Да, можешь, — сказала я, сжимая руки в кулаки. — Должно быть, приятно иметь такую привилегию.

Он повернул голову в сторону, и несколько долгих минут прошли в молчании.

— Ты не понимаешь. Возвращаясь туда… все мои мысли об отце, и как я не смог спасти его, и как не смог уберечь… уберечь Лейлу от боли. Это место хранило хорошие воспоминания. Великолепные, но сейчас… всё не так.

Я уставилась на его фигуру.

— Я знаю, каково это, Зейн, или ты забыл?

Зейн выругался.

— Нет, не забыл, извини…

— Не извиняйся. Просто… просто послушай меня, — сказала я. — Ты сказал мне, что я не виновата в смерти моей матери, и не хочу показаться высокомерной лохушкой, но я сильнее тебя. Я могла бы покончить с жизнью Райкера в мгновение ока, но я этого не сделала. Ты не мог спасти своего отца…

— Это не одно и то же.

— Неужели?

Зейн плавно поднялся и повернулся.

— Я отвлёкся на личное дерьмо, Тринити. Моя голова была вне игры. Если бы я не отвлекся, я мог бы остановить атаку.

Я не знала, правда это или нет, но у меня было ощущение, что всё не так просто.

— Значит, ты просто хандрил и ничего не делал, когда он умер?

— Нет. Я сражался с призраком.

Я вскинул руки вверх.

— Слушай, может, ты и отвлёкся, но это не значит, что ты ничего не делал. Его смерть не была твоей виной, и я понятия не имею, что случилось с Лейлой, но уверена, что и это не было на твоей совести.

— О, это была полностью моя вина, — он присел на крыше. — Я чуть не убил её, но дело не только в этом. Это ещё не всё, — он вздохнул, оглядываясь через плечо на улицу. — Я скучаю по ним. Да, это так. Мне просто нужно личное пространство. Вот почему я съехал. Вот почему я не стал управлять кланом.

— Потому что ты чувствуешь, что подвёл своего отца?

— Потому что я не уверен, смогу ли я… смогу ли я это сделать, — Он возник передо мной, расправив крылья. — Я не знаю, смогу ли я возглавить клан, когда больше не верю в правильность того, что они делают.

Мои глаза распахнулись от этого признания.

— Все эти убийства демонов без разбора?

Он кивнул.

— Если нам говорят, что что-то правильно, это ещё не значит, что так оно и есть.

Я не знала, что на это ответить. Тот факт, что Зейн ставил под сомнение то, что все демоны зло, уже будет считаться достаточно плохим, но это было тем, что, на мой взгляд, Альфы будут очень, очень недовольны услышать.

Как и мой отец.

Но после встречи с Ротом, Лейлой и, да, даже Кайманом, я подумала, что в словах Зейна был смысл. Они помогали мне, в то время как мой собственный клан изначально хотел, чтобы я просто… двигалась дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это замечательно, — сказала я, наконец.

— Что?

— Ты, — сказала я, кивнув. — Замечательно, что ты позволяешь себе видеть то, что, вероятно, видят менее одного процента Стражей.

Он склонил голову набок.

— А что думают Истиннорождённые?

Я пожала плечами.

— Я думаю… Я думаю, что мне многое предстоит узнать, ну, точнее всё.

— Да.

— Но…

— Я закончил этот разговор, — сказал он, и я открыла рот. — Серьёзно.

Я захлопнула рот и кивнула. Я была удивлена, что он поделился тем, что у него было на уме. Я чувствовала себя так, словно взобралась на крепостную стену. Когда тёплый ветерок поднял тонкие пряди волос у меня на затылке, я подумала о том дне, когда к нам прибыли Зейн и его клан.

— Я лазила по домам, когда Миша поднимался на крышу одного из них, чтобы отдохнуть. Вот где я была, когда увидела ваш приезд… я была на крыше Большого зала. Не знаю, говорила я тебе это или нет? Во всяком случае, Миша ненавидел это, он всегда боялся, что кто-нибудь увидит меня или я поскользнусь и упаду, — сказала я, подходя к карнизу. — Но мне это нравилось… быть так высоко и так близко к звёздам. Я не умею летать, так что это… Это самое близкое, что я могу получить.

Зейн выругался себе под нос, когда я запрыгнула на выступ, и он быстро приземлился рядом со мной. Он склонил своё большое тело, чтобы поймать меня на случай, если я потеряю равновесие.

Я ухмыльнулась, развернулась на выступе и пошла прочь от него. Периферия была ничем иным как тенями для меня, и моё зрение ночью, по сути, было полным дерьмом, но моё равновесие было зачётным. Я видела, где впереди заканчивается здание. Когда я была в переулке раньше, расстояние между зданиями казалось около двадцати футов.

Зейн держался прямо позади меня.

— Что за увлечение звёздами?

Прикусив нижнюю губу, я оглянулась на него и подняла глаза к небу.

— Ты видишь звёзды? Прямо сейчас?

Он не сразу ответил, и я подумала, что этому причина сам вопрос. Он явно его не ожидал.

— Да. А что?

— Потому что у Бога испорченное чувство юмора?

Я тяжело выдохнула, собираясь заговорить о том, о чём говорила ещё меньше, чем о смерти матери. Я не хотела, но я заставила Зейна немного открыться, так что, возможно… Настала моя очередь.

— Мой отец — ангел. Он — Архангел, Зейн. Настолько могущественный и такой… пугающий для большинства людей, что я даже не люблю произносить его имя. Его кровь течет во мне… его ДНК… как и кровь моей матери и её семьи. Оказывается, у них не самая лучшая генетика, и некоторые из этих нарушений в генетике вышли из-за смешения.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня есть то, что называется пигментный ретинит, и нет, не проси меня произносить это по буквам. Я, наверное, даже не произношу это название правильно. Это… дегенеративное заболевание глаз, которое обычно заканчивается частичной или полной слепотой, — объяснила я мало-мальски фактично. — Это обычно наследственное, но иногда он может просто развиваться у людей. У моей прабабушки он был, а потом пару поколений он спал, и я оказалась счастливым победителем дерьмового зрения. У меня слабое боковое зрение. Например, если я буду смотреть вперёд, то даже не увижу тебя. Ты всего лишь сгусток теней. Это всё равно, что надеть лошадиные шоры, — сказала я, поднимая руки к вискам. — И моё восприятие глубины довольно ужасно.

— Подожди. Вот почему я видел, как ты вздрагиваешь, когда что-то приближается к твоему лицу?

Я кивнула.

— Да, если что-то приближается ко мне сбоку, я часто не вижу этого, пока оно не оказывается прямо здесь, в центре моего зрения. Мои глаза плохо адаптируются при переходе от света к темноте, и очень яркий свет так же плох, как и очень тёмные области. Есть… крошечные чёрные точки в моём зрении, вроде как плавающие, и их легко игнорировать в этот момент, но у меня уже развивается катаракта. Это побочный эффект стероидных глазных капель, которые я должна была принимать, когда была помладше, — я пожала плечами и снова зашагала вдоль края. — Вот почему луна на самом деле выглядит как две луны, перекрывающие друг друга, пока я не закрою правый глаз.