Царство Страха - Керри Манискалко

понимала, что некоторым людям просто не суждено быть вместе.

Слезы горели у нее на глазах, но она не пролила их. Мать внимательно наблюдала за ней, на бессмертном лице читалось неодобрение.

– Его первая и единственная любовь – это он сам. Такова природа его греха. Ты правильно поступила, что ушла, Лючия. Со временем ты не только поверишь в это, но и поймешь, что это правда.

– Ну разумеется.

Мать говорила так, словно это не Лючия решила уйти. Было невероятно болезненно, но она справилась. В то время как Гордыня открыто ухаживал за Николеттой из Дома Мести на сегодняшнем пиру, Лючия притворилась, что у нее болит голова, и осталась в Доме Гордыни. Как только ее муж, наконец, уступил ее требованиям и ушел, она схватила чемодан, который упаковала ранее, и помчалась к порталу.

Мать жила на Изменчивых островах, поэтому не успела Лючия одуматься, как уже представила себе дом своей матери – очаровательный коттедж с соломенной крышей, стоящий высоко на утесе в местной версии Ирландии, – и вошла в портал.

Теперь, сидя за маленьким столиком и потягивая травяной чай, она почти сожалела о своем назначении. В глубине души Лючия задавалась вопросом, не затуманивает ли ее собственная гордость способность рассуждать здраво.

Возможно, ей стоило набраться смелости и рассказать мужу о каждом страхе или переживании. Это сомнение длилось недолго, потому что она наконец-то собралась с силами, чтобы попросить о том, зачем пришла сюда. Остается надеяться, что мать согласится на что угодно, лишь бы она не возвращалась в Семь Кругов.

– Я хочу забыть. – Лючия выдержала взгляд матери. – Знаю, что у тебя есть заклинание Старухи. Мне оно нужно. И я хочу, чтобы меня оставили в покое, пока я не буду готова вернуться. Если такой момент вообще когда-либо наступит.

Мать, к ее чести, и глазом не моргнула.

– Куда хочешь отправиться?

Лючия вздохнула, радуясь, что обошлось без ругани и споров. Она много думала о том, куда бы она хотела попасть, где ее сердце могло бы исцелиться и где она могла бы жить своей желанной жизнью.

– На Сицилию.

Лицо матери приняло расчетливое выражение. Лючия знала: мать что-то задумала, но ей было все равно. Пусть развлекается как хочет, если Лючия сможет получить желаемое. Мать встала и достала из потайной панели в стене небольшую сумку. Она положила ее перед Лючией и постучала по пряжке.

– Содержимое поможет тебе забыть. Не только душевные муки, но и все, что ты хочешь оставить позади.

– И это просто так оказалось под рукой?

– Я готовилась к этому дню с того момента, как ты впервые увидела этого демона и он вонзил свои когти в твое драгоценное сердце.

Понимая, что разговор ничего не изменит, Лючия расстегнула кожаный ремешок и открыла сумку, осматривая странный набор предметов. Грубый, редкий кусок голубого кварца из Южного полушария. Свернутый пергамент с заклинанием на забвение. И кинжал, который Лючия сразу узнала.

Это был легендарный предмет, заколдованный ее матерью, который мог убить любое существо, даже принца Ада. По слухам, кинжал был способен снять проклятие, но Лючия знала, что у клинка есть секрет. И кроме нее только ее мать знала об этом. Секрет, который при правильном применении мог либо активировать кинжал, либо уничтожить его навсегда.

– Клинок Разрушения? Зачем он мне?

– Что за глупости, дитя. – Мать цокнула. – Для защиты. Ты же не думаешь, что его гордость позволит ему сидеть сложа руки, пока жена дурит его? Думаешь, он не будет мстить?

– Он никогда не причинит мне вреда и не пожелает мне зла. – Лючия в ужасе уставилась на мать. – Ты и правда настолько невысокого мнения о нем, даже после стольких лет?

– Может, и нет, Лючия, но я сомневаюсь, что он позволит своей жене исчезнуть. Ты ему все объяснила в письме? Он знает, что ты не вернешься?

Лючия закрыла глаза, щеки покраснели от стыда. Она пыталась. Она сидела за своим письменным столом с чернильницей наготове, с пером в руке и не могла подобрать нужных слов. Хоть каких-то слов. Это было трусливо. Даже жестоко. Но вместо того, чтобы сказать что-то не то или написать все свои желания, беспокойства и страхи, чтобы он в конечном итоге отверг ее, она просто ушла.

– Однажды он найдет тебя. – Тон матери был таким же суровым, как и выражение лица. – Он не забудет, в отличие от тебя. И поверь, он сделает все, что в его силах, чтобы вернуть тебя. Его гордость позаботится об этом. Только ты будешь в невыгодном положении, забыв его. Как думаешь, после этого он останется преданным мужем? Ты опозоришь его, открыто уязвишь его легендарное самомнение перед всем его двором. Перед всем царством. И даже не вспомнишь об этом.

Лючия покачала головой. Она знала, о чем умолчала мать: ей не нравилось, что дочь выпьет зелье забвения. Не лучшее тактическое решение, а мать считала, что ведьмы и демоны постоянно находятся в состоянии войны. Но боль в груди Лючии, острая, всепоглощающая скорбь были слишком сильны, чтобы их можно было преодолеть. Она не сможет оставить Гордыню, если будет помнить о нем.

– Я возьму кинжал. Сделай, пожалуйста, так, чтобы я больше никогда не влюбилась в принца Ада.

Взгляд матери стал жестким, как закаленная в Аду сталь в руке Лючии.

– Когда я покончу с демонами, я удостоверюсь, чтобы ни одна ведьма не попалась на их ложь. И они возненавидят нас в ответ, так страстно, что не соизволят снова влюбиться в ведьму. Клянусь своей кровью, дочка. – Она прошептала заклинание призыва, и через несколько мгновений появилась еще одна ведьма. Лючия смутно узнала в ней участницу одного из самых могущественных ковенов. – Мария, у меня есть для тебя задание. Ты живешь в версии Палермо на Изменчивых островах, верно?

Пока мать строила планы с Марией, Лючия читала заклинание. На самом деле это была не более чем смесь для травяного чая. Ничего сложного. Даже если она забудет, зачем это делает, все равно сможет собрать нужные ингредиенты. Когда она отложила заклинание и взяла шероховатый кристалл, перед ней появилась дымящаяся кружка. Она подняла голову и встретилась с добрыми глазами другой ведьмы.

– Выпей. Это поможет облегчить боль, малышка.

Лючия знала, что это первая доза зачарованного чая. Знала, что, как только она поднесет фарфор к своим губам, между ней и Гордыней все действительно будет покончено. Мать молчала, но Лючия почувствовала, как ее внимание переключилось на нее, словно вызов. Лючия взяла чашку и подождала, прежде чем сделать тот судьбоносный первый глоток, который станет для нее одновременно и концом, и новым началом.

– Мне нужно новое имя. Новая семья. Я хочу забыть