Простодушны и доверчивы - Александра Сергеева

распахнутой двери:

— Пошли.

— Куда? — опомнившись, упёрлась Ольга.

— Ко мне, — нахмурился он. — Только не говори, что ты на минутку.

— Я… я не знаю…

— Не мямли, — разгладились его брови, а по губам вновь скользнула улыбка.

Он опять всё понял — растерялась и рассердилась она одновременно. Растерялась от того, что лишь сейчас осознала: примчалась сюда потому, что ждала этого очень-очень. А рассердилась потому, что лишь сейчас осознала: примчалась, как полоумная.

Однако, как говорится, к делу это не относится.

— Я не могу выйти из гаража, если сюда не заходила, — пробубнила она в ухо мужчины, который щекотал губами её шею.

— Камеры наблюдения выключены, — промычал он ей в плечо. — Почему я не могу стянуть с тебя это… этот первобытный наряд?

— Потому что его сейчас не существует, — хмыкнув, чуть расслабилась Ольга. — Между прочим, и меня не существует.

— Очень даже существуешь, — возразил Илья и прикусил ей ухо.

По телу пробежала судорога. Уловив её, Илья крепче сжал долгожданную добычу, вновь попытавшись подтащить её к двери.

— Могут увидеть, — снова упёрлась послушная внучка, давшая слово деду, что не станет совершать глупости.

— Хорошо, — внезапно отстранился Илья.

Обошёл машину и уселся на место водителя:

— Что стоишь? Поехали.

— Куда? — опешила Ольга.

— Куда ты, не знаю, — съязвил он, и дверь гаража поплыла вправо. — А я поехал за своей невестой.

Тут она сообразила, что он задумал, юркнула в джип и прыгнула в межмирье: конспирации никогда не бывает много.

Они сделали круг почёта вокруг коттеджного посёлка. А когда Илья Александрович вернулся домой, рядом с ним сидела высокая блондинка с интересным еле уловимым медным отливом. И на редкость яркими изумрудными глазами. Одетая простенько: в джинсы и белую футболку — ничего примечательного.

— Голодная? — первое, что спросил Илья, когда Ольга, робея, вошла в его не такой уж и большой дом.

Готовясь — честно говоря — к атаке на её целомудрие. Это она о себе возомнила: он потащил её на кухню.

— Страшно голодная, — взяв себя в руки и бросив дуться на собственные идиотские фантазии, призналась Ольга. — Перескоки с того света на этот здорово утомляют.

Он поставил на стол небольшой казан и сощурился на неё, как на провинившуюся:

— Мне режет слух упоминание того света. Вызывает нехорошие ассоциации. Я держал тебя в руках: ты живая и тёплая.

— Я живая и тёплая в этом мире, — возразила Ольга. — И не буду делать вид, что я нормальная. Я ненормальная. Сколько меня не целуй. У тебя это вызывает неприятные ощущения? — с замиранием сердца задала она вопрос, который мучил её уже второй день.

— У меня это вызывает неприятные предчувствия, — нехотя пробурчал он, ставя казан на плиту. — Что однажды ты исчезнешь так же, как появляешься. Только окончательно.

Его спина заметно напряглась, и Ольга прильнула к Илье, обняв его за талию. Привстала на цыпочки, дотянулась губами до уха и пообещала:

— Пока не прогонишь, не исчезну. Честное слово. Я так долго тебя ждала.

Он облегчённо усмехнулся и боднул её затылком:

— Принимаю. А теперь сядь и жди. Будем заправлять твой аппарат для перемещений. Только не объедайся.

— Почему? — послушно отпустила его Ольга и уселась за стол, осматриваясь.

Большая почти целиком белая кухня была почти пустой. Холодильник, печка, посудомойка, кухонный стол с висящим над ним шкафом, и обеденная зона. Всё чёрное матовое и довольно стильное — как она это видела.

— Я тоже тебя долго ждал, — ответил Илья, возясь с посудой.

— Намекаешь? — невольно застеснялась она, не зная, как себя вести.

— Предупреждаю, — поправил её Илья, наконец-то, повернувшись и уколов шутницу острым взглядом. — Не знаю, что я сделаю, если ты снова сбежишь.

Глава 20

Бабе потакать, добра не видать

После такой угрозы, Ольга насторожилась. Взрослый мужчина говорил о серьёзных вещах: о своей судьбе. Которая теперь неразрывно связана… не пойми с кем. И ему очень нелегко смириться с тем, что почти половина её жизни будет от него скрыта.

Что он тут же и подтвердил:

— Не думаю, что смогу привыкнуть отпускать тебя неведомо куда. Где тебя по твоим словам пытаются убить.

У Ольги зашлось от страха сердце. А страх породил сопротивление:

— Ты намекаешь…

— Не намекаю, — резко оборвал её Илья, не дослушав. — Говорю прямо: ты расскажешь, как стала одержимой. Ведь ты родилась обычным человеком. И, если этот процесс необратим, если ты не можешь вернуться к нормальной жизни, значит, я должен стать ненормальным.

— Не хочу этого, — замотала она головой, словно так можно было развеять его решимость.

— Не принимаю, — ожесточился Илья, не желая её слышать. — И не приму такой ответ никогда. Ты пытаешься меня от чего-то оградить? От чего? От ваших смертельных игр за пределами этого мира? Хотя, — зло усмехнулся он, — насколько я понимаю, они уже вышли за эти пределы. Потому что люди, которых я знаю, оказываются не теми, кого я знаю. Кто ещё? Кто вокруг меня? От кого ты пытаешься меня защитить?

— Твоя проницательность страшно неудобна, — от души посетовала Ольга, нехотя признав, что пришла сюда зря. — А этот разговор нельзя отодвинуть на более подходящий момент?

— Девочка, — до боли холодно отчеканил Илья, — я мужчина. И не позволю тебе занять это место.

— Ты мужчина, — легко согласилась она с неоспоримой и нерушимой истиной. — Но с моими врагами тебе не справиться. Они сильней тебя, как море сильней упавшей в него щепки.

— Допускаю, — согласился и он с очевидным. — Тем более я должен быть рядом везде, куда тебя заносит.

— Ты не понимаешь, — досадливо поморщилась Ольга. — И требуешь этого так, словно я раздаю духов всем желающим стать одержимыми.

— Ты расскажешь, как ею стала, — безапелляционно потребовал Илья, взирая на неё с неотвратимостью судьбы.

— Не расскажу, — упёрлась Ольга, — не хочу, чтобы тебе навредили.

— А я, так да, — беззаботно объявили у неё