Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова

Со следующей недели у вас будет новый наставник, одобренный мною лично, — сказал Адальгер с самодовольной ухмылкой.

— Признаться, отъезд генерала стал для меня неожиданностью. Для меня и для брата. Он ведь обещал моим родителям, что будет о нас заботиться, что всегда будет рядом. И вот... его забрали.

По лицу императора скользнула тень, не то недовольства, не то раздражения. Правда, оно тут же исчезло под уже успевшим набить мне оскомину приторным выражением.

— Здесь есть, кому о вас позаботиться, дорогая Лайра. Признаю, я немного поторопился, отправив вас на столь рискованное задание, хотя должен был понять, что ещё рано. Больше я подобной ошибки не совершу. — Неожиданно подавшись ко мне, он взял мою руку в свою и прижался к ней губами, а после прошептал вкрадчиво, не сводя с меня взгляда: — Теперь вы под моей защитой, Лайра. В полнейшей безопасности.

Ощущения от поцелуя были как если бы мне на руку вывалили одну из тоскующих на тарелке устриц: липко, мокро, противно. Не сдержавшись, вырвала руку, выпалила:

— Генерал Эскорн — отличный наставник, опытный учитель! Он...

— Генерал Эскорн не вернётся. И точка!

Мёда в императоре не осталось, только лёд и холод. Казалось, весь зал заледенел от его голоса, и по блюдам на столе, по коврам со стенами поползла, заволакивая всё вокруг, колючая изморозь.

На какое-то время в столовой повисло молчание. Осушив залпом бокал, Адальгер снова его наполнил, до самого края. Наверное, мне стоило умолкнуть и начать ковыряться в тарелке, попробовать наконец-то хотя бы немного джарового паштета или протолкнуть в себя ещё одну устрицу.

Но вместо этого я сказала:

— Не вернётся? Почему вы так уверены? Куда его отправили? Воевать? Или это был лишь предлог и...

Резко поднявшись, Великий подался ко мне и прошипел яростно:

— Хватит!

Если бы словом можно было ударить, у меня бы уже щека наливалась жаром.

— Хватит о нём говорить, — процедил он с такой злостью, почти ненавистью, что я невольно дёрнулась.

Нет, он не меня ненавидел, но его чувства к Вейнанду были очевидны.

Сейчас мне уже точно следовало замолчать, послушно опустить взгляд и раболепно начать давиться устрицами. Из страха, из почтения. Но чем больше он злился, тем меньше во мне оставалось этих чувств. На смену им приходило раздражение.

— Я просто хочу понять, вернётся ли он.

— Точно не в ближайшее время, — с ухмылкой, показавшейся мне омерзительной, ответил Великий.

Сказал одно, а я услышала совсем другое. Никогда! Вейнанд никогда не вернётся. На это всемогущий лев Эргандара точно не рассчитывал.

Выдохнув, он опустился обратно в кресло.

— Вы кажетесь слишком в нём заинтересованной, Лайра. Так может интересовать женщину мужчина, а не кадета судьба наставника.

— Генерал Эскорн не только мой наставник, но и... друг. — Я с честью выдержала пронзительный взгляд императора. По крайней мере, внутри ничего не дрогнуло, маленькой девочке Лайре не захотелось съёжиться под этим взглядом.

— Друг, с которым вы тайком бегаете на свидания и целуетесь в парке?

Проклятье! Всё-таки узнал. Именно поэтому Вейнанда и удостоили «чести» вернуться на войну. Нет генерала — нет и проблемы. Нет искушения для шиари Ноэро.

Снова потянувшись за бокалом, император продолжил, на этот раз с невозмутимостью. Поразительно, как быстро ему удавалось прятать свои настоящие эмоции.

— Если передумали и решили отречься от даров, так для вас есть куда более подходящая партия, чем неотёсанный солдафон.

Хорошо, что я не стала брать с него пример и не потянулась за вином, иначе бы поперхнулась, а скорее, выплюнула бы ему в лицо.

— Что вы имеете в виду?

— То и имею, дорогая Лайра, — елейно протянул император. — Если вам захотелось любви и счастья, они у вас будут!

По коже побежал холод. Липкий, противный, тошнотворный. Не знаю, от чего именно, но меня действительно затошнило. Скорее всего, от самого Великого.

Не сдержавшись, скривилась и проговорила:

— Вы так долго ждали хроновика, а сейчас готовы от него отказаться, чтобы одарить меня счастьем? В лице кого? Вашего родственника герцога Редверса? При всём моём почтении, ваше величество, я за него не пойду!

Не хватало ещё такого счастья.

— А за него выходить замуж я вам и не предлагаю. Вы достойны большего, Лайра. Намного-намного большего, моя дорогая.

От «моей дорогой» стало совсем дурно. Глотнула воздух, стараясь справиться с этими омерзительными ощущениями, и услышала:

— Вы думаете, генерал всё это время носился с вами, потому что влюблён в вас? Не будьте наивным ребёнком, Лайра! Он просто чувствует вину. За то, что в который раз проявив непокорность и ослушавшись приказа, подставил вашего отца, нашего славного фельдмаршала. Да пребудут с ним духи... Ноэро не должен был погибнуть в тот роковой день, на его месте должен был быть Эскорн. Всё, что он к вам испытывает, — это стыд и раскаянье. Признаю, Вейнанд не лишён благородства и готов сделать что угодно, лишь бы хоть как-то загладить перед вами вину. Но любовь... Нет, это чувство ему не знакомо.

Отец погиб, участвуя в военном задании. Получив звание фельдмаршала, он почти всё время стал проводить в полевых шатрах, отправляя в бой, на разведку и штурм солдат и чаровиков, но собой больше не рисковал. Мы были за него спокойны. В той мере, в какой вообще можно быть спокойными, зная, где находится близкий тебе человек. О его гибели узнали лишь спустя месяц, и сказать, что для нас это стало неожиданностью, — это не сказать ничего. Мы были раздавлены, напуганы и поначалу даже отказывались верить. А когда приняли и смирились... ушла и мама. Без папы она совсем ослабла.

Сдалась.

— Ну что же вы молчите, Лайра?! — нетерпеливо воскликнул его величество, словно ждал, что я тут же начну сыпать проклятия в адрес генерала.

— Я вам не верю. — Мои слова прозвучали чуть слышно, но он всё равно услышал.

— Не верите? — Адальгер явно опешил от такого ответа.

Кивнув, так же тихо продолжила:

— Зная отца и генерала, могу предположить, что всё так и было. Один отказался выполнять приказ, другой отправился на задание вместо него. Я так понимаю, генерал оказался прав? На отряд фельдмаршала напали. Их ждали.

— Вы его защищаете?

— Я не знаю всех подробностей той истории, поэтому не стану ни обвинять его, ни выгораживать. Я не верю в другое: в то, что Вейнанд