Гости из космоса (сборник) - Александр Казанцев

Можно порадоваться, что Комитет по метеоритам Академии наук СССР спустя четверть века сделал в подвалах Академии открытие и произвел химический анализ старых проб таежной почвы, но одновременно надо признать, что поспешное объявление о разгадке тайн тунгусской катастрофы несколько преждевременно.

В самом деле, если метеоритчики вынуждены будут согласиться с тем, что метеорит никогда не падал на землю и по какой-то причине превратился в пыль, то уместно задать вопрос: почему он превратился в пыль? Чем вызван взрыв в тайге, если удара небесного тела о землю не было и энергия движения метеорита не перешла в тепловую? И откуда же в случае распыления метеорита взялась колоссальная энергия, повалившая в тайге деревья на сотнях квадратных километров? На все эти естественные вопросы ответа у метеоритчиков, упрямо цеплявшихся за метеоритную версию тунгусской катастрофы, нет, да и быть не может.

Кстати, нахождение в образцах почвы из тунгусской тайги металлической пыли вовсе не доказывает, что это непременно остатки метеорита. Ведь характерная для метеоритов структура железа не обнаружена. Скорее всего мы имеет дело с остатками корпуса межпланетной ракеты, уничтоженной взрывом. Химический состав этих остатков самый подходящий.

Как видим, отмахнуться от объяснения тунгусской катастрофы атомным взрывом очень трудно. Ссылки на почетные ученые звания с одновременным пренебрежением общеизвестного факта — чудовищного по силе взрыва в тунгусской тайге — никак не убеждают пытливого человека. И этот пытливый человек, конечно, хочет, чтобы ученые действительно объяснили загадку Тунгусского метеорита.

Как можно решить загадку Тунгусского метеорита

Посылка научной экспедиции в тунгусскую тайгу представит несомненный интерес. Приходится удивляться, почему Академия наук, ее Комитет по метеоритам не рисковал до сих пор послать такую экспедицию, которая могла бы внести вклад если не в метеоритную науку, то в наше материалистическое мировоззрение. Очень хорошо, что экспедиция все-таки состоится. Пожелаем, ей удачи!

Решить вопрос, произошел ли в тунгусской тайге атомный взрыв, можно. Для этого понадобится исследовать местность, где произошла катастрофа, исследовать ее на радиоактивность.

Для обычных местностей Земли существует определенная норма радиоактивности. При помощи специальных приборов, счетчиков Гейгера, в любом месте можно обнаружить совершенно определенное количество распадов атомов.

Если в районе катастрофы в момент взрыва действительно произошло мощное радиоактивное излучение (атомный взрыв), то поток нейтронов (элементарных частиц, выброшенных при распаде атомов), пройдя через древесину поваленных деревьев и почву, неизбежно вызвал бы некоторые изменения. Должны были появиться так называемые «меченые атомы» с более тяжелыми ядрами, в которых застряли некоторые из пролетевших нейтронов. Эти меченые атомы представляют собой более тяжелые изотопы (разновидности) обычно встречающихся на Земле элементов. Так, например, обычный азот мог превратиться в тяжелый углерод, медленно распадающийся сам собой. Так же распадаются и другие тяжелые изотопы. Это самопроизвольное разрушение можно обнаружить при помощи тех же счетчиков распада атомов.

Если удается установить, что в районе тунгусской тайги повышенное количество распадов атомов в секунду превышает норму, характер тунгусской катастрофы будет ясен. Более того, можно установить также и центр катастрофы и в случае совпадения его с мертвым лесом окончательно восстановить всю картину гибели марсианского корабля.

Марсианин

В кают-компании «Георгия Седова» поселился дух «марсианской катастрофы». Никто уже не хотел рассказывать об арктических приключениях, моряки и полярники вспоминали подробности тунгусского взрыва, волновались, спорили… Наш «Северный Декамерон», как сказал капитан, сел на мель…

— Придется уж вам выручать, Александр Петрович, — смеясь обратился он ко мне. — Пусть теперь писатель-фантаст расскажет что-нибудь фантастическое, раз астрономический гость на такой лад всех настроил.

— Да, да! — оживились собравшиеся в кают-компании. — Такое расскажите, чтобы и поверить было нельзя!

— А в межпланетный корабль над тайгой поверили? — пошутил я.

— Американцы говорят: «В бога мы веруем, а остальное наличными», — сказал капитан. — По-моему «наличного» было много.

— Так много, что… и не опровергнешь, — заметил летчик, огромный, в собачьих унтах и комбинезоне. Он должен был выбрать место для аэродрома на одном из островов и потому плыл на «Георгии Седове».

— Не поверишь… и не опровергнешь, — задумчиво сказал штурман Нетаев.

— Значит, рассказать, чтобы не поверили? — спросил я, уже решившись вклинить в слышанные здесь нехитрые повествования об арктической жизни рассказ о жизни совсем иной, невероятной, невозможной, но…

Меня стали слушать, может быть, чуть недоверчиво, со снисходительной или подбадривающей улыбкой, может быть, с той же самой, с какой перевертывает читатель эту страницу, ожидая вымысла…

Впрочем, рассказ пойдет о сегодняшнем дне, об одной только встрече в скучной комнате, с подтеками на потолке и чернильными пятнами на столах, в центральном аэроклубе СССР имени Чкалова, в Тушине под Москвой.

В тот день я дежурил в аэроклубе. Нет, я не летчик, не удивляйтесь. Дело в том, что несколько лет назад мы, энтузиасты астронавтики, создали секцию астронавтики, общественную организацию, ставящую целью содействовать будущим межпланетным полетам. Еще недавно над нами посмеивались, в шутку называли нас, мечтающих о полете на Луну, «лунатиками». Мы стойко сносили все, пропагандировали любимую свою астронавтику, собирали вокруг себя всех, кого могли заразить верой в космические полеты, создали различные комитеты: астронавигации, реактивной техники, астрономии и биологии космического полета, радиоуправления… Теперь уже над секцией астронавтики никто не смеется, в нее входят многие ученые, прославленные летчики, студенты, инженеры, писатели… входят юноши, девушки, зрелые люди и старцы, искатели, педанты и мечтатели…

Словом, как одному из организаторов секции астронавтики мне привелось в год запуска первых искусственных спутников Земли дежурить в аэроклубе. Я поговорил с двумя девушками и одним юношей, мечтавшими обязательно полететь не куда-нибудь, а на Марс, и читал, оставшись один, полученные письма.

Среди них встречались очень интересные. Юноша писал: «Мне 18 лет, я только что окончил школу, я еще ничего не сделал в жизни, а хочется сделать для науки так много. Я слышал, что в искусственном спутнике Земли хотят послать в Космос собаку. Для науки, конечно, важнее, чтобы полетел человек. Прошу помочь мне предложить свои услуги для экспериментального полета в Космос. Я уверен, что успею передать по радио все свои ощущения… И я увижу со стороны звезд земной шар…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});