Опасность - Джейн Кренц

Себастиан продолжал работать.

— Он и так уже сумасшедший, неужели не заметили?

— Да нет. Просто странный человек.

— Что ж, по крайней мере дом сейчас в нашем распоряжении. Блумфилд не стал откладывать отъезд. Видимо, и в самом деле боится духа Лилиан. — Себастиан почувствовал, как в замке что-то щелкнуло. Он удовлетворенно улыбнулся. — Вот так, моя любовь, откройся. Расслабься, пусти меня внутрь.

Прюденс раздраженно воскликнула:

— Вы хоть понимаете, что говорите замку те же слова, что и мне, когда мы занимаемся любовью?!

— Конечно. У вас и у этого хорошенького, умненького замка много общего. Вы оба бесконечно забавны.

— Себастиан, иногда вы невыносимы!

— Спасибо. Я стараюсь. — Себастиан открыл первый ящик. Тот был битком набит бумагами. — Черт побери! Придется повозиться.

Прюденс подошла поближе, и края ее нового фиолетового плаща коснулись Себастиана.

— Похоже, бумаги Блумфилда находятся в полном беспорядке.

— Чего и следовало ожидать. Вот, возьмите эту пачку. — Себастиан протянул ей ворох бумаг. — А я просмотрю эти. — Он вытащил из ящика три журнала.

— И что я должна искать?

— Не знаю. Интерес будет представлять все, что касается Рингкросса, Оксенхема или Келинга. Кроме того, любое упоминание о крупной сумме денег. А лучше всего и то и другое.

Прюденс с любопытством взглянула на него:

— Не понимаю…

— Все очень просто, моя дорогая. В природе существуют всего несколько мотивов преступлений: месть, жадность и сумасшествие. Мы имеем дело явно не с сумасшедшим.

— Но ведь мы уже решили, что это преступление совершено скорее всего из мести.

— Да, но единственный человек, у которого есть причины для мести, — кроме, конечно, привидения, — это Джереми. Если вы правы и он действительно ничего не знает об убийстве Рингкросса и Оксенхема, тогда мы должны проверить третий возможный мотив.

Стекла очков Прюденс блестели при свете лампы.

— Жадность?

— Вот именно.

— А что, если мы не найдем подтверждения этого мотива?

Себастиан открыл первый журнал:

— Тогда мы должны еще раз проверить такие мотивы, как месть и сумасшествие.

Прюденс прикусила нижнюю губу:

— И что вы будете делать, если обнаружите, что к этим убийствам причастен Джереми?

Себастиан провел пальцем по колонке цифр.

— Я отведу его в сторонку и задам хорошую трепку. Прюденс изумленно заморгала глазами:

— Заявив, что совершать преступления нехорошо?

— Нет. Я скажу, что нельзя оставлять на месте преступления вещественные доказательства. Если Джереми жаждет мести, нужно действовать более умело и не так мелодраматично.

Прюденс радостно улыбнулась:

— Это означает, что вы не хотите, чтобы его арестовали?!

— Я лишь пришел к заключению, что это меня не особенно развлечет.

В третьем часу ночи Себастиан наконец пришел к выводу, что его первоначальные предположения верны. Его охватило знакомое чувство удовлетворения. Чутье подсказывало, что он нашел ключ к разгадке.

— Да, — сказал он. — Скорее всего именно это.

— Что? — Прюденс положила на стол пачку старых бумаг, которые просматривала.

Себастиан улыбнулся, изучая деловое соглашение, обнаруженное на дне ящика стола.

— Это прекрасно объясняет, почему убили Рингкросса и Оксенхема. Объяснило бы и смерть Блумфилда, если бы она произошла.

— Сумасшествие или месть?

— Нет, самое простое из всех трех мотивов. — Себастиан сложил документ. — Жадность.

Глава 18

Десять минут спустя Себастиан забрался следом за Прюденс в карету, задернул шторки, и экипаж покатил. Себастиан зажег фонарь и развернул документ, который обнаружил в столе Блумфилда.

Прюденс, закутанная в плащ, сидела напротив. С трудом дождавшись, пока он закончит читать, она попросила:

— Расскажите все сейчас же, Себастиан. Я сгораю от любопытства.

Он мельком взглянул на нее, недовольный тем, что ему мешают, но, увидев светящиеся любопытством глаза, улыбнулся. Она просто наслаждается этим расследованием, как и он сам. Себастиан вдруг понял, как ему повезло, что он взял в жены именно Прюденс. Никто, кроме его Оригиналки, не смог бы понять, какие чувства обуревают его в этот момент, не говоря уже о том, чтобы их разделить. И она любит его!

— Ну же, Себастиан! Не томите. Он еще раз просмотрел документ:

— Это деловое соглашение, заключенное с целью вложения капиталов в одну кораблестроительную компанию. — Он торжествующе улыбнулся. — Владельцами ее являются Рингкросс, Оксенхем, Блумфилд и Келинг.

Прюденс недоуменно спросила:

— Значит, «принцы целомудрия» были еще и деловыми партнерами?

— Вот именно. Соглашение же было подписано три с половиной года назад. Они продали акции компании и вложили деньги в различные совместные предприятия.

— И какое это имеет отношение к смертям Оксенхема и Рингкросса?

Себастиан еще раз пробежал глазами документ, написанный изящным почерком, выискивая новые подробности.

— Согласно этому договору, в случае смерти одного из партнеров остальные получают его долю. — Он взглянул на Прюденс. — Исходя из этого, если трое из четырех отправятся к праотцам, оставшийся завладеет всей компанией.

Прюденс тут же все поняла и сделала сам собой напрашивающийся вывод:

— Келинг.

— Да. — Себастиан холодно и удовлетворенно улыбнулся. — Сначала я предположил, что это Блумфилд, но потом пришел к выводу, что все-таки Келинг. Блумфилд явно не в состоянии разработать план уничтожения остальных, не говоря уже о том, чтобы привести его в исполнение.

— Так вы считаете, что именно лорд Келинг убил двух своих друзей?

— По-моему, это весьма вероятно. Блумфилд, без сомнения, был бы следующим.

Прюденс задумчиво забарабанила пальцами по сиденью:

— Первые две смерти не вызвали никаких подозрений. Все пришли к выводу, что Рингкросс выпал из окна случайно, а Оксенхем покончил с собой. Убедить всех, что и Блумфилд совершил самоубийство, было бы проще простого. Все и так считали его сумасшедшим. Зачем же делать козлом отпущения Джереми?

— Потому что кому-нибудь могло показаться подозрительным, что трое из четырех человек, владеющих одной компанией, вдруг умирают, — ответил Себастиан. — Особенно когда четвертый приобретает огромное богатство, становясь единственным ее владельцем.

— Значит, Келинг — если он и в самом деле убийца, — решил соблюсти меры предосторожности?

— Логичное предположение. Он защитил себя, переложив всю вину за содеянное на другого. Необходимо было только подстроить все так, чтобы убедить всех, что у этого человека был повод для убийства.