Безбилетный пассажир - Георгий Данелия

— Встать! Считаю до трех! Раз! Два!

Все встали.

— В одну шеренгу становись!

Все выстроились.

— Нале-во! Большевистская сволочь, из моего дома к (такой-то) матери шагом марш!

И все оказались на улице.

В этот же день на студии собрали партбюро. Начали с гневных речей, а потом подумали… Жалко дурака! И решили: маузер считать не огнестрельным оружием, а реквизитом (поскольку в нем не было ни пружины, ни бойка), с киностудии князя не увольнять, но категорически запретить ему пить и перевести из консультантов в конюхи (временно).

Не халтурщик

«Донеслась бравая песня, и из-за поворота вышел старый русский солдат в обтрепанном мундире. Рядом с ним гордо гарцевал маленький лохматый пес…»

(фрагмент из сценария).

Нужна собака на роль пса. Вызвали дрессировщика. Приехал серьезный мужчина в очках, похожий на научного работника. Достал бумагу, ручку и начал задавать вопросы.

— Собака породистая или дворняга?

— Наверно, дворняга, — сказал я.

— Стопроцентная дворняга или метис?

— Стопроцентная.

— Грузинская или турецкая?

— А бог ее знает. Русская, наверное.

— Давно в Грузии живет?

— Не думаю… Солдат — кочевник, то в Крыму, то в Болгарии…

— Команды даем на русском или на болгарском?

— На русском.

— Сангвиник или флегматик?

— Кто?

— Пес.

— Флегматик.

— Городская или деревенская?

— Деревенская.

Все тщательно записав, дрессировщик попросил, чтобы ему на два дня выделили машину:

— Поезжу по деревням, поищу собаку.

— Зачем по деревням? А в Тбилиси, что, собак нет?

— Вы горожанина от крестьянина отличите? — строго спросил дрессировщик.

— Да.

— Вот и собаки деревенские отличаются от городских. А халтурить я не привык.

Выделили ему машину, и он исчез на два дня. На третий появился:

— Мне надо, чтобы вы поехали со мной. Я вам покажу кандидатов.

Времени у меня не было, и я сказал, что доверяю его профессиональному чутью. Главное — чтобы собака бежала за актером.

Но дрессировщик стоял на своем:

— Давайте работать как положено. А если вам нужна халтура, обратитесь к другому дрессировщику.

Пришлось поехать. Я попытался утвердить первого же кандидата, но дрессировщик сказал, что торопиться не надо, лучше посмотреть остальных. Пусть сейчас потратим несколько часов, зато потом все будет качественно. В конце концов утвердили мы на роль небольшую рыжую собачку.

— Как сцены снимать будем? — спросил дрессировщик. — По порядку?

— По порядку.

Дрессировщик попросил снять ему комнату в той деревне, где жила собака. Комнату нашли, и он приступил к работе.

Тут пришла телеграмма от Бондарчука, потом приехал Леонов, — в общем, все планы поменялись, и начали мы снимать со сцены в духане. Привезли на машине дрессировщика с собакой. Тянут деревенскую собачку из машины, а она со страху не идет — ползет. Когда дотащили ее до декорации духана и посадили за стол, она описалась, положила голову на стол и с тоской смотрела на окружающих. Дрессировщик возмущается:

— Вы снимаете не по графику. Сейчас собака подготовлена только к сцене на мосту. Духан мы еще не отрабатывали.

— Ну так отработайте! — закричал Дато Кобахидзе. — Здесь написано: во главе стола, положив голову на тарелку, спал Шарик. Прикажите ему, чтобы спал!

— На это нужно время. А халтурой я не занимаюсь.

— Снимай так, — говорю Вадиму.

Сняли крупно голову собаки на столе.

— Теперь она должна по команде «смирно!», покачиваясь, подняться и замереть! — Дато показал дрессировщику сценарий. — Вы это читали?

— Читал.

— Ну тогда что вы стоите? Делайте что-нибудь!

— Еще раз повторяю: собака к этой сцене не готова.

— Ну, пусть хотя бы голову поднимет, — сказал я.

— Это невозможно! Я в халтуре участия принимать не буду! Не дождетесь! — разозлился дрессировщик и отошел.

— Аферист! — крикнул Дато. И сказал Юсову: — Вадим Иванович, по моей команде включайте камеру.

Он залез на осветительные леса, попросил осветителей, чтобы они держали его за ноги, свесился, крикнул: «Камера!» — и начал громко мяукать.

Собака посмотрела на Дато и жалобно завыла.

— Снято, — сказал Юсов. — Съемка окончена.

Чтобы успеть снять сцены с солдатом в те три дня, на которые смог приехать Леонов, мы работали на износ. В один день сняли проход по улице, подход к дому Бенжамена и духан. И вечером выехали в Гори, чтобы на следующий день с утра снять сцену на мосту. А пока снимали эту сцену, декорации духана должны были срочно переделать в столовую Бенжамена.

В пять утра у моста стали гримировать актеров, ставить камеру, осветительные приборы.

Ко мне подошел этот дрессировщик:

— Георгий Николаевич, давайте решим, что будет делать собака.

— Там написано. Должна бежать рядом с актером, — я насторожился: что еще придумает этот жулик. — Вы же утверждали, что к этой сцене собака готова.

— Да, готова, — сказал дрессировщик. — А вот у меня такое предложение: когда солдат говорит «Эрзерум — это он», Шарик встанет на задние лапы и отдаст Кикабидзе честь.

— И она это сможет сделать? — недоверчиво спросил я.

— Да.

— Сегодня?

— Я же сказал — к этой сцене мы готовы, — пожал плечами дрессировщик. И приказал: — Шарик, честь!

Собака встала на задние лапы и подняла к уху переднюю.

— Здорово, — удивился я.

— Утверждаем?

— К сожалению, это слишком. Не будет простой солдат так дрессировать собаку.

— Почему? Этот пес побывал с ним и в Болгарии, и в Турции. Он же мог там чему-то научиться! Может быть, Шарик с самого начала идет за Леоновым на двух лапах?

— Нет, не надо.

— Ну, тогда пусть, когда Леонов скажет: «Эрзерум — это он», Шарик хотя бы сделает сальто.

— Не надо. Будет перебор.

— Георгий Николаевич, это оправданно. Солдат же в отставке, денег у него нет, вот они с Шариком и подрабатывают выступлениями. Шарик, алле-оп!

Собака сделала сальто.

— Хорошо, большое вам спасибо, но не надо. Пусть собака просто бежит за солдатом.

— Тогда зачем меня пригласили? В духане собака ничего не сыграла и здесь ничего не делает, — расстроился дрессировщик. — Дайте Леонову кусок колбасы в руку, она за ним и побежит. А я вам не нужен!

Он отошел и до конца съемок сидел на другом берегу.

А мы сняли сцену так, как он сказал: дали Леонову кусок колбасы — и собака за ним побежала.

А как только собаку кончили снимать, дрессировщик забрал ее и уехал на маршрутном автобусе. И — вы не поверите! — даже за деньгами на студию не пришел, так обиделся.