Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Рейнольдс Аластер

Затем голос сообщил, что Скади избрана. Она великолепно исполнила порученное задание, опаснейшее и рискованное – тайную экспедицию в глубины Города Бездны, ради добычи технологий, необходимых для постройки подавляющих инерцию машин. Живым оттуда не вернулся никто, кроме Скади.

– Ты отлично справилась! – похвалил голос. – Мы давно приглядывались к тебе, но в этом задании ты проявила себя в полной мере. И потому мы решили предстать перед тобой. Считаем, что ты принадлежишь к тому типу сочленителей, которые лучше других готовы к предстоящей трудной работе. Скади, это не лесть, но констатация истины.

Ради оперативной необходимости детали операции в Городе Бездны были стерты из ее памяти. Но Скади знала: миссия была исключительно рискованной, сложной, и она прошла вопреки планам Узкого совета.

Военные операции сочленителей носили характер отчасти парадоксальный. Солдатам, непосредственно участвующим в боях и дислоцированным в пределах зоны военных действий, не позволялось знать важное, способное изменить ход войны. Однако с оперативниками, проникающими далеко за линию вражеской обороны, дело обстояло по-другому. В качестве таких оперативников использовали опытных, высококвалифицированных сочленителей. Тех, кто мог вынести длительную разлуку с собратьями. Таким образом, пригодных для действий в чужом тылу насчитывались единицы. И собратья смотрели на них с подозрением.

Клавэйн был одним из таких оперативников. Скади – другой.

Когда она возвращалась домой с операции, голос Ночного совета впервые зазвучал в ее разуме. Предупредил: о его существовании она не вправе никому рассказывать.

– Скади, мы ценим нашу секретность, и она будет защищена любой ценой. Служи нам – и окажешь неоценимую заслугу Материнскому Гнезду. Если же предашь, хотя бы непредумышленно, мы заставим тебя молчать. Подобные меры не доставляют нам удовольствия, но не сомневайся, мы держим слово.

– Я первая избранная?

– Нет. Есть и другие. Но ты о них никогда не узнаешь. Такова наша воля.

– Чего вы от меня хотите?

– Пока ничего. Но когда в тебе возникнет потребность, мы дадим знать.

Так и случилось.

Прошли месяцы, затем годы; Скади уже считала голос, пусть и казавшийся в свое время реальным, галлюцинацией. Но однажды, в покое и тишине, голос вернулся и начал давать указания. Поначалу хотел немногого: главным образом не препятствовать тому или сему. Членства в Узком совете Скади удостоилась самостоятельно, без чьей-либо помощи, – по крайней мере, так она полагала. Столь же самостоятельно добилась и членства во Внутреннем святилище.

Часто она размышляла, кто же составляет Ночной совет. Определенно среди тех, на кого Скади обращала внимание в Узком совете и просто в Материнском Гнезде, были и лица, принадлежащие к официально несуществующему органу власти. Но за все время никто не выдал своей причастности к нему. В потоке мыслей – ни единого признака, ни единого указания на то, что эти сочленители могли служить источником либо передатчиком голоса. И Скади старалась не вспоминать о голосе, пока он не напоминал о себе сам. Она подчинялась приказам, не задумываясь об их происхождении. Было приятно сознавать, что она исполняет волю высшей силы.

Взамен неуклонно росло влияние и возможности Скади. К тому времени, когда она присоединилась к сочленителям, был восстановлен «Пролог». Голос приказал ей сделать все необходимое, чтобы возглавить проект, максимально использовать ее открытия и определить направление будущих исследований. Когда она достигла высшего уровня допуска, поняла, насколько важно добытое ею в Городе Бездны. Внутреннее святилище уже предпринимало неуклюжие попытки создать технологию подавления инерции. Но после операции в Городе Бездны все части головоломки легли на места. Жаль, но Скади так и не узнала, что именно произошло с ней во время экспедиции. Возможно, в том была заслуга и других членов Ночного совета – на это намекал голос. А может, дело в самой Скади, проявившей себя умелым, решительным и безжалостным руководителем. Узкий совет стал ее театром действий – и старшие сочленители со смехотворной легкостью поддались ее воле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Голос не унимался. Он привлек внимание к сигналу с Ресургема, к характерному импульсу, означавшему, что «адские» пушки приведены в готовность.

– Скади, Материнское Гнездо нуждается в этом оружии. Ты должна вернуть его.

– Зачем?

В ее разуме возникло жуткое видение: черные машины, бесчисленная грозная стая воронья.

– Скади, среди звезд обитает враг, страшнее которого мы не встречали доселе. Он приближается. Мы должны защититься.

– Откуда вам это известно?

– Мы знаем, поверь.

Она вдруг услышала в тонком, похожем на детский голосе Ночного совета новое, чего не замечала раньше: страх и муку.

– А еще мы очень хорошо знаем, на что он способен. Доверься нам.

Голос стих, будто говоривший осознал, что выдал слишком многое, и смутился.

Но затем он поместил в разум Скади настойчивую, неприятную мысль, прервав раздумья над загадочной эмоциональностью прежде бесстрастного советчика и наставника.

– Скади, когда мы сможем убедиться в его смерти?

– Часов через десять-одиннадцать. Мы прочешем зону поражения, соберем и профильтруем пыль в поисках характерных химических соединений и элементов. И даже если свидетельства будут не вполне убедительными…

Последовал резкий и безапелляционный ответ:

– Нет, Скади. Его смерть должна быть гарантирована! Нельзя допустить, чтобы он добрался до Города Бездны!

– Клянусь, я убила его!

– Скади, ты умна и решительна. Но и Клавэйн тоже. Однажды он тебя переиграл и может переиграть снова.

– Не имеет значения!

– Почему?

– Даже если Клавэйн достигнет Йеллоустона, имеющиеся у него сведения не дадут ощутимой выгоды ни врагу, ни Феррисвильской конвенции. Если захотят, они попытаются заполучить «адское» оружие. Но у нас есть «Пролог» и машины, подавляющие инерцию. Они дают нам решительное преимущество. Каких бы союзников Клавэйн ни нашел, он обречен на поражение.

Голос молчал. На мгновение Скади показалось, что ее оставили в покое.

Она ошибалась.

– Так ты считаешь, что он может быть жив?

– Я… – Скади растерянно запнулась.

– Лучше бы он оказался мертвым. Иначе мы очень разочаруемся в тебе.

Он держал раненого кота. Позвоночник был перебит, задние лапы бессильно свисали. В его пасть был засунут наконечник пластикового шланга, выходящий из резервуара в скафандре. Ноги Клавэйну придавило тоннами камня. Ослепший, обожженный кот страшно мучился. Но расстаться с жизнью ему не давал человек.

Клавэйн пробормотал, скорее обращаясь к себе, чем к животному:

– Нет, приятель, ты будешь жить, хочешь того или нет.

Голос звучал так, будто терлись друг о друга листы наждачной бумаги. Клавэйну страшно хотелось пить. Но в резервуаре осталось совсем не много, и сейчас была очередь кота.

– Пей, гаденыш. Зря, что ли, ты так долго протянул.

– Позволь мне умереть, – прохрипел кот.

– Извини, дружок, но умереть я тебе не дам.

Вдруг он ощутил движение воздуха – впервые за все время, пока лежали вместе с котом под развалинами. Издалека донесся мощный грохот бетона и металла. Подумал: хорошо, если обвалились внутренние перегородки, а ветер вызван соединением воздушных пузырей. Если рухнула наружная стена, желание кота скоро исполнится. Тогда пузырь быстро исчезнет, и дышать придется марсианской атмосферой. По слухам, умирать в таких условиях до крайности неприятно, хотя голографические ролики, состряпанные Коалицией ради поддержания боевого духа, утверждают обратное.

– Клавэйн… спасай себя…

– Пушистый, ты чего?

– Я все равно умру.

Когда кот заговорил впервые, Клавэйн посчитал это галлюцинацией. Страдающие, умирающие в одиночестве люди нередко воображают собеседников. Но запоздало понял: это и правда говорящий кот, биоинженерная игрушка богатого туриста. Когда пауки начали обстрел снарядами из вспененного металлического водорода, к причальной башне был пришвартован гражданский дирижабль. Наверное, котяра сбежал оттуда задолго до обстрела, пробрался на нижние ярусы башни и спрятался. Клавэйн считал модифицированных животных оскорблением Божьего промысла и не сомневался: эта тварь уж точно не принадлежит к числу легально созданных разумных существ. Начальство Коалиции за невральную чистоту пришло бы в ярость, прознав, что ее адепт делился водой с существом, появившимся на свет вопреки природе. Союз ненавидел генетические модификации не меньше, чем мозговые усовершенствования Галианы.