Тайны Истинного мира - Марина Ефиминюк

Ни спорить, ни доказывать, насколько его поездка опасна, сил ни у кого не хватило.

Эдуард вернулся в особняк как раз вовремя. Ему удалось увидеть приезд карателей. Сначала он никак не заинтересовался появлением шавок Владилены, но потом из машины вынесли тело, связанное поблескивающей энергетической сеткой. Мужчина не торопился выходить из укрытия, предпочитая, замерзшим до костей, остаться в темноте сада. Он дождался, когда каратели войдут в дом через черный ход, а потом осторожно скользнул в мрачный холл. Со стены на него с укоризной смотрел пра-пра-прадед. Если верить семейным тайнам, то старик был милым злодеем, по-тихому уморившим три жены. Неприятный, одним словом, тип с кротким и нехорошим взглядом. До Эдуарда донеслись недовольные голоса и звуки возни, видно, жертва все-таки пыталась сопротивляться, не собираясь облегчать жизнь своим тюремщикам. Эдик проследил, как пленника спустили в подвал. Быстро вернувшись в гостиную, он стянул дубленку и наскоро плеснул в стакан из первого попавшего графина. Мужчина упал в кресло, оказавшееся неожиданно до безобразия продавленным, и состроил пресную физиономию, как раз, чтобы Елизавета, застала его расслабленным и скучающим. Она не сразу его заметила, скорее, боковым зрением уловила движение и вздрогнула от ощущения опасности. Девушка развернулась так резко, что коса стеганула ее по лицу.

– Привет, красавица! – Эдуард постарался придать своему голосу бархатистость и сделал большой глоток из стакана.

Жидкость оказалась рижским бальзамом, и именно от подобной дикой смеси из специй, трав и спирта Эдик с юных лет мучился аллергией. Он почувствовал, как в одно мгновение заложило нос, заслезились глаза, горло перехватило, словно от очень острого перца, на языке вспыхнул пожар.

– Эдуард? – Елизавета смотрела на мужчину вопросительно.

На лице того все еще сверкала улыбка, но глаза неожиданно покраснели, как у бешеного быка, готовившегося забодать красную тряпку матадора.

– Хорошо выглядишь. – Эдик громко шмыгнул носом, а потом не выдержал и вытер нос рукавом. Не красиво, право, получилось. Очень неэстетично.

Девушка хмыкнула и намерилась оставить его в гордом одиночестве.

– С Новым годом! – гнусаво промямлил ей в спину Эдуард. Но каратель спокойно вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.

– Черт! – Эдик вскочил с кресла, чувствуя, что горло перекрыло горячим комом. Выбросив на пол цветы, прямо из вазы он выхлебал неприятно попахивающую воду. Отдышавшись, бедолага хлюпнул носом и быстро вышел на кухню, машинально прихватив с собой вазу с остатками воды.

За большим столом сидели ребятки Владилены и поглощали праздничный ужин, оставленный услужливой кухаркой.

– Здорово, парни, – улыбнулся он жующим карателям и отпил из вазы чуть зеленоватой вонючей жидкости.

Те перестали жевать, уставившись на Эдуарда с нездоровым интересом.

Эдик глянул на посудину в своих руках и, кашлянув, поставил ее в раковину.

– Ну, с Новым годом, – промямлил он. Быстро покинув кухню, он выбрался в коридорчик, ведущий к хозяйственным помещениям. Каратели тем временем молча поглощали салаты, через пару секунд один проворчал:

– У младшего совсем крыша от энергетических таблеток съехала.

– Ага, – инфантильно поддакнул второй, подкладывая себе в тарелку селедку «под шубой».

В детстве Эдуарду вдалбливали, что любопытство – смертный грех, от него возникает масса проблем. Но именно оно подталкивало его вниз по лестнице в подвал и заставило открыть дверь, чтобы посмотреть, кого притащили в особняк сестрицыны прихвостни.

В полутемной комнатенке, использовавшейся как прачечная, пахло стиральными порошками и приторным кондиционером для белья. От духоты насморк только усилился, и Эдик снова шумно шмыгнул носом.

С опаской он вошел в чуланчик, включил свет и замер на месте: на него смотрели холодные и злые глаза Марии Комаровой, кулем лежащей на полу.

– Маша? – только и смог он выдавить из себя.

– Руки протянуть не могу, – грубо отозвалась она, – связана, знаешь ли. Даже пальцами не могу пошевелить.

– Не дай бог тебе пошевелить пальцами – весь дом разлетится в щепки, – буркнул он, в душе даже оскорбленный ее тоном. – Ты не рада меня видеть?

– А ты как думаешь? – процедила Маша и неожиданно тяжело вздохнула. – Так давит, что дышать не могу.

В прачечной повисла пауза. Эдик очень хотел сказать нечто остроумное, но юмор в подобной ситуации выглядел бы глупо, а потому он глубокомысленно промолчал. В разговор первая вступила Маша:

– Начнем торговаться?

Эдик насторожился. Признаться, все время, какое они считались якобы друзьями, он неплохо держал марку, но в тот миг почувствовал, что связанная по рукам и ногам девушка гораздо сметливее его, и расчетливее. Ведьма, прямо сказать. Как и его сестрица. Сейчас Эдик окончательно признался себе, что совершил огромную глупость, проглотив перед полуночью горсть таблеток – голова совсем не хотела соображать. Его взгляд лихорадочно ощупывал хрупкую фигурку на полу, пока не остановился на торчащем из кармана куртки золотом шнурке. У мужчины от неожиданности даже кольнуло сердце.

– А что у нас здесь? – Он широко улыбнулся и, ступая тихо, как кот (а может, ему только казалось и, на самом деле, он косолапил, как медведь), подошел к девушке.

Двумя пальцами через соты сети за золотистый шнурок он выудил бархатный кошель. Комарова только тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Гляди-ка, Маша! – Эдик торжествовал. – Оказывается, больше не надо торговаться.

Он возьмет себе только один камень, остальные оставит Владилене. Только один!

Резким движением Эдуард высыпал на ладонь четыре крупных кристалла с правильными гранями, так сильно похожих на бриллианты.

– Какие секреты ты прячешь в своем кармане! – От радостного возбуждения у него тряслись руки. – Что ты скажешь, Комарова? Я заслужил такие же знаки, как на твоей руке?

– Порки ты хорошей заслужил, – буркнула она без сил.

Эдик больше не смотрел на нее, только на волшебные камни и ожидал прилива небывалой силы. Он даже затаил дыхание и прикрыл глаза, а еще, на всякий случай, приоткрыл рот, чтобы не задохнуться от аллергического насморка. Он простоял в подобной позе секунд тридцать, потом сдался – умопомрачительного всплеска энергии не произошло. Мужчина с разочарованием глянул на бесполезные стекляшки в своей руке, для хохмы осмотрел один на свет, заметив внутри крохотный пузырек воздуха.

– Они настоящие? – Для чего-то поинтересовался он у Маши. Та ответом не удостоила и снова устало вздохнула.

– Эдик, спрячь их подальше, – через паузу попросила девушка, – кристаллы – чистая гадость.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});