Сокровища - Джоанна Кингслей

— Пит, ты не знаешь…

— Нет, она знает, Стефан, — перебила его Анна. — Кто лучше Пит может знать, что для нее подходит? Ты? Я? Не думаю. — Потом она поднялась и оставила Пит с ощущением, что ее бросили в самый нужный момент.

Но, похоже, Анна знала, что делала.

— Ну, что ж, слава Богу за Анну, а? — произнес Стив. — Думаю, она права, и я должен это признать. Ты знаешь, из-за маминой болезни мне так долго приходилось одному решать твою судьбу. Поэтому я привык думать, что всегда прав. — Он обнял ее. — Но полагаю, ты лучше знаешь, что делать, Пит. Я молил Бога, чтобы ты не пошла по этому пути, но я на все сто процентов буду поддерживать тебя.

В глазах щипало от счастливых слез.

— Спасибо, папа. Я хочу, чтобы ты гордился мной.

— Ты уже добилась этого, бамбина.

Дружба — замечательная вещь, подумала Пит. Сначала была Джесс. Потом Анна. А теперь Чарли Бэррон. Его большое жилище в типографии стало еще одним раем для Пит. Ей нравился запах типографской краски, въевшийся в кирпичные стены старого здания. Ей нравился черный резиновый промышленный пол, покрытый циновками из сизаля, которые массировали ноги, когда по ним ходишь босиком, и ровный свет, проходящий через матовое стекло крыши, серо-белый днем, янтарно-розовый от уличных фонарей по ночам. Она любила тихую музыку в стиле «блюграсс», которая всегда звучала у Чарли на стерео. Ей даже нравился Ренальдо, нервный кот, живущий у Чарли. Больше всего ей нравилась дружба между мужчиной и женщиной, о существовании которой она и не подозревала.

Когда Пит обнаружила, что обычное содержимое холодильника Чарли состояло из баночки горчицы, бутылки уксуса, трех, наполовину опустошенных банок кошачьей еды, нескольких кусков китайских кушаний, обычно покрытых плесенью, и всей его сэкономленной наличности, она поставила себе целью пополнять его. Пару вечеров в неделю, когда, она знала, что он работал весь день, она появлялась со всем необходимым для телятины в вине или традиционного голландского жаркого.

Она готовила, он работал. За обедом они говорили о чем угодно и обо всем. Позже она сидела и делала наброски ювелирных украшений за чертежным столом Чарли, а он опять склонялся над своим огромным мольбертом.

Время от времени, пока она рисовала, Чарли подходил к ней и заглядывал через плечо, иногда что-то добавляя одним прикосновением карандаша, внося существенную разницу в высвечивание идеи.

Пит понравились ее занятия по рисунку и ювелирному делу в Студенческой художественной лиге. День она проводила с ювелирным молотком в руке, чеканя золото, серебро и медь. Она делала восковые формы для отливок. Она выманивала у деда крошечные осколки бриллиантов, рубинов и других камней, которые он гранил. Она делала набросок за наброском для ювелирных украшений — придавала форму, улучшала, и опять делала попытку за попыткой. Большая часть их оказывалась в мусорной корзине, но папка рисунков, которые стоило хранить, медленно начала расти.

Постепенно Пит овладевала своим ремеслом.

Джозефа переполняла радость, что Пит решила оставить колледж и полностью посвятить себя ювелирному делу. Он хвалил каждый эскиз, приветствовал каждую законченную вещь.

— Итак, — сказала Джесс, когда она шла с Пит по Мэдиссон-авеню к себе домой. — Вы с Чарли друзья?

— Что за глупый вопрос. Ты ведь знаешь, что это так.

— Но я имею в виду друзья, как Анна и твой отец. Помнишь, что она сказала?

— Да, помню, но мы не любовники, нет. — Пит повторила Джесс слово в слово разговор с Анной о том, что друзья — лучшие любовники.

— Почему нет?

Пит тряхнула головой, явный признак смущения.

— Не знаю. До этого никогда не доходило.

Джесс залилась смехом таким ясным, как медный пенс.

— Никогда?

Пит в замешательстве закрыла глаза и рассмеялась.

— Знаешь, у тебя действительно грязные мысли. Я не это имела в виду! Я хотела сказать, что мы… мы просто хорошие друзья.

— И все?

— Джесс!

— Ну, ладно. Но ты мне лучше скажи, когда это произойдет, Пит, или я навсегда перестану быть твоей подругой.

— Ты узнаешь третья.

* * *

— Значит, вы с Чарли стали друзьями? — сказала Анна, когда позже, в тот же день, они подметали ее студию.

— И ты о том же! Я знаю, что ты имеешь в виду, и не думаю, чтоб папа был доволен этим разговором.

Анна взмахнула рукой, словно отбросила беспокойство Стива.

— Отцы никогда не хотят, чтобы их маленькие девочки взрослели. И уж, конечно, они и думать не хотят о своих дочерях в постели с мужчиной. Разве это означает, что их маленькие девочки все равно не оказываются там же? — Она опустила щетку и откинула тяжелые волосы с лица. — А теперь, Пит, послушай меня, потому что это важно. Я не хочу торопить тебя. Когда наступит подходящий момент и будет именно тот мужчина, который тебе нужен, это произойдет и все будет хорошо. Но ты не должна позволить тому, что случилось с твоей матерью или браком твоих родителей, стоять на твоем пути. — Потом дотронулась до ее головы. — Это твоя голова. — Потом коснулась плеча. — А это твое тело. Тебе решать, что хорошо для них.

Пит впитывала ее слова как бальзам.

— Спасибо, Анна. Я так и буду поступать.

— А когда ты решишь, что пора, Пит…

— Да?

— Насладись этим, — улыбнулась Анна.

— Боже мой, — сказала Пит, когда Чарли впустил ее в квартиру. Она обвела глазами картонки на столе. — Не верится, что ты действительно вспомнил о еде.

— Знаешь, я тоже проголодался.

— Я заметила. — Она начала открывать белые коробки с китайской готовой едой. — Что у тебя есть?

— Лапша с соусом, говядина с брокколи, цыпленок с кешью и имбирем, рис.

— Пир! А это что? — Она начала открывать крышку другой коробки.

— Горячий и кислый… — Жидкость хлынула наружу и около четверти дымящегося супа гейзером взметнулось в воздух в сторону Пит, — …суп, — неубедительно закончил он, а потом при виде Пит разразился смехом.

— Прекрати. Прекрати смеяться, — скомандовала она сквозь смех. — Не смешно.

— Нет, — задыхался он. — Смешно. Ты выглядишь, как утонувший китаец.

Суп облил ее клетчатую хлопковую рубашку, прилепил волосы к голове, стекал по джинсам. Какой-то кусок сидел на кончике носа, а росток фасоли вился по щеке.

— Тебе больно? — наконец додумался поинтересоваться Чарли. — Суп горячий.

— Не думаю. Но мне хотелось бы смыть все это.

— Поди прими душ. Скинь одежду, а я брошу ее в стиральную машину. Ты можешь одеть мой банный халат. Он висит на двери в ванной.