Иффен - Алёна Канощенкова

— Отстань противный. — Отмахнулся Фет, вприпрыжку уносясь на задний двор.

— Иф, а ты? — вспомнил о моём присутствии рыцарь.

— После вас помоюсь. — Решила я не смущать друзей.

— Хочешь, иди первая.

— Тогда тебе придётся выгонять оттуда Фета.

— И выгоню.

— Не надо. Я пока погуляю, осмотрюсь.

— Будь осторожна.

— Ага… иди, тебя ждут уже.

Вор и впрямь недовольно вопил что-то. Кажется, эльф не позволил ему запереть дверь до прихода Людвига, чем жутко обидел.

Я усмехнулась.

— Не мучай убогого.

Людвиг улыбнулся в ответ и ушёл наконец… в баню.

— А что ж ты не моешься? — выглянул Итар.

— Жду своей очереди.

— Тогда кисельку налить?

— Давайте. — Широко улыбнулась я.

— Иди в дом, тут прохладнее.

— Да я лучше тут, на крылечке посижу.

— Ну дело твоё. Держи. — Мне выдали внушительную кружку с холодным киселём. — А я пока одежду твоим друзьям отнесу.

— Свою? — я не сдержала ехидный смешок.

— Нет. Гарр-он передал два дня назад. Велел гостей ждать.

— Понятно. — От этой новости мне как-то поплохело. Если он знал, почему позволил придти?

Я дождалась, пока гостеприимный хозяин ни вернулся из бани, и спросила.

— А как вы здесь оказались?

Итар присел рядом, задумчиво погладил бороду.

— Да как многие. По молодости решил рискнуть, к дракону в логово слазить. Сокровищ хотелось, а пуще того славы. Добрался до его пещеры, залез в сокровищницу. Тут меня Гарр-он и сцапал. Я то решил — всё, смерть моя пришла, ну и говорю: «Жри, гад, быстрее». А он в ответ: «Вот ещё, всякую дрянь в рот тянуть». Ну и поговорили. Он предложил тут остаться, в долине. Я побродил, подумал, хотел уж обратно возвращаться, смотрю — девка навстречу идёт. Коса с мою руку, глазищи голубые, сама статная, а улыбка… ну и остался. На Лоне своей женился, дом построил. Вот уже второй десяток вместе отмерили.

— По Империи не скучал?

— А что по ней скучать? Родные у меня уже давно померли — мор всех скосил. В Империи у меня только долги остались, а жизнь — здесь. Так вот получилось.

— Эй, балагур, совсем гостью заболтал. Идите блины есть. — Раздался из дома смеющийся женский голос.

Я улыбнулась, вдыхая упоительный запах цветов… и не менее упоительный — блинов. Желудок радостно шевельнулся, предвкушая подзабытую радость обжорства. Я быстро обломала его.

— Спасибо, я друзей подожду.

— Не бойся, им тоже хватит. — Усмехнулся Итар.

— Конечно, хватит. — Поддержала его жена, выглянувшая на крыльцо. Она полностью соответствовала краткому описанию, данному Итаром. Только фигура, в юности бывшая стройной и гибкой, поплыла, и походка стала тяжелее. А так…. Светлые волосы тёплого золотистого оттенка, уложенные косой вокруг головы, ясные внимательные глаза, открытое лицо… Она была красива и, похоже, счастлива. — Спасибо, Гарр-он заранее предупредил. Я всё сделать успела.

Опять Гарр-он. Похоже, дракона здесь действительно любят. Я вспомнила об отношении к Императору у меня на родине (его физиономия украшала все деревенские пугала и большинство заборов, сопровождаемая соответствующими надписями, отнюдь не блиставшими патриотизмом и уважением к священной персоне правителя), и покачала головой. Представить подобное здесь было невозможно.

— Ну так что? Решилась?

— Решилась.

Итар ушёл, мимоходом поцеловав жену.

Ммм… вкус блинов вернул меня к детским воспоминаниям. С ним были связаны практически все праздники. И предпраздничная суета, веселившая меня куда больше. Потом, правда, по мере взросления подготовка к праздникам стала скорее ещё одним видом работы, а не радостью. А ещё через пару лет я поняла, что матери моих друзей не просто так присматриваются к тому, что и как я делаю. И работу мою хвалят с немного отстранёнными лицами, словно прикидывая, какие навыки пригодятся, а какие нет. Постепенно меня начало мутить от одного их вида и слабое желание вести себя «как подобает девушке» окончательно капитулировало перед перспективой остаться свободной. Я куда чаще выбирала поход с отцом в лес, чем время, проведённое за вышиванием или вязанием. К чему это привело? Да меня просто сосватали, не позаботившись о том, чтобы хотя бы предупредить.

— Вкусно?

Я наконец очнулась, согнала с лица тоскливую гримасу и выдавила виноватую улыбку.

— Да, очень.

Лона понимающе улыбнулась.

— О доме вспоминаешь?

— Да. Как вы догадались?

— У тебя лицо открытое. Всё видно. — Рассмеялась женщина. — Только глаза грустные. Тебя что-то тревожит? Или — Она заговорщицки подмигнула — кто-то?

— Может быть. — Я позволила себе поддаться игривому непривычно беззаботному настроению.

— Тогда почему ты грустишь? Любовь — это огромная радость и огромная честь. Не всякий её встретит.

— Порой она приносит много боли.

— Ну и что? Дети тоже не сразу ходить учатся. Падают, шишки набивают, но снова встают…. Так и здесь.

— Наверное. Но всё намного сложнее.

— Сложнее? А ты попробуй расслабиться и пусть всё идёт, как идёт. Увидишь, что получится.

— Я привыкла контролировать ситуацию. И себя.

— Это-то и плохо. — Покачала головой Лона. — Слабость тоже порой приносит радость. Нужно только позволить себе быть слабой.

Я недоверчиво хмыкнула.

— Правда-правда. — Она улыбнулась и задорно тряхнула головой. — Вымоешься, приходи. Я из тебя такую красавицу сделаю…. Все мужики твои будут.

— Всех мне не надо. — «А эльфу я всё равно ни в жизнь не понравлюсь».

— Ну и Ему приятно будет. Авось и разглядит, с кем рядом шёл. — Догадливо отозвалась она.

Мда… неужели по мне действительно так легко всё понять? Случай запущенный.

— Ладно, мне пора к делам возвращаться. А ты отдыхай. Хочешь, в дом иди, поспи.

— Спасибо. Я лучше здесь подожду.

— Ну как хочешь. Принуждать не стану.

— Может, помочь чем? — проснулась совесть, удовлетворённо дремавшая долгое время.

— Не надо. Дел немного и мне приятно самой со всем управляться.

— Муррр… — я потянулась и устроилась удобнее, прижавшись спиной к тёплой стене и закрыв глаза.

Леший. Гадость водянистая, когда же ты уймёшься? Лют поставил себе очередной синяк, ворочаясь на каменном полу, ледяном даже сквозь плотную ткань плаща. Его терпение иссякало. Эта чаша — чем бы она ни была на самом деле — ему надоела. А значит, нужно пойти и разобраться, что там за ерунда.

Лют поправил перевязь с мечами, сунул флягу в карман, подумав, оставил плащ на земле. И, склонившись над чашей, плеснул себе в лицо водой. Мир стремительно закружился, вода хлынула вверх, затягивая его чёрным водоворотом. Оборотень сжал зубы и задержал дыхание, пережидая, пока верх и низ перестанут меняться местами. Должно же это когда-нибудь случиться? Он не закрывал глаза, рассчитывая оказаться готовым к любой опасности. Наконец всё замерло, вода сделала ещё пару кругов и выбросила Люта. Он не удержался на ногах и упал на гладкий и скользкий пол.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});