Коллективная вина. Как жили немцы после войны? - Юнг Карл Густав

Сравнительно твердую почву под ногами мы сможем иметь только в союзе с Америкой. Только на Америку мы можем возлагать свои надежды, ибо для нас не существует иного выбора.

Мне возражают, что, мол, все это правильно лишь в данный момент, а не на все времена. В истории не может быть застоя. Америка может потерпеть крах изнутри. Обстановка в мире может превратить ее в беспомощное государство. Что можно возразить на это? Действительно, и самые могущественные империи в конце концов терпят крах. Ни опыт истории, ни внешняя обстановка не сулят стабильности в мире. Но невозможно предвидеть ситуацию, в которую мы попали бы в случае краха Америки. Как сложится тогда наша судьба и как мы будем жить дальше – сейчас это трудно представить, хотя возникновение такой ситуации не исключено.

Для Федеративной Республики из всего этого следует вывод на будущее: поскольку ее существование находится в абсолютной зависимости от Америки, она сможет проводить хорошую внешнюю политику, если только осознает этот факт и, если будет стремиться к союзу с Америкой, а не противиться ему.

Если мы намерены рассчитывать на Америку, то должны сделать так, чтобы и Америка могла положиться на нас.

Американцы должны знать, причем не только по нашим заверениям, но и по нашим действиям, что нет альтернативы союзу между нами. Америка – прежде всего, а потом уже – союзы с другими государствами. Эта необходимость в нашей политике вытекает из признания фактической расстановки сил на мировой политической арене и из признания того факта, что Америка сейчас все же лучшая из могущественных демократий. То, что в ней соединены два фактора – сила и основанный на принципах свободы морально-политический образ мышления, – весьма положительный политический факт.

Наши союзнические отношения с Америкой означают, что мы ведем с американцами дискуссию на общей основе, дискуссию, не разделяющую два изолированных друг от друга мировоззрения, а проходящую через них. Америка точно так же, как и Федеративная Республика, не представляет собой нечто единое. Противоречия – естественное явление в таком сообществе. В Америке раздаются призывы к единству с нами, но можно услышать и голоса, призывающие не связывать себя с ненадежной Федеративной Республикой. Вначале настаивали на усилении нашего бундесвера, а теперь слышны тревожные предостережения – бундесвер становится слишком сильным и это может иметь роковые последствия. Все эти противоречия представляют собой дискуссию в рамках единого целого, поскольку мы объединились или стремимся к объединению во имя политической свободы.

Поэтому население Федеративной Республики и ее правительство должны руководствоваться одной твердой предпосылкой – безусловным единством с Америкой. Если ее подвергают сомнению, Америка настораживается. И в наши дни ценится верность. А верность может быть только взаимной. О ней не говорят, ее просто сохраняют. Заигрывая с де Голлем, мы нарушаем верность Америке. Считать, что мы можем позволить себе некоторую вольность, потому что Америка-де все равно заинтересована в нас и поэтому не бросит нас в беде, значит допускать непростительную с политической точки зрения и недостойную в моральном отношении ошибку. Полагать, будто Федеративная Республика может, подобно суверенным государствам прежних времен, менять свой политический курс, заменять один союз другим, лавируя и обманывая, добиваться мимолетной выгоды, значит не только неправильно понимать свой, к тому же формальный, суверенитет, но, что самое худшее, – потерять доверие. Чтобы достигнуть возможной степени политической безопасности, необходимо разработать основные принципы большой политики. От этого в значительной мере зависит и общее настроение народа, особенно американского, который оказывает значительно большее влияние на решения своего правительства, чем наш народ. Если американский народ больше не верит нам, то союз утрачивает всякое значение. Перемена курса внешней политики убивает доверие всех партнеров. Свидетельство тому – период правления Вильгельма II, когда из-за политической ограниченности германского правительства и военных кругов была развязана война, приведшая к поражению. Как это продемонстрировал Бисмарк, циничным вероломством, если им ловко пользуется опытный игрок, можно, не вызывая доверия, в определенных исторических условиях добиться удивительных успехов. Однако эти трюки с целью накапливания сил, лишенные принципиальной политической идеи, которая накладывает печать на характер народа и его политический образ мышления, закономерно потерпели крах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Важные проблемы современной международной политики. В настоящее время, если говорить о стремлении к обеспечению мира и свободы на земном шаре, существуют три цели большой политики.

Во-первых, союз свободных государств, чтобы проводить общую внешнюю политику самоутверждения, не стремясь к экспансии против стран, еще не ставших свободными. Этот союз может стать гарантией сохранения и расширения свободы в мире.

Во-вторых, союз Америки с Россией, чтобы воспрепятствовать атомной войне. При помощи этого союза можно было установить и обеспечить мир во всем мире.

В-третьих, проблема, которая в мировом масштабе не равноценна двум первым, но имеет для нас особое значение: политическое единство Европы в форме федеративного государства – Соединенных Штатов Европы. Европа с ее человеческими ресурсами, индустриальным потенциалом и высокой квалификацией труда могла бы приобрести такой же вес, как и Америка, и Россия.

В этом районе, объединенном в политическом и военном отношениях, не только бы хранились, но и продолжали жить богатые культурные традиции Европы. Были времена, когда Европа оказывала решающее влияние на современный мир. Теперь, когда этот обширный мир стал свободным и самостоятельным, Европе нужно сохранить свое ставшее обособленным культурное единство.

Такая Европа могла бы возникнуть только при условии отказа от всякого национально-государственного политического суверенитета. Этот принцип, вызывающий ожесточенные споры, был и остается главным в Европе.

Соединенные Штаты Европы – это не прежняя Европа, включающая Россию «до Урала». Это та часть Европы, которая принадлежит свободному миру. Ее связи с окружающим миром многосложны: тесный союз с США в кругу свободных государств, мир с Россией и ее союзниками, защита от растущей угрозы со стороны Китая.

Россия отличается от нас по своему государственному устройству, а также исторически по своему право-славному вероисповеданию. В то же время она связана с нами как христианская в своей первооснове, европейская держава и как созидательница феноменальной по своей глубине литературы.

Соединенные Штаты Европы могли бы окончательно обеспечить мир на своей территории и в значительной мере способствовать обеспечению мира на всем земном шаре. В случае войны, которая стала маловероятной, они сами смогли бы защитить себя обычными видами оружия. Этой Европе было бы не нужно атомное оружие. Оно не угрожало бы Европе, поскольку Америка и Россия – об этом можно с уверенностью сказать – не хотят атомной войны друг с другом и если бы – а это пока что нереально – обе державы не допустили, чтобы атомным оружием владели все другие государства. Европа могла бы выступить за ограничение числа владеющих атомным оружием двумя державами. Став безатомной зоной, Европа защитит себя и весь мир.

Поскольку в отношениях между Америкой и Россией наступила значительная разрядка, мир гарантирован и Европе. В результате такой ситуации углубляется раскол внутри свободной Европы.

Однако было бы ошибкой считать, что нынешнее ослабление напряженности уже означает прочный мир. Европейские государства слишком быстро почувствовали себя в безопасности в связи с разрядкой и вновь предались своим националистическим устремлениям; это ставит под угрозу их будущее. Вместо того чтобы стать единой, Европа дробится на части, прикрываясь обманчивыми фразами, пущенными в обиход де Голлем.

Три цели мировой политики, о которых здесь идет речь, – самоутверждение свободных государств, союз Россия – Америка, Соединенные Штаты Европы – сами по себе реальны, но пока что утопичны.