Рейды в стан врага - Степан Бунaкoв

мы располагаем в интересующем вас районе. Достаточно?

В коридоре послышался топот, смех. Дверь кабинета распахнулась.

- Разрешите войти, товарищ полковник? Вон он где! Наконец-то обозначился' - Майор Науменко долго тряс мою руку, похлопывал меня по плечам. - Оборвал ты с нами все связи, прикрылся секретностью. Ведь мы только из донесений узнали, что ты оказался на тулоксинском плацдарме. Ну, рассказывай!

- И подробнее, Степан, подробнее! - настаивал вошедший с Науменко Хохлин.

Я не заставил себя упрашивать. Минут через сорок сообщили, что освободился начальник штаба армии. Сожалея, что встреча с товарищами оказалась такой короткой, я вынужден был покинуть их. Не скрою, мне был приятен искренний интерес к делам нашей бригады.

Тепло принял меня и начальник штаба армии генерал Панфилович. Разговор с ним был коротким, но надолго запомнился мне.

- Жаль терять отличную бригаду, - сказал на прощание генерал, - но приказ есть приказ. Желаю новых боевых успехов!

Выйдя от Панфиловича, я остановился в нерешительности. В двух шагах отсюда, почти скрытый старыми ветвистыми тополями, стоял домик командующего армией генерал-лейтенанта Крутикова Я просто не мог пройти мимо и не попрощаться с этим уважаемым человеком. Для меня, да и не только для меня для всех офицеров армии, генерал Крутиков был образцом, достойным подражания. Но как явиться самому, без вызова? Удобно ли это? Ну ладно, будь что будет!

Я подошел к двери, одернул китель. От волнения запершило в горле. Дверь в кабинет была открыта, но там никого не оказалось. Вышел на крыльцо и, уже спускаясь по ступенькам, услышал знакомый голос:

- Ну как, навоевались?

Обернувшись, увидел Алексея Николаевича. Он направлялся к дому от узла связи армии. Выпалил, как на инспекторском смотре:

- Здравия желаю, товарищ генерал. Прибыл в штаб в связи с убытием бригады в тридцать вторую армию. А на ваш вопрос вынужден ответить отрицательно. Война ведь еще не закончилась.

- Что верно, то верно. Впереди еще много дел.

Командарм улыбнулся, взял меня под руку и пригласил в кабинет. Указав на стул возле стола, он сел на свое рабочее место.

- Вы первый участник десантной операции, которого я встретил. Расскажите мне все без прикрас.

Я впервые видел Алексея Николаевича в таком хорошем настроении. Обычно командарм был сдержан и не проявлял особенно своих чувств. Но сейчас для это го были веские причины - дела шли успешно.

Начал я издалека, с того момента, когда он в Алеховщине поставил нашей бригаде боевую задачу. Когда же я стал рассказывать о марше в Новую Ладогу, о подготовке и планировании операции вместе с моряками, о тренировках на десантных судах, Алексей Николаевич, не перебивая меня, вызвал майора Кивелева и попросил принести рабочую тетрадь.

Раскрыв тетрадь, командарм начал делать в ней пометки. Когда же я подошел в рассказе к моменту высадки бригады на берег и к боевым действиям на плацдарме, он остановил меня, задумчиво походил по кабинету, потом пристально посмотрел мне в глаза и сказал:

- У каждого командира бывают такие мгновения, когда бой еще идет, а он каким-то десятым чувством даже в самый тяжелый момент понимает, что он уже выигран. Скажите, когда на плацдарме сложилась самая тяжелая ситуация и когда вы с комбригом почувствовали, что задача все же будет выполнена?

- Самыми трудными были, пожалуй, второй и третий дни, когда подошла третья бригада.

- Почему?

- Фашисты ожесточились до предела. Поняли, видимо, что если не уничтожат нас порознь, то все пропало. Да и шторм был им на руку. Подошедшая бригада из-за шторма двадцать четвертого июня не могла высадить больше одной роты. Основные силы сошли на берег на другой день. Хотя были моменты и потяжелее. Например, когда у Боевого знамени бригады осталось всего три автоматчика из резерва...

- Ну, а когда вы лично почувствовали, что бригада выполнит задачу?

- Если иметь в виду психологическую сторону дела, то в первый же день... В тот день мы отбили шестнадцать атак, но у людей был невиданный боевой подъем. Выбить десятников с железной и шоссейной дорог фашисты смогли бы только в одном случае: если бы

никого из них не осталось в живых. А на такой бой у противника не хватило ни сил, ни мужества.

Алексей Николаевич снова походил по кабинету, поглаживая коротко остриженные, изрядно поседевшие за последнее время русые волосы. Потом сел рядом и положил руку на спинку моего стула. Сказал:

- Рад, что не ошибся в выборе бригады. В армии их было несколько. Советую вам, Степан Яковлевич, - он впервые назвал меня так, - посмотреть еще раз всю боевую документацию и написать статью для журнала.

Зазвонил телефон. Алексей Николаевич встал, обошел вокруг стола и взял трубку. Он внимательно выслушал говорившего.

- Меня вызывает командующий фронтом, - после паузы сказал командарм. А вам нужно догонять бригаду. Охрана есть? Не нарвитесь на диверсантов. Мне известно, что севернее Суоярви выловили уже несколько групп.

- Охрана есть, - доложил я. - Мы здесь вдвоем с начальником политотдела.

- Тогда все в порядке. Счастливого вам пути. И. . дойти живым до Берлина.

В середине дня 3 августа мы с Владимиром Александровичем Суровым прибыли в назначенный район южнее Суоярви. Бригада туда еще не подошла. Она двигалась несколько восточнее, по более длинному маршруту. Да и скорость ее была меньше, чем у легковых автомобилей, на которых добирались мы.

Засветло мы отрекогносцировали район большого привала и ожидали подхода частей. А они последние 80 километров двигались в условиях постоянного воздушного воздействия противника. Финские самолеты то и дело появлялись над колонной, но наши истребители отгоняли их. Возле Куолисмы нескольким бомбардировщикам врага удалось прорваться к цели и сбросить бомбы. Удар пришелся по управлению бригады. Но личный состав и автотранспорт штаба потерь не понесли, если не считать легкого ранения осколком авиабомбы начальника штаба артиллерии бригады капитана Г. И. Пшеничного.

4 августа бригада уже была в бою. Она действовала в полосе 289-й стрелковой дивизии, куда вскоре подошли 3я и 69я морские стрелковые бригады. Активные действия здесь продолжались почти неделю.

Успешно проведенные войсками Ленинградского и Карельского фронтов на Карельском перешейке и в Южной Карелии наступательные действия, разгром немецко-фашистских войск в Белоруссии и выход наших частей к границе Восточной Пруссии, успешное наступление наших войск на Украине и вывод из войны на стороне Германии, Румынии и Болгарии повлияли на Финляндию. В конце августа ее правительство заявило о желании вести с Советским Союзом переговоры о прекращении военных действий и заключении перемирия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});