Когда герцог вернется - Элоиза Джеймс

— Пригласите его войти, — велел Симеон.

Вид у Пегга был так себе — как у человека, который слишком долго вел караван верблюдов по пустынным пескам. Но спина у него была прямая, а блеск в глазах выдавал в нем честного малого. Без сомнения, Исидора хорошо разбиралась в людях.

Впрочем, уже через четверть часа Козуэй перестал так восхищаться про себя собственной женой. Некоторые предложения Пегга, касающиеся деревни, были вполне приемлемы: вдова нуждалась в новой крыше, в церкви необходимо обновить уборную и так далее. Следует разрешить жителям пользоваться деревенскими лугами и выделить для каждого коттеджа по шесть штук дичи. К тому же нужно позволить жителям охотиться на кроликов и мелкую дичь в герцогских лесах и при этом не опасаться быть арестованными егерем. Правда, егеря в герцогстве не было: отец уволил его несколько лет назад.

Но двести фунтов стерлингов на восстановление кладбища?

Симеон с Пеггом немного поспорили, переходя от колокольни к кладбищу и обратно. Однако к концу очередного получаса оба оказались удовлетворены. Да, стоит признаться, что Исидора сделала правильный выбор. Пегг действительно беспокоится о деревне и ее жителях. И он сдержит неблаговидные порывы Мопсера. Просто Исидора могла бы заранее посоветоваться с ним. Не то чтобы он с ней не согласился, но…

Хотя, возможно, все дело в том, что уже через минуту после ухода кузнеца Хонейдью сообщил о приходе очередного незнакомца.

— Месье Антуан-Жозеф Пейр! — объявил он.

Симеон изобразил приветливую улыбку, которая должна была развеять разочарование просителей, обращающихся к нему с просьбой об оплате счетов, выписанных раньше, чем на свет появились их дети. Впрочем, на лице Пейра не было того смущенного выражения, которое отличало обычных просителей. Он поклонился с видом человека, который так и лучится самоуверенностью. На нем был огненно-рыжий камзол, украшенный большими пуговицами и серебряной вышивкой в виде лилии. Выпрямившись, Пейр вынул из кармана маленький флакончик с чем-то ароматным и понюхал его.

— Месье Пейр, — ответив на поклон, заговорил Симеон, — чем я могу вам помочь?

Оглядев венчающие потолок фризы, Пейр опустил голову и промолвил:

— Видите ли, ваша светлость, дело в том, что это не вы можете помочь мне, а я — вам. — И, не сказав больше ни слова, он принялся ходить по комнате, а его флакончик источал сильный цветочный аромат.

Симеон ждал, сдерживая улыбку. Пейр в своем ярком одеянии больше всего напоминал рыжего петуха, гордящегося своими перьями и уверенного в том, что одного его гребешка достаточно для того, чтобы всходило солнце. И Симеон был не так уж удивлен, когда выяснилось, что Пейр приехал не один, а в компании девятерых штукатуров, которые твердо намеревались работать в Ревелс-Хаусе по крайней мере десять дней, а то и дольше.

— Разумеется, все зависит от того, насколько затейливыми вы захотите сделать стены, — беззаботно проговорил Пейр. — В венецианском жилище ее светлости стены декорированы чудесной росписью в виде золоченых растений, цветов и тому подобных вещей. Это… — он поцеловал собранные в щепотку пальцы, — великолепно! Но я понимаю, что тут Англия, здесь не любят подобного блеска, подобной изысканности. Полагаю, вас устроит классический стиль. Я вижу эту комнату отделанной бледными панелями…

Пока месье Пейр разглагольствовал о том, что он сделает в кабинете, Симеон мрачно думал, что Исидора позвала этих штукатуров для крупных переделок в его доме, но даже не поставила его в известность об этом.

— Ваша светлость, — громче заговорил Пейр, — а ведь я совершенно не чувствую неприятного запаха.

Обернувшись, Симеон увидел, что Пейр закрывает пробкой свой ароматический флакон. Бутылочка находилась в нелепой золотой клетке, украшенной цветами из эмали.

— Все уборные в доме привели в порядок, — объяснил Симеон.

— А посланец от герцогини передал мне, чтобы я приготовился к неприятному запаху, — пожав плечами, сказал Пейр. — Я уже было подумал отказаться от приглашения. Но… — он очень широко распахнул глаза, — кто может хоть в чем-то отказать герцогине?

— В самом деле, — кивнул Симеон. Однако он тут же вспомнил, каким кислым тоном говорила эти слова его мать, и поспешил приветливо улыбнуться. — Прошу вас, месье Пейр, делайте все, как сочтете нужным. Мы полностью полагаемся на ваш опыт.

— Само собой! — воскликнул Пейр. И повторил: — Само собой! — Но было видно, что он доволен.

Пейр ушел, оставив за собой облако цветочного аромата, а Симеон сел за стол и, подумав с минуту, посмотрел через окно в сад. Исидору он оставил во вдовьем доме. Верный адепт учения о золотой середине унял бы гнев с помощью дополнительной пробежки в милю-другую. Он сосредоточится на вселенной, вспомнит о том, что гнев — пособник сил зла и что воды веков омоют камни вечности.

Симеон вышел из комнаты и направился в бальный зал. Месье Пейр стоял в окружении своих людей и указывал им на потолок. Симеон услышал лишь пару слов по-французски. Вероятно, подумал он, дело кончится тем, что его Ревелс-Хаус станет похожим на Версаль.

Симеон направился ко вдовьему дому. Он просто попросит жену консультироваться с ним, когда она будет принимать очередные важные решения, касающиеся поместья. Разумеется, он будет вести себя в рамках приличия. И даже не вздумает спорить с ней.

Все бы так и вышло, если бы Симеон не был так разгневан.

— Проблема в том, — отчеканил он, — что ты никогда не думаешь, прежде чем что-то делать.

— Нет, думаю! — возмутилась Исидора.

— Ты отправила в Лондон всю мебель, даже не подумав о том, где моя мать сможет перекусить вечером. Ты накупила ярды тканей у деревенского вора и заплатила ему целое состояние за то, чтобы он развез эти ткани по домам. Ты благословила не сдержанного на язык кузнеца на должность мэра. Ты едва не спровоцировала кражу, из-за чего только чудом не пострадала моя мать, — и все потому, что ты не захотела подождать пять минут, пока я закончу писать письмо.

— Но это не…

— Ты безответственна и беспечна и совершенно не думаешь о других, — заявил Симеон. — И ты привыкла добиваться своего…

— Ты тоже!

— А еще ты постоянно вмешиваешься в мои дела! — Симеон спокойно отметил про себя, что Исидора слегка побледнела и, кажется, немного рассердилась. — Мне не нравится иметь жену, которая не уважает мое мнение.

— Дело вовсе не в этом, — перебила его Исидора с такой же уверенностью, с какой нож режет масло. — Ты можешь критиковать все мои поступки, даже не оценив их должным образом. Может, все дело в том, что я просто мыслю быстрее тебя и я дальновиднее? Между прочим, эти ярды тканей позволили мне наладить отношения с жителями деревни. Да, я практически назначила мэра, но это хоть немного успокоило человека, который ненавидел твоего отца из-за смерти своей жены и ребенка.