Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов

— Я мог бы помочь вам почиститься, — ужаснулся последствиям своей невнимательности Ленон и протянул храмовнику носовой платок.

— Он чистый. Вы можете протереть им пятна, — настаивал Ленон, видя, с каким отвращением смотрит на него прохожий.

— Вот еще, голодранец, — высокомерно возразил храмовник. Он слегка взмахнул рукой, и пятна на одежде испарились, будто лужи во время засухи.

— Вы волшебник? — оправившись от потрясения, удивился Ленон.

— Я не какой-нибудь там волшебник, а жрец повелителя огня Шальварка, да пылает в вечности его имя, — гордо ответил служитель. — Он самый главный бог, ведь он создал человека, пустив в его жилах кровь. А кровь, как известно, красная и горячая, как пламя. И он подарил своему творению огонь — ту силу, что дает обжигать кирпичи для жилья, поджаривать пищу и ковать оружие. Если бы не это, то люди мало бы чем отличались от зверей и чудовищ!

Решив, что инцидент, похоже, исчерпан, юноша выдвинул собственные претензии.

— Если у вас никакого ущерба не наблюдается, то возместите мне мой гранат. Он стоил мне монетку, — набравшись храбрости, запросил юноша. Он надеялся, что торговец фруктами будет ему свидетелем, но тот смотрел в другую сторону, предпочитая не вмешиваться.

— Да чтоб ты сгнил в чертогах загробного мира! — возмутился от подобной наглости жрец огня.

— Может, сгорел? — не удержался, чтобы не поправить, юноша.

— От воды — только гниение и разложение, которое постигает нечестивцев после смерти, а вот огонь — это благословение небес. И магия огня способна творить самые невероятные чудеса, которые только существуют в природе! — возражал храмовник, снова начиная закипать.

— Тогда наколдуйте мне хотя бы флягу воды, — не отступал Ленон, на полном серьезе считая, что справедливость на его стороне.

— Я тебе сейчас такого наколдую! — зарычал жрец огня и, что-то пробормотав, запустил под ноги Ленону алую сферу, которая, столкнувшись с землей, шумно разорвалась и окатила юношу ворохом искр. От страха Ленон побежал со всех ног, толком не понимая, есть ли за ним погоня или нет. Тут Ленон увидел огромное здание, на гербе которого была изображена капля синего цвета.

— Значит, горячей воды нет, — подумал юноша и стремительно скрылся в дверях, оказавшихся незапертыми. Зайдя внутрь, он угодил в какое-то помещение и захотел внимательно осмотреться, но его остановил тихий спокойный голос:

— Приветствую тебя, сын мой.

— Вы ошиблись, — смущенно поправил юноша. — Мой папа вообще в церкви не появлялся.

— Приветствую тебя в храме Катапака, странник, — повторил голос, и из темноты навстречу Ленону вышел пожилой служитель в синем балахоне.

— А откуда вам знать, что я неместный? — поразился этой догадке Ленон.

— У чужаков часто бывают неприятности в нашем городе, — пояснил священник, и Ленон тут же вспомнил о своем плачевном виде. — Что это у тебя на лице? Кровь?

— Я действительно недавно попал в переделку, — согласился юноша.

— По крайней мере, твои раны больше не кровоточат, — вгляделся храмовник в лицо юноши, покрытое багровыми пятнами гранатового сока.

— У меня скоро не только кровь, но и горло совсем пересохнет, — пожаловался юноша.

— Если бы не Катапак, не только все бы земли высохли от рек и озер, но и небеса не проронили бы ни единой капли! — громогласно заявил священник.

Юноша не знал, что возразить на это, и служитель принял его молчание как знак абсолютного невежества случайно забредшего сюда посетителя.

— Ты что, не знаком с учением воды? Да без него люди бы перемерли от голода! Вода для человека — это все!

— Постойте! — не согласился Ленон. Он точно помнил, что вода — это еще не весь человек. Не выдержав, юноша достал Книгу Знаний и сверился с ней. — Человек состоит из воды только на две трети… в среднем.

— Что это за книга? Кто написал в ней такую ерунду? — всполошился храмовник и подошел к юноше поближе. Ленон спешно спрятал реликвию обратно в сумку, боясь, как бы ее не отобрали.

— Не обращайте внимания… — извиняющимся тоном пробормотал юноша. — Это так… Ничего особенного.

— Это не может быть правдой! — продолжил стоять на своем служитель бога воды. — Кто, как не Катапак дает всходам жизнь, обильно орошая их своим благословением? Дождь — это его слезы, а реки — его кровеносные сосуды. А без них не было бы и рыбы!

— Я рыбу не ем… От нее рыбой пахнет, — скривился Ленон.

— Неблагодарный! Ты отвергаешь дары Катапака! — вновь прогневался храмовник.

— Я не отвергаю… Вообще-то я не против пары глотков водички, — смущенно попросил Ленон, решив воспользоваться моментом.

— К сожалению, это невозможно, — покачал головой пожилой собеседник.

— Неужели в храме воды нет воды? — искренне удивился юноша.

— Если в храме нет воды… — сказал жрец Катапака и, не скрывая подозрения, пристально уставился на Ленона, отчего юноше стало не по себе. — То это и не храм, а какая-нибудь ерунда, вроде культа огня или воздуха.

При этих словах Ленон заметил в глубине зала источник, из которого тонкой струйкой стекала вода.

— Так вот же она, — ткнул пальцем юноша и повторил попытку. — Не возражаете, если я немного отхлебну?

— Да кто дал тебе право напиться из священного источника своими грязными руками! — снова заспорил храмовник.

— Ну почему же грязные? — попытался заступиться за себя Ленон. Он начал осматривать обе своих ладони, но, не найдя, кроме гранатовых пятен, явных следов грязи, все же для надежности вытер их о штаны.

— О какой чистоте ты можешь говорить? Побойся Катапака хотя бы в его стенах! — не прекращал негодовать служитель.

— Если мои руки недостаточно чистые, — догадался Ленон. — Я их помою тут же, в источнике, а потом наберу горсть и выпью.

— Никому просто так не позволено пить из источника Катапака! — возмутился последователь водного ордена.

— А, так вы об этом, — спохватился Ленон и решил, что словами «просто так» храмовник намекал на плату. Он порылся у себя в карманах и вытащил монетку. — Этого хватит?

Храмовник сгреб деньги, и его голос стал звучать куда более размеренно и уравновешенно:

— Благодарю тебя за подношение, странник. И хотя твоя дань довольно скромна, но Катапак возблагодарит тебя в будущем… — тут храмовник опомнился и вновь перегородил дорогу Ленону, который уже хотел пристроиться к источнику.

— Да что ты себе позволяешь, нечестивец?! Ты понимаешь, что вода — это кровь Катапака? Непосвященным чужакам запрещается пить из этого благословенного источника!

— Тогда верните деньги, — потребовал Ленон.

— Нет, подношение уже ушло на нужды Катапака, — возразил храмовник, который успел незаметно спрятать монету в складках своего одеяния.

— Это что же за бог такой?! — не выдержал Ленон. — Ни водички у него не допросишься, ни денег!

— Уж какой есть! — горячо возразил прислужник культа. — Но если ты признаешь его самым главным богом над собой и отринешь свою чужеземную веру, то он, так и быть, сжалится и даст испить тебе…

— Мне такого божества не надо! — решительно отказался от смены вероисповедания Ленон. — Я никогда не просил об этом! Верните мои деньги! — вцепился в одеяние прислужника Ленон, осознав, что его мольбы тщетны.

— На помощь! Грабят! — завопил храмовник.

— Эй! Да кого тут ограбили! — возмутился Ленон. Но тут он подумал, что если стража прибежит, то еще неизвестно, кому она поверит, а юноша убедился, что чужаков здесь совсем не жалуют. И Ленон, напоследок отпив из источника, выбежал их храма.

— Да что же это творится вокруг! — донеслось ему в спину. — Храм оскверняют и служителя обворовывают! Бей нечестивца, кто Катапаку верен!

Глава IV

Тем временем, пока Ленон мучался жаждой, Гаузена волновали ценности по сути куда более материальные. Еще в городе на последние деньги он купил мешок, веревку и прочие необходимые скалолазу принадлежности.

Выбравшись в лес, юноша подметил, что стволы сосен были такими высокими, что на глаз сложно было определить, растут ли деревья из земли или из неба. Окруженный их недостижимыми кронами, он подкрепился взятыми в дорогу припасами и принялся за сбор спасительных ингредиентов. Сначала он набрал немного пуха и сунул в его мешок, где лежал уже найденный гриб-силовик. Потом он подошел к сосне, надрезал кору и набрал смолы, которую тут же смешал с пухом, смоченным грибным соком. После чего он слепил себе две затычки и засунул их в каждое из ушей. Руки он вымыл в найденном неподалеку ручье. Он нагнулся к источнику поближе и подметил, что не слышит шума, с которым вода пробивается наружу. Впрочем, остальных лесных звуков юноша тоже не улавливал. Для верности Гаузен поймал пчелу и прижал кулак к уху, пытаясь расслышать жужжание, пока она его не укусила, и он не раскрыл пальцы. Юноша вскрикнул от резкой боли, но своего крика почти не заметил. Удовлетворившись этим, юноша отправился дальше.