Лестница из черепов - Дмитрий Богуцкий

и догадывался — решил прямо моё увечье не обсуждать.

— Играем дальше! Я почти выиграл! Твой ход! — буркнул шериф.

Пара человек из бара всё-таки вышла. Игра снова продолжалась недолго. В бар завалилось на этот раз уже двое — пареньки из береговой охраны, оба с синяками и порванными рубашками.

— Господин начальник береговой охраны! Сделайте хоть что-нибудь, огромный белый мужик уложил всю береговую охрану!

— Вот же блин…

На этот раз шериф неохотно поднялся, собрал вещи и направился к входу.

Бар почти опустел. Мы сидели молча, наблюдая за тем, что будет дальше.

— Может, сходим? — предложил я Тяму. — Или ты это… каких-то европейцев опасаешься?

— Моё место здесь. Здесь Переварти. Я должен буду её защитить.

А сам неспешно ушёл в комнату и вернулся с саблей. А у деда Переварти кинжал в руках нарисовался — вот дедок даёт! Ну, а дальше, как следовало ожидать, в дверь бара заглянул шериф — побитый, оборванный… и без кепки.

— Спасайтесь, глупцы! Огромный белый мужик идёт сюда!

Да, блин!

Дело становилось серьёзным. Переварти спряталась за стойкой. Тям занял позицию перед барной стойкой. Я встал слева от двери, взяв трость за основание, как дубинку — хорошо хоть догадался взять.

Как только мы заняли позиции — дверь бара отвалилась.

В бар ввалился огромный бородатый рыжий мужик. Провонявший морем и тиной, в странной шапке, в мокром расстёгнутом длинном пуховике, на котором были кровоподтёки, а в руке у него было весло. Завидев барную стойку, он провозгласил:

— Аг-ааа! Бухлишко!

Поставил весло у входа и зашагал к стойке.

И лишь спустя мгновение я понял, на каком языке он это сказал. А ещё спустя мгновение под зарослями бороды узнал лицо Огромного Белого Белого Мужика.

— Серёжа! Это ты! — сказал я. — Так ты — живой!

— Бухлишко! Налейте мне!

Обнимать на радостях эту бородатую рыжую громадину на голову выше меня я не стал, всё равно как-то боязно было. Тям тем временем замахнулся на гостя секирой, но я вовремя крикнул:

— Стой! Он просто хочет выпить!

— Откуда ты знаешь⁈

— Он сам сказал!

— На каком языке⁈

— На русском. Я… учил в младших классах. Это мой знакомый Серёжа. Он безобидный, он однажды на площади мне жизнь спас.

— Какой же это Се-рьо-ша, если это демон! — испуганно пробормотал дед Переварти, сжимая в руках кинжал.

В этот момент Огромный Белый Мужик повернулся ко мне.

— Ты знал моего сапога, так? Мы знакомы?

А глаза у него горели красным. Приплыли.

И тут всё сложилось. Я вспомнил, как директор станции такси Джеронимо говорил, что Серёжа отправился ловить банту за пару недель до меня. И как сгинул в деревне яогаев. Что ж, Серёжа-яогай. Первый русский Сапог.

— Да, знал, — кивнул я, тоже перейдя на русский. — Немного, совсем мельком. Расскажи, как он стал тобой.

— Я расскажу с радостью, если мне нальют! — Серёжа хлопнул кулаком по барной столешнице. — Все друзья Серёжи — мои друзья. Эй, трактирщик! У меня есть деньги, я заплачу, я уже давно знаю, что у людей принято платить за выпивку, а не грабить таверны.

То ли знание русского языка так располагает к адаптации, то ли что-то ещё — но этот яогай с первых минут показался мне куда более живым и «человеческим», чем все остальные. А может, это мятежный дух моего соплеменника не смогла побороть демоническая сущность? Или они вступили в хитрый симбиоз.

— У нас нет водки, — сказала Переварти.

— Водки, говорит, нет, — перевёл я.

— Зачем водки! Пускай нальют мне пива.

Пиво зажурчало в здоровенную литровую кружку. Яогай-Серёжа полез куда-то в карманы и бросил на стол скомканную красную бумажку.

С Ярославом Мудрым и тремя нулями.

— У нас такое не принимается… — сказала Переварти, но я вовремя её остановил от дальнейших разбирательств.

— Это много. Очень много, — а затем снова перешёл на русский. — Скажи, чертяка, как погиб Серёжа?

— А ты чего не пьёшь? А ну налейте ему тоже! — скомандовал он.

— Я на диете, — выкрутился я и продемонстрировал стаканчик мандаринового фреша.

— Малхольный ты какой-то, человек. Даже странно, что разговариваешь на языке моего сапога. Хотя… разные люди бывают, что уж там.

— Это отдельный разговор.

Яогай отхлебнул пива, покряхтел и начал свою историю.

— Есть в кварталах к северо-востоку от Эпицентра несколько ночлежек. В которых завёлось насекомое, называемое ци-клопом. Возможно, таковых даже несколько. По приданию, распространившемуся одним старым путешественником из страны Сапога, укушенного становится невозможно обмануть, он перестаёт грустить, и жизнь его проистекает в правде, благоденствии и бесконечном счастье. Но это не совсем так. Укус на каждого действуют по-разному. Кто-то становится одержим мыслью вершить правосудие и справедливость…

— Серёжу укусили. И он стал таким же?

— Стал. Дважды ввязывался в ночные драки на улицах. Затем он узнал, что потерянную банту удерживает наше племя в своей деревне и нанялся на поиски. Мы встретили его, но прежде чем отправиться искать, он узнал о неких «Циановых кулаках», вершащих беззаконие в южной части города и направился в их самое логово, к берлогу к коварному дракону.

До меня ещё, значит, накуролесил.

— В «Уби-Ван»? Не уверен, что это правильное применение слова берлога, но… Получается, он погиб, как герой?

— Как герой, сражаясь против десяти человек с ци. Это был мой не первый сапог на этой земле. И после увиденного семья выбрала мне самый геройский сапог из тех, что не имеет даньтяня. Его женщина была рядом, когда я пришёл в сознание и залечил свои раны. Она рассказала мне о том, кем был Серёжа, и попросила закончить одно дело. Я понял, что