Лунный Зверь - Игорь Вереснев

Он придвигался все ближе и ближе, а девушка отступала, пятясь по палубе, пока не уперлась в фальшборт.

— Что ты хочешь взамен?

— Ничего. Для меня это всего лишь игра, и я в ней на твоей стороне.

— Врешь! Я знаю о твоих намерениях. Прежде ты был откровенней.

— Нет. Я и тогда играл. Твоей подружке не повезло, ей досталась роль противника, а не союзника.

Возможно, Лакурн продолжал врать. Но на лице его светилась искренность. Прикоснуться же к его сознанию, попробовать соединить мысли… На такое Дали не отважилась бы ни при каком раскладе. Каждый из них вел свою игру. И кем они в этих играх являлись — союзниками или врагами, — не узнаешь до самого конца. Но в любой игре можно выиграть… Если рискнуть, если попробовать использовать чужую силу и чужие знания.

— Так что, договорились?

Айзенк протянул руку. Вербена не убрала свою, позволила сжать ладонь. Она ожидала чего-то страшного. Пронизывающей боли, удара, ледяного холода или огня. Они обе ждали. Но ничего подобного не произошло. Ладонь девушки сжимала теплая, сильная, слегка загрубевшая мужская. Надежная и вселяющая уверенность.

На следующий день эскадра прибыла в Батейю. Куда дели тело умершей, Вербена не видела. Для нее самой разговор с Хранителем прошел неожиданно легко. Гроссмейстер поверил ее словам, что женщина хотела лишь проститься с ней и пожелать здоровья и счастья. Лакурн уже начал применять свою магию?

Метрополия встретила холодом, слякотью и туманами. И таким же холодным оказалось отношение его жителей к опальному экс-губернатору и его дочери. Вердикт коллегии был достаточно мягким: «недопустимая легкомысленность и недальновидность». Эйнена даже не лишили сана гроссмейстера, к чему он был готов. Но осознание вины за гибель тысяч людей стало наказанием не меньшим. Ему не давали об этом забыть ни на минуту. И смерть жены, тяжелая болезнь дочери не смягчали вину экс-губернатора ни в чьих глазах. Сильный пятидесятилетний мужчина превратился в дряхлого старика за несколько декад.

Единственным, кто не чурался общества Эйненов, а наоборот, стал частым гостем их столичного дома, был Айзенк Лакурн! Вот у кого судьба после прибытия в Батейю складывалась совершенно противоположным образом! Для начала он был тепло встречен и обласкан многочисленной родней. Еще бы! Мальчик, пропавший много лет назад, давно оплаканный, вернулся импозантным, красивым мужчиной, посланником далекого, почти сказочного королевства. А когда отец Лакурна скоропостижно скончался и тот на правах старшего сына унаследовал все его состояние: верфь, мануфактуры, торговые лавки, склады, жилые дома и два десятка кораблей, — Айзенк стал одним из самых богатых и уважаемых людей в гильдии. И многие семьи хотели бы с ним породниться, многие благородные девицы томно вздыхали, кокетливо улыбались, стреляли глазками при встрече с ним.

В коллегии к посланнику заморского королевства тоже отнеслись благосклонно. А когда в конце лета усиленный кораблями и матросами метрополии Южный флот нанес сокрушительное поражение пиратам у берегов Весурского архипелага, — в немалой степени благодаря точным картам тех вод, предоставленным посланником, — Айзенк и вовсе стал героем. Сан гроссмейстера ему присвоили единогласным решением. Лакурну предлагали должность командора и губернатора будущих колоний, но он отказался. Сослался на то, что слишком соскучился по родине за прошедшие годы, чтобы вновь ее покидать.

Осенью того же года Айзенк бан Лакурн сделал официальное предложение дочери бан Эйнена. Многих удивил этот выбор, многих — раздосадовал. Но Вербена приняла его. Сразу, не раздумывая. Не советуясь со своей тайной подругой. Да, это было ее право, ее жизнь, ее выбор — кому отдать свою любовь и свое тело. Если бы на месте Лакурна был любой другой мужчина!

Свадьбу сыграли в дни Сантори. Самое лучшее время для веселья, для того, чтобы забыть о пережитых бедах и страданиях, не думать о предстоящих заботах. Дни, когда само течение времени как бы притормаживает ненадолго, готовясь к новому стремительному рывку.

Дали страшилась предстоящего. Слишком хорошо помнила рассказы Рафаэль об адской машине и могущественном чародее. Конечно, сейчас ситуация была иной. Она может отключиться в любой момент, предоставив Вербене делать все, что та пожелает.

Она так и поступила. Вернулась в тот мир, только когда первая брачная ночь молодоженов осталась позади, когда буря страсти в их спальне утихла и Вербена задрёмала, утомленная наслаждением.

Айзенк не спал. Будто поджидал, когда проявит себя вторая ипостась его новоявленной супруги.

— Ты добился, чего хотел? Но обещанной помощи я так и не дождалась. Твоя игра нечестна.

Язык и губы спящей девушки ворочались с трудом, слова выходили неразборчивыми. Но Айзенк все понял прекрасно.

— Ты не права. Я помог Вербене занять надлежащее положение в этом мире. Теперь ей здесь ничто не угрожает, и ты можешь сосредоточиться на поисках своей игрушки.

— Я думала, ты знаешь, КАК искать…

— Знаю. Но, видишь ли, словами это не объяснить. Ты должна почувствовать. Ты могла бы понять это уже сегодня ночью, но ты испугалась и сбежала.

— Думаешь, поймать меня таким простым способом? Нет уж, я остерегусь делить с тобой чувства. «Объясняй» Вербене. Если поймет она, то пойму и я.

— Предпочитаешь идти обходным путем… Пусть будет так В этом мире время не имеет значения. Мы можем наслаждаться обществом друг друга годы и годы, спрессовав их при надобности в один миг.

Годы и годы… Для Дали они действительно сжались в мгновения, в минуты, в несколько часов. Но Вербена прожила их все. А значит, и Ли прожила…

Бан Эйнен умер через полгода после свадьбы дочери. Груз вины, давивший на плечи, стал тому причиной или что-то иное? Со смертью отца оборвалась единственная нить, связывающая Вербену со столичным обществом. Айзенк держал супругу практически в заточении. Ничего не должно было отвлекать ее «наперсницу» от постижения тайны Лунного Зверя. Разумеется, были у него и собственные резоны, делиться которыми он не спешил. Вербена не возражала против такого положения полугоспожи-полурабыни. Ее некогда живой и общительный нрав менялся. Дали пыталась разобраться в чувствах подруги и не могла. Влечение той к Лакурну нельзя было назвать любовью. Даже страстью это не было. Больше всего походило на болезненную тягу к наркотику. К наркотику ощущений, весь спектр которых супруг неторопливо, тщательно дозируя силу и продолжительность, разворачивал перед женщиной.

Да, эта игра, которую вел Лакурн, была сложнее, чем шахматы. И доской служила человеческая личность, личность Вербены. В те моменты, когда Дали отступала, уходила из этого мира, он занимал ее место. Занимал осторожно, стараясь не выдать подмены. По-своему он был честен, соблюдал данное когда-то обещание. По крохам, по мельчайшим частичкам у Вербены складывалось понимание того, как вернуть действенность заклинанию Мастеров. Но выудить эти крохи из чужого сознания становилось ох как трудно! И Айзенк лукавил, утверждая, что время в этой игре не имеет значения. Имело, еще как имело! И было на его стороне. Время изменяло мир вокруг. Айзенк умел дергать за ниточки, управляющие этим процессом. Дали — нет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});