Анатомия Комплексов (Ч. 1) - Райдо Витич

Это было невыносимо.

Это было из ряда вон.

Это было выше ее понимания и абсолютно недоступно осознанию.

Она, как увидела его, так потеряла связь с миром вообще. Ей хотелось убежать или зажмуриться, зажать уши, но все это было невозможно, Рэй наказывал ее, приговорив безвольно взирать на муки другого.

Это было самое худшее, что она могла представить, что Лоан мог придумать. Алена в те минуты искренне пожалела, что не находится на месте Петра - ей было бы проще страдать самой, чем видеть страдания других и осознавать себя их виновницей. Она не чувствовала обиды на парня, более того, за эти дни совершенно забыла о том, что случилось в сеприше Иллана. Время здесь текло неумолимо быстро, и каждый день казался годом.

‘Зачем?!! Отпустите их!!’ –– кричало все ее существо, но мысли ее никого не трогали.

Поттан скинул мантию и оказался в том же одеянии, что и другие - алые шорты да ножны на груди, но тело его –– спина, грудь, плечи были сплошь покрыты яркой татуировкой, в виде надписей и непонятных рисунков, и оправлены каменьями, впаянными прямо в кожу.

В зале приглушенно зазвучали голоса, монотонно взывая к каменному монстру, появился запах каких-то благовоний, терпкая смесь нескольких масел и трав. В хор голосов вклинился голос Поттана, запахи становились более отчетливыми и неприятно резкими.

Рэй вытащил кинжал из ножен и посмотрел на Алену - в глазах читался приговор, и она в ответ мысленно закричала, останавливая, но он не внял. Подошел к парню, приподнял за волосы голову и, глядя прямо в глаза девушке, резко вскрыл клинком сонную и трахею. Кровь рванулась наружу, обливая бьющееся в конвульсиях тело, и стекала вниз, в зияющее под ногами отверстие. Потом оно увеличилось, и плита пола, исчезнув, открыла огромную мраморную нишу прямоугольной формы. Двое мужчин сняли затихшее тело с цепей и сбросили туда.

Алену мутило. Она смотрела, как вскрывают шеи остальным, и видела лишь отточенные движения мужа, его спокойное лицо и руки, залитые кровью. Он, казалось, не чувствовал и малейшей душевной дрожи по поводу содеянного и, словно, выполнял рутинную работу, нудную, но необходимую.

Это было выше ее понимания, внутри уже не было криков, только тоненькое поскуливание, даже не от страха или омерзения, а от безысходности, обреченности на эту пытку- видеть муки других и смотреть, как тот, к кому готова была привязаться и признать своим мужем, подобно мяснику, разделывает людей, как туши животных.

Пять тел бесформенной кровавой массой лежали внизу, у ее ног, словно иллюстрация криминальной хроники, но никто, никогда не воздаст по заслугам их убийцам, не призовет к ответу. Эта чудовищная несправедливость, как клеймо, отпечаталась в ее душе и наделила виной непомерной и не менее смертоносной, чем клинок Лоан.

В нише зашипело, в нос ударил запах крови, и тела, зашевелившись, стали таять на глазах. Минута, и они исчезли в розоватом тумане, а с краев появились две треугольные чаши, наполненные густой, дымящейся кровью. Поттан почерпнул ее сферической плошкой из золота и, подойдя к Алене, смочил ею лоб и губы, гортанно выкрикивая свои молитвы. Это было уже слишком. Девушка 20 раз за эти пять минут готова была упасть в обморок, но не могла и пошатнуться - тело одеревенело и совершенно не подчинялось ей, а сознание было бессильно. В голове было стерильно –– ни мысли, ни вздоха, ступор, полное оледенение.

Произошедшее далее девушка восприняла, как плохо смонтированную киноленту: частями, кадрами. Из-за колонн выводили девушек и ставили на колени перед нишей, взмах кинжалов, кровь и полет бьющегося в агональных конвульсиях тела вниз. Рэй слева от нее, Поттан справа, за ними другие: смертоносный конвейер. Крики, плач, хрипы, предсмертные судороги, брызги крови –– все это смешалось в рассудке девушки в одну сплошную кровавую кашу. Бесконечность происходящего воспринималось уже, как нечто само собой разумеющееся. Когда Поттан предстал перед ней с новой чашей, она и мысли не допустила, что это конец трагедии. Цепочка тех девушек, что выбрал Рэй в служанки, прошла пред ней чередой, и Алена решила, что их постигнет та же участь что и других. Девушки произносили какие-то слова, кланялись, обмакивали пальцы в кровь, прикладывали ее к губам госпожи, а потом к своим губам, снова склонялись в почтительном поклоне и отходили.

Последнее, что она запомнила - лицо Рэйсли с каплями крови, холодный, жесткий взгляд. Он повернул ее к клыкастому богу, сунул чашу с кровью в руку и приказал вылить у подножья статуи, в испещренную синими иероглифами золотую полусферу. Густая темно-красная масса хлынув вниз, брызнула на Алену….

ГЛАВА 26

–– А-а-а-а-а!!! –– девушка резко села и открыла глаза. Собственный крик разбудил ее и вытащил из сна, словно котенка из воды, за загривок. Сердце бешено колотилось, рот беззвучно открывался в попытке сказать хоть слово, а в голове шумело от криков жертв и своего воя, перед глазами стояли кровавые картины увиденного. Алена мотнула головой, стряхивая наваждение, и затравленно огляделась, еще не понимая –– где находится.

Залитая солнцем спальня, привычно тихая и уютная, без всяких клыкастых морд, лысых мужчин, трупов и жертвенных чаш. Обычный цветочный запах, разбавленный еле уловимым ароматом корицы –– Рэй.

Он полулежал на софе у окна и просматривал свой носитель информации - маленький и плоский, как калькулятор, предмет. Спокойное лицо, безмятежный и даже полусонный вид, белая рубашка с золотой нитью от плеча до пояса, белые кожаные брюки, как на торжество собрался да вот прилег и чуть не заснул.

Алена хлопала ресницами, пытаясь сообразить: что же это было? Она смотрела на парня, ожидая прочесть ответ на его лице, но, встретившись с равнодушно- пустым взглядом голубых глаз, смутилась и начала осматривать себя: руки, грудь, а заодно и простынь. Наверное, это выглядело странно, потому что Рэй прищурился и вопросительно уставился на нее. На нем не было крови, как и на ней, и вообще нигде не было ничего говорящего за реальность произошедшего, но взгляд мужа всколыхнул неприятные чувства, и девушка, соскочив с постели, рванула в ванную. Организм пожелал избавиться от лишнего, и желудок долго возмущался безалаберным отношением хозяйки к своему психофизическому состоянию.

Ведь знала - нельзя их телевещание смотреть, прошлый раз тоже чуть умом не тронулась, вот и сейчас всякая чушь после их фильмов приснилась. Господи, но как реально…

’Нет, ерунда, этого не может быть на яву, не-ет, ‘- Алена посмотрела на себя в зеркало и затрясла головой, потом включила воду и сунула лицо под холодную струю и снова посмотрела на себя в зеркало, словно в отражении белого, как снег, лица можно было увидеть истину.

‘Что же это было?’ –– озадачилась она. Такой кошмар не может присниться ни с того, ни с чего, что же она вчера смотрела? Нет, не вспомнить, кровавые картинки перекрывали любые другие воспоминания. ‘Боже, спаси и сохрани меня от их компьютерных технологий’, - взмолилась Алена и дала себе зарок больше и близко не подходить ко всяким техническим средствам, от греха подальше, а то в следующий раз и она кого-нибудь порежет. Нет, Рэй конечно, не подарок, но не до такой же степени, чтоб крошить людей, как вилки капусты.

В конце концов, девушка немного успокоилась и даже смогла улыбнуться своему отражению, потом нажала кнопку сушилки, накинула халат и вышла.

Рэйс оторвался от своего накопителя, глянул вопросительно, но в ответ получил смущенный румянец. Алене было неудобно, что она могла подумать о нем до такой степени плохо и принять обычный кошмар за действительность, правда, внутри все равно что-то беспокоило, сидело, как льдинка Снежной королевы, и покоя не давало. И вдруг поняла – что. Она не могла четко ответить на вопрос - сон это было или реальность? Но она хорошо помнила, что Рэй поранил себе палец и не просто поранил, а очень сильно и глубоко, и если ранки нет –– значит, ей все приснилось, а если есть…

Девушка оделась, подглядывая украдкой за парнем, и подошла к софе. Он сел, отбросил свой прибор и с готовностью раскрыл объятья. Алена пристроилась на его коленях и начала, как бы невзначай, осматривать все пальцы и даже ощупывать. Рэй, заметив пристальное внимание к его рукам, выгнул бровь и заглянул ей в глаза:

–– И что в них интересного?

–– Так, –– несмело улыбнулась Алена и облегченно вздохнула: ни единой царапинки, ни одной точечки на пальцах не было, так же, как и капиллярного рисунка, впрочем. Тонкие длинные пальчики парня были как всегда мягкими, гладкими, ровными и ухоженными. Нет, такие руки не созданы для общения с клинком, хладнокровных убийств и кровавых расправ, они были слишком утонченными и изысканно красивыми. Такие руки подстать человеку благородному и ранимому, поэту или художнику, способному создать гениальное произведение, шедевр, в крайнем случае, аристократу, отпрыску древнего рода, но никак не киллеру.