В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

Тогда я обрисовывал в памяти то место совещания в Минюегоу, где воцарилась такая теплота корейско-китайской дружбы. Тогда я с волнением вспоминал о тех близких нам китайских товарищах, которые с нами прошли под градом пуль сквозь пушечный дым, — Вэй Чжэнмине, Тун Чанжуне, Чэнь Ханьчжане, Ван Дэтае, Чжан Вэйхуа, Ян Цзинюе, Чжоу Баочжуне, Ху Цзэмине и многих других.

Чувства дружбы тоже исходят из человеческих сердец, и потому они становятся прочными, когда складываются через конкретные человеческие отношения. Такие теплые чувства, думаю, не остынут и через десятки, сотни лет.

4. Подготовка к кровопролитной борьбе

На совещании в Минюегоу было решено развернуть организованную вооруженную борьбу. Его участники выразили надежду на то, чтобы я взял на себя передовую, авангардную роль в этом деле.

— Ким Ир Сен, задай-ка тон первым! Во всяком деле нужен образец, нужен и пример!

С этими словами товарищи попрощались со мной.

Я оставался в Минюегоу, пока не уехали все участвовавшие в совещании. Простившись с Тун Чанжуном, я уехал в Аньту. Чтобы развернуть партизанскую войну, нужен был, судя по всему, именно такой край, как Аньту.

Как обсуждалось и на декабрьском совещании в Минюегоу, первоочередным делом, выдвигавшимся в создании вооруженных отрядов, мы считали работу с отрядами Армии спасения отечества — этих антияпонских вооруженных сил Китая, организованных в различных районах Маньчжурии после события 18 сентября. Мы решили расквартировать основные силы своей организации в Аньту и Ванцине. Аньту и Ванцин были центрами скопления отрядов Армии спасения отечества.

Я возвратился в Синлунцунь. Здесь я некоторое время оставался с семьей в доме Ма Чхун Ука, потом переселился в Камышовый поселок Туцидяня в Сяошахэ и приступил к активной подготовке к созданию Антияпонской народной партизанской армии. В Сяощахэ жили организованные массы. Там обстановка была намного благоприятнее, чем в Синлунцуне. В этой деревне, куда пустила свои крепкие корни наша подпольная организация, не могли свободно действовать сыщики, не шушукались прислужники, и войска и полиция почти не совершали карательные экспедиции в Сяошахэ.

Наша борьба за создание АНПА с первого шага наталкивалась на трудности и преграды. Перед нами стояли вопросы о личном составе армии, об оружии, о военном обучении, о продовольствии, о базе в массах, об отношениях с Армией спасения отечества и множество других трудных военно-политических проблем, решение которых не терпело отлагательства.

В подготовке вооруженных отрядов мы считали вопросы о ее личном составе и об оружии самыми важными, двумя необходимыми элементами. Однако нам их было недостаточно.

Под людьми, о которых мы здесь говорим, подразумеваются хорошо подготовленные в военно-политическом отношении кадры. Мы нуждались в таких юношах, которые толком знали бы политику и военное дело и были готовы с оружием в руках бороться за Родину и народ в течение длительного периода.

За полтора года мы потеряли почти весь актив КРА. Ким Хек, Ким Хен Гвон, Чвэ Хё Ир, Кон Ен, Ли Чжэ У, Пак Чха Сок и другие ведущие лица из революционной армии за один год либо погибли, либо заточены в тюрьму. А в январе 1931 года и Ли Чжон Рак, действовавший командиром роты, — он отправлялся с брошюрой о КРА на приобретение оружия, — был арестован полицией японского консульства вместе с Ким Гван Рером, Чан Со Боном, Пак Бен Хва. Забрали в тюрьму и Ким Ри Габа, сведущего в военном деле, а Пэк Син Хан был убит в бою. От Чвэ Чхан Гора и Ким Вон У — неизвестно, что случилось с ними — ни слуху ни духу.

Бойцов, имевших военный опыт из уцелевших сил революционной армии, было так мало, что их можно было пересчитать по пальцам, но и их приходилось направлять на массово-политическую работу, и нельзя было включать их в вооруженные отряды. Когда я был занят хлопотами в Аньту, чтобы создать партизанский отряд, из КРА рядом со мной был только Чха Гван Су.

Другое дело могло бы быть у тех, в чьих руках государственная власть. Они, пустив в ход такие законы, как приказ о мобилизации или система воинской повинности, легко могли бы обеспечить себе необходимый воинский контингент. Но нам нельзя было мобилизовывать людей таким путем. Ни юридический механизм, ни физическая сила не способны мобилизовать массы на революцию. Одно время Шанхайское временное правительство в свою конституцию включило статью о том, что все население страны несет налоговую и воинскую повинность, но народ даже не знал, был ли такой закон. Нет ни тени сомнения в том, что не вступят в силу ни законы, ни директивы эмигрантского правительства, которое, лишившись государственной власти, осуществляло ее лишь в одном уголке сеттльмента чужой страны.

В национально-освободительной революции в колониях такими юридическими средствами, как приказ о мобилизации и система воинской повинности, нельзя заставить людей носить оружие. В этой революции призывы возглавляющего ее вождя и пионеров заменяют законы, морально-политическая сознательность каждого человека и его боевая страсть решают вступление его в армию. Не по чьей-либо воле или указке, а сами массы берут ружье в свои руки, чтобы добиться своего освобождения. Таков существенный инстинкт народных масс, которые считают самостоятельность важнейшим фактором своего существования и ради нее готовы отдать и свою жизнь.

Руководствуясь таким принципом, мы начали в Аньту и его окрестностях разыскивать людей, готовых вступить в партизанские отряды. В таких полувоенных организациях, как Красное ополчение, Детский авангард, Рабочая дружина, Местный ударный отряд, было много бравых юношей, которые желали вступить в армию. В бурях выступлений за «осенний урожай» и борьбы периода весеннего голода быстро расширились полувоенные организации, и в водовороте этих бурь неузнаваемо выросли и юноши.

Но, ссылаясь на стремление масс вступить в армию, нельзя было принимать всех как попало в партизанские отряды, независимо от их подготовленности. Люди среднего и молодого возраста в Восточной Маньчжурии были недостаточно подготовлены в военном отношении. Для обеспечения личного состава партизанских отрядов необходимо было усиливать военно-политическую подготовку молодежи в таких полувоенных организациях, как Красное ополчение и Детский авангард.

Но рядом со мной не было ни одного человека, который взял бы на себя ответственность за военное обучение. Мне одному было не под силу военизировать всю молодежь района Аньту. Хоть и я отчасти нюхнул военного учения в училище «Хвасоньисук», но и для меня были почти темным лесом такие вопросы военной практики, как маневрирование партизанской армии — войск нового типа. Чха Гван Су, человек, недавно расставшийся со школьной скамьей, знал военное дело хуже меня. Забрали в тюрьму и Ли Чжон Рака, теперь совсем уж не на кого было надеяться. Будь у нас еще бы хоть один такой, как Ли Чжон Рак, я поручил бы ему военное дело, а сам мог бы целиком все свое время отдать политической работе. Но сделать так было невозможно, и это очень огорчало меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});